На задание с полком вышли до восхода солнца 3* . В нашей АЭ после взлета не убиралось шасси на самолете капитана Алексеева – ему пришлось вернуться в Фосню. Бомбили те же танки в Грубешове пятью девятками. В этом вылете на самолете полковника Николаева зенитным снарядом отбило редуктор мотора с трехлопастным винтом. Домой он пришел на одном двигателе. Это почти невероятно: расстояние более 330 км, да еще с развороченной облицовкой левого двигателя! На обратном пути его прикрывали ведомые. Когда Николаев сел и выключил двигатель, вышел на крыло, поднял руку и воскликнул: «Плохо стреляют немцы!» Мы ему зааплодировали и откровенно любовались своим командиром, гордились его смелостью, мастерством и мужеством.
Второй вылет того же дня был таким же успешным.
Утром 24 июня над целью были в то же время. Прикрытие нашими истребителями отсутствовало. При заходе на цель эскадрильи перестраивались в колонну по одному. Мы в 4-й девятке. Колонна самолетов растянулась на несколько километров. Замыкала строй пятая эскадрилья майора Бедрицкого. Выйдя на цель с тыла, каждый экипаж старался как можно точнее произвести бомбометание. Прицел по дальности не имел значения, колонна танков почти сплошная, учесть нужно только боковое уклонение. Бомбометание выполняли с 800-700 метров. Закрывались люки, и переходили к штурмовке, снижаясь до 50 метров. Радист сообщает: на развороте пятую атакует много истребителей. Через некоторое время слышу работу пулемета нашего стрелка-радиста Григория Коновалова. /…/ Не вернулся с задания в этом вылете, кроме других, и командир 5 АЭ майор Бедрицкий. /…/
Кажется, вечером 24 июня вызывает нас с Иваном Сенагиным в штабную палатку майор Кубиков 4* . Он указал на карте от Устьилуга, Грубешова, Владимир-Волынского до Сокаля произвести разведку с задачей: выявить основные группировки танковых и механизированных колонн противника на этом участке. В Луцке, сказал Кубиков, возьмете прикрытие истребителей и добавил: там об этом уже знают. Нас безусловно это обрадовало. До цели 330 км. Маршрут проложили только до Луцка. Прилетели, сделали круг – никто не взлетает. С западной стороны площадки в два или три ряда растут деревья – вижу: на этих обочинах лежат обугленные моторы от наших надо полагать истребителей… Делать нечего. Заходим на посадку, так как мы самолетов не видим. Подрулили к КП – землянке. У землянки майор сидит, командир авиаполка, нам знакомый еще по Овручу. Выясняем, что почти все самолеты 22 июня сожгли немцы при налете, и осталось только звено управления АП, которое было хорошо замаскировано сеткой в капонирах. Через минуту подходят политрук и младший лейтенант. Командир АП указывает на них – они будут вас сопровождать на «Чайках». На лице майора сплошной мрак: за эти два дня бедняга, наверное, забывал умываться – было от чего переживать. Идем к самолету и только сейчас замечаем, что северо-западнее и западнее Луцка идет сильная артиллерийская стрельба. После взлета курс берем на юго-запад, решаем заходить южнее Сокаля. В воздухе духота, видимость плохая, горизонт задымлен от бесконечных пожаров. Наша пара «Чаек» идет от нас чуть впереди справа, непрерывно выделывая крендели, на наш взгляд ненужные. Через минуту, когда мы стали переходить Западный Буг, они почему-то начали уходить вправо. Через время спрашиваю стрелка-радиста: где они? Ушли назад, говорит. У меня это вызвало недоумение и злость. Поворачиваюсь к Сенагину и говорю: задание выполнять надо! Иван кивает головой. Летим уже за Бугом. Одни танки идут по дороге, а другие – возле леса (до 100 штук) стоят скопом, чего-то ждут. Все это видим на нашей территории. На польской стороне у переправы сбились и артиллерия на мехтяге с прислугой, и автофургоны с пехотой. Удивляемся, что нас еще не обстреляли. Высота 1700 метров. И опять переправа, танки, танки. Пересекли Буг, с курсом 45 градусов идем на свою территорию. Летим восточнее 10-12 км Владимир- Волынского. На шоссе правее нас хвост колонны, передние танки рассредоточились, ведут бой. Пересекли шоссе Владимир-Волынский-Луцк: бой идет и севернее, и южнее шоссе. Перелетели шоссе Луцк-Ковель, под нами лес. Делаем доворот вправо на курс до 90 градусов. От Луцка на восток дорога забита автотранспортом больше на запад. Идем на высоте 500-600 метров для лучшей видимости ориентиров. В воздухе – более 2,5 часов. Вторые баки включили еще при взлете в Луцке. Прилетели в Фосню. Заходим в штабную палатку, докладываем о результатах полета. Начальник разведки дотошно допытывается, уточняя данные: где голова, где хвост колонны, когда наблюдали и т.д. На доклад ушло минут 40. Доложили майору Кубикову, при каких обстоятельствах нас бросили истребители. Но майор отнесся к этому без должного внимания. Мы поняли, что им не до нас. Мы с Сенагиным Иваном, еле передвигая ноги, добрались до щелей. Надвигалась ночь. О еде и мысли не было. Уже засыпая, подумалось: повезло. Что мог бы сделать Гриша Коновалов против тех же «Мессеров», если бы они появились – один ШКАС против 8 или 16 Эрликонов?!
Двадцать пятого и двадцать шестого в паре с командиром звена Ведерниковым летали на разведку переправ на Западном Буге в районе Сокаль и Крыстынополь. Огромное скопление танков в Сокале и Крыстынополе с высоты 8300 метров нами было замечено и сообщено на аэродром еще до перелета р. Буг. Мы углубились за р. Буг километров на 30, обогнув хвосты танковых и автомобильных колонн и других обозов противника. Ведерников принял решение бомбить переправу в Крыстынополе. Теряя высоту 8300 м и маневром уходя от огня зенитной артиллерии, приближались к переправе. Потому как высота была большая, а цель близко, снижение выполнялось зигзагообразно, а в некоторых случаях со скольжением. Разрывы снарядов, до 30 одновременно, следовали за нами, как по копиру, но все же опаздывали по высоте. Этот полет был похож на игру в «кошки-мышки». Вспоминаю преподавателя тактики в Харьковском училище штурманов полковника Плетнева, который говорил: «Чтобы сбить один самолет, нужно зенитной артиллерии израсходовать 1800-2400 снарядов».
1* Вероятно, имеется в виду Do-17Z.
2* Впоследствии возникло предположение, что это были представители вышестоящего командования.
3* 23 июня 1941 г. полк прикрывали две эскадрильи И-16.
4* Начальник штаба 94-го СБАП.
Германия, 1945 г. Крайний слева – Е.Донской
/…/ На восточном берегу перед лесом образовалась сплошная пробка из танков, автомашин и прочей техники. Восьмитонные машины, крытые брезентом, до отказа набиты солдатней. После бомбометания с высоты 500- 600 метров в это скопище переходим к штурмовке. У меня в ящиках 1800 патронов, которые вылетают чуть меньше, чем за одну минуту по скоплению противника. Снижаемся до 50 метров и, прикрываясь снизу лесом, летим на северо-восток, а затем вносим поправку в курс. Не прошло и 15 минут – видим: три девятки наших СБ идут по нашему донесению на Крыстынополь «наводить порядок на переправе».
Утром 27 июня пять наших экипажей ведет на Берестечно капитан Алексеев. Высота 800 метров, слева Кременец – узел шоссейных дорог. Еще 4 минуты полета – проходим шоссе Броды-Дубно. Видим окутанный дымом Берестечно. На танки заходим с юга. Радисты открывают огонь по Хеншелю, который пытался приблизиться к нашей группе. /…/ У меня курс 90 градусов. Голова колонны в Берестечно, хвост тянется через лес на запад до переправы Сокаль. У моста с западной стороны у Берестечно ведет огонь по самолету Алексеева малокалиберная зенитная артиллерия. Фисенко открыл по МЗА ответный огонь. Вижу бомбы, сброшенные Бибиным перед мостом, где скопление больше, чем на шоссе. Туда с высоты 350 метров сбрасываю и я. Идем через город со снижением, ведя огонь по скоплению войск на улицах. Делаем доворот вправо на шоссе за городом, где идут разъезды мотоциклистов. Высота 20-25 метров. От огня моих пулеметов летит один, затем другой мотоциклы. Кабина забита дымом от пулеметного огня. Даю паузу, мгновение – и кабина очищается от дыма встречным потоком. Опять даю очередь. И так несколько раз. Справа догоняем самолет капитана Алексеева. Он идет правее шоссе, ему не до мотоциклистов: левый двигатель не работает. Скорость у нас – до минимальной (170-180 км/час), и в таком положении идем еще 5-6 минут. Алексеев перетягивает через речку и садится на фюзеляж в капустные грядки. Мы делаем круг. Видим: из кабины самолета выпрыгивает стрелок и пытается открыть фонарь кабины капитана Алексеева. Ему это удается. Алексеев вываливается на левое крыло и лежит на левом бедре. Мы поняли, что он ранен в правую ногу. Через астролюк вылезает капитан Бибин и пытается помочь Алексееву. Я говорю Сенагину: давай садиться на грунтовую дорогу, которая идет вдоль телеграфных столбов в 500 метрах от самолета Алексеева. Сенагин кивает головой. Я пишу на алюминиевом планшете в бортжурнале «будем садиться на грунт у столбов, выходите», и показываю Ивану – давай ближе. На высоте 10 метров бросаю планшет через щель для пулеметов. Планшет падает в 10-15 метрах от самолета. Бежит стрелок и показывает планшет Алексееву. Тот подымает руку в кулаке и грозит нам, и уже другим жестом – «улетайте домой!» Закончив третий круг, мы улетаем в восточном направлении.