— Допросить, а не побеседовать! Святые отцы из Привратников умеют убедить открыть душу в очистительной исповеди. Поэтому их орденским символом является длинный ключ — они могут подобрать ключ к любой душе. Каждый из принадлежащих ордену священников носит стальной ключ на поясе, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к Привратникам.

— А я всегда думал, что ключ на их поясах символизирует надежно закрытые ворота в Пограничной Стене, — пораженно выдохнул Литас. — Ну… мол, ворота заперты на ключ…

— И это тоже, сын мой. У ключа несколько значений. Но все это неважно — Пограничная Стена за много лиг отсюда.

— Да. Святой отец прав, — подтверждающее кивнул я. — Для нас это бесполезное знание. Прямо говоря — про шурдов мы не знаем ничего толком. Самое плохое — нам неведома численность шурдов и их военная мощь. Несколько раз мы сталкивались с шурдами в бою, и, несмотря на свою неискушенность в военном деле, я не считаю гоблинов серьезными воинами. Я прав?

— Да, господин, — произнес здоровяк. — В ближнем бою они не сильны. Но вот костяные пауки и сгархи… Это твари посерьезней. Я как вспомню, как тогда на берегу реки взбесившаяся зверюга выкосила половину шурдского отряда, так оторопь берет.

— Рикар дело говорит, — поддакнул Литас. — Если пара сгархов окажется в поселении — нам всем конец. Если только в пещере укроемся.

— Не окажется! — отрубил Древин — Про нашу стену позабыл?

— Да, сгархи летать не умеют, — хмыкнул я. — По сути, это обычные звери. Свирепые и могучие — да, но все-таки неразумные животные. А про пещеру, Литас, лучше и не вспоминать — я не собираюсь пускать ни одну тварь внутрь поселения. Нет уж. Я готов к продолжительной осаде, но не к боям внутри поселения — нас слишком мало.

— Господин дело говорит, — поддержал меня здоровяк.

— На осаду припасов не хватит, господин Корис, — озабоченно сказал Тезка. — Не хватит! Запасы и раньше не слишком большими были, а теперь и вовсе на глазах тают! Нас же теперь почитай вдвое больше стало!

— Знаю, — вздохнул я. — Но делать нечего, после случившегося с рыжим Лени я за стену охотников не выпущу. И не уговаривайте!

— Уже сегодня мы поднимем наверх первый десяток корзин со свежей речной рыбой, — прогудел молчавший до этого Койн. — А через недельку и первый урожай грибов появится. Все лучше, чем ничего.

— А вот это поистине радостная весть, друг Койн, — обрадовался я. — Наладили лов рыбы?

— Мы без дела сидеть не любим, — степенно ответил гном, поглаживая бороду. — Равно как и сидеть на чужой шее. И рыбу уже ловим, и грибницы давно посажены и потихоньку растут. За прошедшие дни мы многое успели сделать.

— Хм… хотелось бы это увидеть, — заинтересованно сказал я. — Посмотреть, как изменилась пещера с подземным озером.

— Так за чем дело стало? — удивился гном. — Всего-то спуститься вниз, пройти по широкому коридору, и вот ты уже там! Ты всегда желанный гость в нашей замечательной пещере!

— Хе! — рассмеялся я. — Этот путь прост только для подгорного народа, друг Койн. Но я принимаю твое предложение! Как только закончим разговор — сразу отправимся в путь.

Услышав мои слова, Рикар охнул и вклинился в разговор:

— Да чего там смотреть-то, господин? Пещера как пещера — сырость, грязь и темнота! И нечистоты рекой по разлому текут!

— Что? — не на шутку возмутился Койн, привставая с бревна. — У нас грязь?! Это здесь холод и мерзкий снег! А нечистоты мы давно уже в сторону отвели!

— Хватит! Честное слово — как малые дети! Я сказал — сегодня я спускаюсь в пещеры к нашим братьям гномам, а ты, Рикар, можешь остаться здесь — дело я тебе найду.

— Нет уж, господин, — не согласился здоровяк. — Я с вами! Только сапоги поплоше одену да штаны сменю.

— Дело твое, — кивнул я, чтобы прекратить споры. — Что ты сказал про нечистоты, Койн? Вы отвели их в сторону? Как?

— Поговорили с камнем, друг Корис, — с достоинством ответил гном. — Попросили указать, есть ли рядом с отвесным колодцем другие разломы или пещеры. Оказалось, Подкова изрыта проходами почище, чем муравейник! Дальше просто — хватило усилий двух гномов камнетесов, чтобы прорубить в стенке двухшаговый проход до соседнего разлома — туда мы и пустили воду из ручья. Так-то вот! И нет у нас в пещере никаких нечистот!

— Понятно, — несколько удивленно сказал я. Вот уже второй раз Койн говорит, что они «поговорили» с камнем. Если сначала я пропустил это мимо ушей — у людей крестьянин тоже зачастую разговаривает со своим плугом, прося его не ломаться, — то теперь невольно задумался. Как можно разговаривать с изначально мертвым гранитом, я представить себе не мог. Равно как и то, что камень еще и отвечает. Но лидер гномов, несомненно, был в здравом уме, а значит, что-то в этом есть.

— Поговорили с камнем?! — скривился Рикар. — И что вам рассказал булыжник? Что с камнями разговаривают только полоумные? Брат Койн, да ты никак после вчерашней настойки еще не оправился?

— Рикар! Помолчи! — не выдержал я. — Думаю, Койн знает, что говорит. Койн, ты сказал, что Подкова вся изрыта подземными разломами. Их настолько много?

— О да, друг Корис! Очень много — некоторые из них совсем узкие, в других можно пройти в полный рост и еще место останется. Часто подземные коридоры пересекаются, затем вновь разбегаются в стороны.

— И где заканчиваются эти проходы?

— Вот этого я не знаю, Корис, — развел руками гном. — Не было времени все тщательно изучить. Сейчас есть дела гораздо важнее. Могу сказать только одно — разломы уходят глубоко вниз, под основание скалы.

— Интересно… — покачал я головой. — Если узнаете что-либо новое об этих коридорах под нашим домом, дайте мне знать.

— Конечно, Корис.

— Вот и хорошо, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Думаю, на этом наш разговор можно заканчивать. О шурдах вы знаете ровно столько же, сколько и я. Все остальное остается по прежнему — братья-мастера заканчивают работу над церковью и думают над тем, как в самые краткие сроки усилить нашу обороноспособность. Литас, чтобы не сидеть без дела, возьми своих охотников и поднимитесь на вершину скалы — нам нужен хоть какой-то корм для лошадей. Трава, ветви кустарника, мох — тащите все, что есть. Только смотрите не свалитесь оттуда.

— Не свалимся, господин, — заверил меня Литас и, развернувшись, пошагал собирать людей.

— Луки с собой захватите! — крикнул ему вдогонку Тезка. — Может, подстрелите чего-нибудь на ужин!

Литас, не сбавляя шага, покачал головой и покрутил пальцем у виска.

— Тезка! — укоризненно сказал я, силясь не рассмеяться. — Ну зачем луки на вершине скалы? Откуда там дичь? Голый камень кругом!

— Не знаю, — не сдавался мой хозяйственник. — Может, куропатка какая бешеная залетела! Да нам и ворона сгодится — для навару в бульоне!

— Что, все настолько плохо?

— Да, господин, — вздохнул Тезка. — Очень плохо. Не хватит нам провизии до весны. Никак не хватит. И раньше в обрез было, а как гномы появились, так и вовсе дело плохо стало.

Кивнув на стоящего рядом гнома, я напомнил:

— Койн говорит, что уже сегодня мы поужинаем наваристой ухой. А потом и грибы появятся.

— Господин, я знаю, что говорю, — помрачнел Тезка. — Одними грибами сыт не будешь. Опасно, аль нет, а на охоту идти надо. Иначе с голоду помрем.

— Нет. И речи быть не может.

— Господин, вы туда вон взгляните, — не отставал хозяйственник, показывая рукой в угол двора, что примыкал к тыльной скале Подковы. — Вы взгляните!

— И что там?

— То-то и оно, что ничего там почти и нету! Еще пару недель назад под снегом почитай два десятка жирных туш хранилось — то, что Литас с охотниками притащили. А сейчас, дай Создатель, если с пяток туш осталось — и это при том, что кухарки в похлебку мясо уже только для запаху добавляют! Скоро и добавлять нечего будет…

— Да знаю я! — зло буркнул я и покрепче сжал зубы, чтобы не выругаться от безысходности. — Знаю! А что делать прикажешь? На верную смерть охотников отправлять? Или как?