Войдя в кабину, он закрыл за собой стеклянную дверь и швырнул тросточку в угол. Оглянувшись по сторонам, снял синие очки, спрятал их в карман, поднял телефонную трубку, опустил монету и рассеянно посмотрел на диск, набирая номер. Отозвалась телефонистка. Он назвал ей номер и минуту спустя опустил в щель еще несколько монет. Потом подождал. Наконец ему ответили. Продавец прикрыл рукой микрофон трубки.

— Соедините меня, пожалуйста, прямо с директором, — требовательно сказал он. — Специальный агент Кайли докладывает с объекта «Р».

Снова подождал, на этот раз всего лишь секунду. Раздался громкий голос Тайнэна:

— Ну что?

— Директор Тайнэн. Докладывает Кайли из «Р». Их было трое. Я опознал только двоих. Один — министр юстиции Коллинз. Второй — председатель Верховного суда Мейнард…

Утром следующего дня президенту Уодсворту пришлось дважды звонить по телефону директору ФБР в течение четверти часа.

Впервые в жизни Вернон Тайнэн не взял трубку, когда ему звонил президент. Запершись в кабинете с Эдкоком, он внимательно слушал доставленную последним ленту — Запись только что состоявшегося телефонного разговора между председателем Верховного суда и главой государства.

В первый раз президент позвонил Тайнэну как раз тогда, когда Эдкок вошел в его кабинет с лентой в руках.

— Ответьте, что меня нет на месте, — велел Тайнэн секретарше, — и скажите, что постараетесь меня найти.

Когда президент позвонил второй раз, Тайнэн все еще слушал запись.

— Скажите, что я еще не пришел, что ждете меня с минуты на минуту, — приказал он Бет.

Он дослушал запись до конца.

— Прокрутить еще раз, шеф? — спросил Эдкок.

— Нет, хватит, — откинулся в кресле Тайнэн. — Надо сказать, что я не удивлен. Я ждал этого после вчерашнего звонка Кайли из Арго-сити. Что ж, надо звонить президенту и послушать, как изложит этот разговор он.

Минуту спустя Тайнэна соединили с Белым домом.

— Извините, что не был на месте, — сказал Тайнэн, очень естественно запыхавшись. — Только что вошел. Сегодня были две встречи, но я не предупредил о них Бет. Что-нибудь случилось?

— Все пропало, Вернон. С тридцать пятой все кончено.

Тайнэн изобразил изумление:

— Что вы говорите, мистер президент!

— Мне звонил Мейнард.

— И что же?

— Председатель Верховного суда хотел знать, не приходилось ли мне когда-нибудь слышать о так называемом Арго-сити в Аризоне. Я сразу вспомнил — вы сообщали об этом городе вчера, докладывая о работе ФБР. Я ответил Мейнарду, что знаю этот город, что ФБР уже несколько лет ведет там расследование нарушений федеральных законов, что расследованием руководите лично вы и скоро представите свои выводы министру юстиции Коллинзу.

— Совершенно верно.

— Но Мейнард оценивает события в ином свете.

— Простите, не понял, — изобразил полнейшую растерянность Тай-нэн. — Как же еще их можно расценивать?

— Он считает, что вы используете Арго-сити как опытную площадку для практического применения тридцать пятой поправки. И результаты, вдохновляющие вас, показались ужасающими ему.

— Но это же абсурд!

— Я так ему и ответил. Но старый баран уперся.

— Он просто свихнулся, — сказал Тайнэн.

— В общем, он против нас. Заявил, что до сих пор не выступал публично по поводу тридцать пятой, но теперь готов это сделать. Потом пытался оказывать на меня давление.

— Давление на вас, мистер президент? Каким же образом?

— Объяснил, что если я публично сниму свою поддержку поправке, то он будет молчать. Но если я откажусь изменить свою позицию, он выступит сам.

— Кто он такой, чтобы угрожать президенту, черт его побери! — возмущенно рыкнул Тайнэн. — Кем он себя возомнил, чтоб его! И что же вы ему ответили?

— Ответил, что последовательно поддерживал тридцать пятую и буду поддерживать впредь. Ответил, что верю в ее необходимость и хочу сделать частью конституции.

— А он? — изображая беспокойство, спросил Тайнэн.

— Он сказал, что в таком случае подает в отставку. Сегодня днем вылетает в Лос-Анджелес, где собирается устроить пресс-конференцию в гостинице «Амбассадор».

— Это не пустая угроза?

— Вне всякого сомнения, Вернон. Я пытался вразумить его, но все без толку. Через несколько часов он вылетает в Калифорнию и сажает нас в калошу. Стоит ему выступить против тридцать пятой, и нам конец — он настроит против нас все законодательное собрание. Кто мог предвидеть такой поворот событий? Все наши труды, все наши надежды будут разрушены вмешательством одного человека. Что будем делать, Вернон?

— Бороться.

— Как?

— Пока не знаю. Но постараюсь что-нибудь придумать.

— Придумайте что угодно.

— Обязательно, мистер президент. Тайнэн повесил трубку и улыбнулся Эдкоку.

— Мы-то придумаем, верно, Гарри? За нами дело не станет.

Этим вечером Крис Коллинз пребывал в прекрасном настроении, впервые за долгое время не ощущая чудовищного напряжения. Можно было и отдохнуть.

Долгожданный звонок Мейнарда раздался, как только он вошел в дом, вернувшись с работы. Председатель Верховного суда несколько минут назад прилетел в Лос-Анджелес и хотел сообщить Коллинзу о результатах беседы с президентом и своем решении уйти в отставку и выступить публично.

— Надеюсь, что этого будет достаточно, — сказал он.

— Еще бы! — воскликнул полный возбуждения Коллинз. — Большое вам спасибо, мистер председатель.

— Спасибо вам, мистер Коллинз.

Карен стояла рядом, ничего не понимая. Повесив трубку, Коллинз вскочил, схватил жену в объятия, хотел поднять, но, вспомнив о ее беременности, лишь нежно поцеловал. Он быстро объяснил Карен, не вдаваясь в подробности, не рассказывая об Арго-сити, что Мейнард решил публично выступить против тридцать пятой поправки.

— Как хорошо, милый! Наконец-то чудесные новости, — пришла в восторг Карен.

— Давай отпразднуем, — сказал Коллинз.

Он давно уже не чувствовал себя так легко. — Поедем куда захочешь.

— Хочу в «Жокей-клуб»! — пропела Карен.

— Одевайся. Я позвоню, закажу стол. Пойдем вдвоем. И никаких дел — будем развлекаться.

…Коллинз одевался, когда раздался телефонный звонок.

— Алло, — поднял он трубку.

— Мистер Коллинз? Говорит Измаил Янг. Не уверен, что вы меня помните…

Коллинз даже улыбнулся — разве такое имя забудешь!

— Конечно, помню. Вы — призрак директора Тайнэна.

— Надеюсь, что останусь в вашей памяти отнюдь не в этом качестве, — ответил Янг серьезно. Он запнулся, подбирая слова. — Я знаю, как вы заняты, мистер Коллинз, но если это только возможно, очень хотел бы с вами сегодня увидеться. Я не отниму у вас много времени…

— Боюсь, что сегодня никак не выйдет, мистер Янг, — перебил его Коллинз. — Вы могли бы заехать ко мне на службу в понедельник и…

— Поверьте, мистер Коллинз, я не стал бы беспокоить вас, если бы не имел к тому веской причины. Это важно и для вас, и для меня.

— Не знаю, право…

— Очень вас прошу.

Тон, которым Янг сказал это, заставил Коллинза сжаться.

— Хорошо, мы с женой собирались вместе поужинать в «Жокей-клубе».

— Извините, я…

— Ничего, ничего. Мы там будем в восемь тридцать, поужинайте с нами.

…Измаил Янг, встретивший их у входа, держался неестественно нервно и непрерывно продолжал извиняться.

— Мне очень, очень неловко, что я навязался к вам в компанию…

— Что вы, что вы, мы очень рады вашему обществу, — великодушно ответил Коллинз. Чувствовал он себя просто чудесно и в шутливом тосте поднял свой, бокал: — За поражение тридцать пятой поправки!

Когда все выпили, он спросил Янга:

— Вы не знали, что я противник поправки?

— В том-то и дело, что знал, — ответил Янг.

Коллинз не сумел скрыть изумления.

— Откуда? Ведь я не делал никаких публичных заявлений.