– Интереснейшее дело!

– Вам к лицу новые интересные дела, Иоланта. Да, кстати, как там наш друг ― Лихтенштейн?

– Герман Львович… он сейчас на отдыхе, ― немного помрачнела Иоланта.

– А я то, думаю, что-то давненько его не слышно, не видно. Так, вы говорите, интересное дело?

– Да, понимаете, дело очень тонкое, нематериальное. Я хочу у вас спросить, как у представителя медицинской науки, возможно ли такое, так сказать явление, как похищение человеческих душ?

– Ну, Иоланта, вы меня удивили, ― улыбнулся профессор. ― Вспомните классику: Гёте, Пушкин, да и старина Уильям Шекспир ― все они писали о похищении человеческих душ дьяволом.

– Дьяволом? Так вы считаете это вполне возможным? ― в свою очередь удивилась Иоланта.

– И да, и нет. С одной стороны, это не противоречит науке, ведь душа это нечто являющееся источником жизни в организме. Принято считать, что человек, лишенный души, умирает. Скажу даже больше, несмотря на то, что душа есть что-то нематериальное, ее наличие подтверждено научно. Во время смерти, когда душа покидает тело, происходит своеобразный выброс энергии, и тело становиться легче. Этот процесс фиксируется приборами. Проведена серия опытов, направленных на установление веса душ, покидающих тела. И хотя размер души у каждого человека сугубо индивидуален ― это приблизительно семь-восемь грамм некой субстанции.

– Значит, если предположить, что у человека украли душу, он подвержен смертельной опасности?

– Да. И как бы это странно ни звучало, но тело без души мертво.

– Но ведь это же преступление.

– И ваша задача доказать это, Иоланта.

Миссис Стелк-Митфорд не хотела огорчать или обнадеживать гражданку Иванову. По всей видимости, женщина не очень богата и не сможет оплатить услуги агентства. Но ей хотелось помочь ей и ее сыну Артему Иванову, который, возможно, подвержен серьезной опасности.

Было бы неплохо узнать мнение еще одного человека по этому вопросу.

– Ингред Кюхельбеккер? Здравствуй дорогая! Да, Иоланта. Хорошо, давай встретимся, я обязательно буду, до встречи.

Уже прошло два года после того как Иоланта начала работать в детективном агентстве Лихтенштейна, и первое расследуемое ею дело было дело Кюхельбеккеров. С того времени она не видела свою подругу.

– Иоланта, как я рада тебя видеть, ― Ингред горячо обняла и поцеловала подругу, как родную. ― Ты даже не представляешь, как все изменилось в моей жизни после того случая.

Иоланта и вправду не узнавала свою подругу, такой счастливо-лучезарной она никогда ее раньше не видела. Куда подевались излишняя холодность и предвзятость в отношениях женщины-профессора? Перед ней сидела зрелая земная женщина, излучающая любовь и ласку.

– Знаешь, Иола, у нас с Эндрюсом родился сын, ― с гордостью произнесла Ингред.

Иоланта ожидала услышать все что угодно от своей подруги, но не это. Ведь она знала, что по состоянию своего здоровья Ингред вообще не могла иметь детей.

– Как это случилось? Ингред, дорогая, я так рада за вас!

– Ну, о моих лабораторных экспериментах с клонами тебе рассказывать не надо, ты и сама прекрасно помнишь, как это все происходило. Но ты не знаешь самого главного. После того, как моих клонированных Ингред разоблачили и хотели усыпить, как того требует закон, одна из них, а именно Ингред-жена оказалась беременной. Ты же знаешь, что после перенесенной мной в молодости операции я не могла иметь детей, хотя мы с Эндрюсом всегда этого очень хотели. А тут такой подарок судьбы! Понимаешь, практически это наш родной ребенок, ведь в процессе оплодотворения участвовали его половые клетки и как бы мои. В общем, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сейчас у нас все замечательно, мы растим нашего Модеста Кюхельбеккера все вместе: я, Эндрюс и Ини.

– Ини, это кто, ваша няня?

– И вторая мама, и няня, и просто моя Ини. Я не стала требовать для нее смертной казни. Я подумала, что это будет антигуманно убивать мать моего ребенка. Я просто не смогла бы после этого жить.

– Я так тебя понимаю, Ингред. Ты сделала все правильно, ― Иоланта так обрадовалась. Она чувствовала свою причастность к тому, что в семье Кюхельбеккеров появился малыш.

– Ты можешь показать мне фотографии Модеста?

– Да, конечно, они всегда со мной. Смотри, какой крепыш, и знаешь, Иоланта, самое удивительное в том, что Моди ― полноценный человек.

– Как это?

– Несмотря на то, что его выносила и родила женщина-клон, он не является клоном. У него с генами все в порядке, понимаешь.

– Да, кажется, понимаю и даже завидую тебе, подруга.

– Ну что ты, Иоли, ты, такая молодая, красивая, ты еще сможешь родить ребенка.

– Но ведь Ричарда нет, ― Иоланта заплакала, роняя свои горькие слезинки одинокой женщины на детские фотоснимки.

– Не надо, дорогая, поверь, в жизни ничто не проходит бесследно, ― Ингред погладила Иоланту по руке, словно своего маленького глупого малыша. ― Вот увидишь, у тебя все будет замечательно, я знаю, я уверена в этом. И в скором времени у тебя тоже появится малыш.

Иоланта как-то сразу сникла и успокоилась, столько душевного тепла, нежности и ласки было в словах этой женщины-матери, что сразу хотелось верить в лучшее.

– Ингред, прости. Я очень рада за вас. Я хочу познакомиться с маленьким Кюхельбекккером.

– Да конечно, заходи в любое время. Мы всегда рады тебя видеть.

– И еще, я хотела у тебя спросить, как детективный агент,― уже совсем серьезно начала Иоланта, ― как ты считаешь, можно ли каким-то образом украсть у человека душу? Или, если тебе будет проще ответить, есть ли души у клонов?

– Очень интересный вопрос, ― Ингред призадумалась. ― Мы, у нас в лаборатории всегда можем отличить настоящего человека от клона, как говорится, на глаз. Все-таки есть у них какая-то ущербность, и даже здесь дело не в гене вечности, о котором все так много говорят. Возможно, это и есть так называемое бездушие клонов. Мне кажется, они не могут так глубоко чувствовать и переживать, как мы – люди.

– Но, скажи, дома, наблюдая за Ини, ты тоже видишь эти различия?

–Дома нет, мне иногда кажется, что она ничем не отличается от нас, людей, и относится к ребенку со всей душой.

– Возможно ущербность лабораторных клонов в отсутствии материнской любви и ласки, отсутствии семейного очага?

– Возможно и так, но я не уверена.

– Тогда так, ― подытожила Иоланта, ― если рассуждать логически, душа это то, что нам дается свыше в момент рождения и покидает тело во время его смерти, верно? И, возможно, в клинических условиях этот процесс не воспроизводится полностью?

– Да, изначально церковь была против клонирования именно по этой причине.

– Можно ли фиксировать сам факт наличия или отсутствия души в теле?

– Думаю, современной науке это под силу.

– А как ты думаешь, можно ли изобрести прибор, способный улавливать и удерживать человеческие души?

– И это вполне допустимо.

– Ингред, что ты посоветуешь человеку, если он подозревает, что у него похитили душу?

– Я бы посоветовала такому существу идти в церковь и просить Господа Бога даровать ему новую душу, новую жизнь.

– Логично, спасибо, Ингред, и передавай привет своему семейству.

– Удачи, Иоли!

После разговора с Ингред, Иоланта особо остро ощутила свое одиночество. Точно так, как тогда, когда она узнала о гибели своих родителей. «Наверное, сейчас их души на небесах, и они просят Бога не оставлять меня», ― подумала Иоланта.

За долгие годы она впервые решилась пойти в церковь. Последний раз она была там именно тогда, во время похорон миссис Роуз и мистера Алекса Митфордов. Как давно это было, но и сегодня Иоланта помнит тот странный запах смерти, который витал тогда в воздухе.

Тогда Юной Иоле было страшно поднять глаза и посмотреть на то, что еще несколько часов назад было твоими любимыми мамой и папой. Это были безжизненные, бездушные тела, просто пустые вместилища человеческих душ. В этих телах уже не было того, суть чего хочет понять Иоланта сегодня. «Вдыхая душу, Господь дарует нам жизнь», ― вспомнила она слова проповедника.