Перерыв в обучении продолжался до января 1943 г., после чего последовала команда: «Хлопцы, разгружать «Кобры»!» – в 22-й ЗАП прибыли Р-39, на которых и выпустили группу в апреле (попутно Дмитрий успел выполнить и один полет на АТ-6С на боевое применение). По сравнению с предыдущими новая машина выглядела еще лучше. Особенно понравилась мощная радиостанция (ну прямо «Коминтерн» 1* !), которую за удачное расположение окрестили «второй бронеспинкой».

Рядом осваивали Як-1 Б французы из знаменитой впоследствии «Нормандии». В обучении иностранных гостей имелась своя специфика: летчики, вроде бы имея приличный налет часов и боевой опыт, порой делали самые элементарные ошибки. Первое время некоторые из них, подходя к аэродрому, даже не пытались построить заход на посадку и садились прямо перед собой. Поскольку от снега очищались только две перпендикулярные друг другу взлетные полосы, рулежки и стоянки, то Яки поначалу частенько влетали в огромные сугробы, откуда их приходилось выкапывать усилиями всего личного состава. Чтобы приучить французов к мысли, что в России на полевые аэродромы как попало не садятся, тем более зимой, командование было вынуждено распорядиться вкопать вдоль обеих полос елки полутораметровой высоты.

С мая по июль 1943 г. летчики ожидали «покупателей». Наконец, в июле в 22 ЗАП прибыл для переучивания и пополнения 508 ИАП (205 ИАД, 7 ИАК, 5 ВА, 2-й Украинский фронт). До этого полк летал на Як-7Б и участвовал в сражении на Курской дуге, после которого из тридцати шести летчиков в нем осталось только семнадцать. В третью эскадрилью 508 ИАП и был зачислен имевший к тому времени около 120 часов налета старший сержант Калинин. Эскадрильей командовал капитан В.П. Михалев – будущий Герой Советского Союза. Переучивание полка продолжалось до августа, и в это время Дмитрий, уже успевший освоить новую машину, выступал как бы в роли консультанта по ней.

Закончив переучивание, летный и технический состав полка вылетел в Кировабад для получения пришедшей через Иран матчасти и, получив «кобры», убыл на фронт. Уже по прибытии на место назначения (аэродром Лопасня в районе Харькова), было произведено окончательное распределение машин и написание тактических номеров. За Дмитрием был закреплен 2* P-39Q-9 с бортовым номером 23.

10 октября 1943 г. состоялся его первый боевой вылет. Все тридцать .шесть машин 508 ИАП вылетели на сопровождение полка Пе-2, шедшего на бомбардировку станции Александрия под Кировоградом. Дмитрий шел в восьмерке непосредственного прикрытия вместе со своим ведущим, старшим лейтенантом Василием Кобякиным.

Бой, как и для многих начинающих, запомнился плохо. Молодой летчик потерял своего ведущего в общей свалке, но для него все обошлось благополучно.

«Многоли «мессеров» было? Говорят, что много, только для меня все «мессерами» были – и свои, и чужие. В прицел никого, кроме своих, и не попадалось. «Мессера» лишь временами проскакивали. Уже потом, когда развернулись, на тысяче метров «стодесятый» прошел».

Хотя полк вел боевые действия исключительно днем, бывали ситуации, когда требовалось летать и в условиях ограниченной видимости. Здесь, что называется, в бой шли одни «старики».

«Немцы переправы через Днепр бомбили. В сумерках безнаказанно придут Не 111, отбомбятся и уйдут. Ну, решили их проучить. Собрали двадцать человек по всей дивизии из комэсков, их замов и других опытных, кто мог хорошо летать по приборам. Все тихо делали, чтобы никто ничего не знал. Взлетели еще засветло, развернулись за Днепр и зашли с запада. Увидели две девятки Не 111. Одна группа ударила по первой, другая – по второй, и сбили семь штук. А по возвращении (темно уже было) встречавшие на земле набрали соломы, плошки с маслом зажгли, и они сели. Немцам после того охоту отбили, только ходили одиночные Ju 88, и один такой гад по складу попал, где английская форма шерстяная лежала, так и остались мы в своем».

Вскоре после прибытия на фронт 508 ИАП перенацелили на прикрытие наземных войск. Дневная норма составляла 4-5 вылетов, каждый из которых мог продолжаться час – час двадцать, благо «кобра» могла нести подвесные баки (один под фюзеляжем или два поменьше под плоскостями). В одном из таких вылетов Дмитрий потерял своего ведущего – старшего лейтенанта Василия Кобякина. Летчику впервые пришлось убедиться, насколько силен враг: одинокий Me 109 3*, откуда-то выскочивший ниже пары Р-39, задрал нос и дал по ведущему очередь. Попадание пришлось прямо в подвесной бак, и «кобра» вспыхнула как спичечный коробок. Кобякин сбросил дверь и покинул самолет, но из-за малой высоты купол его парашюта наполниться не успел…

В те же дни на боевой счет Дмитрия была записана и первая воздушная победа, правда, только групповая. Четверка Р-39 из 508 ИАП перехватила девятку Не 111, когда те, уже сбросив бомбы, разворачивались на обратный курс. В результате атак два бомбардировщика задымили и, как показали потом очевидцы с земли, упали в двадцати километрах западнее линии фронта. Четверка вышла из боя, поскольку бензин уже подходил к концу, и «сдала пост» сменившей ее. Едва произошла -«смена караула», как вновь прибывшим пришлось вести бой с восемью Me 109.

После завершения боев за Киев в начале ноября 1943 г. 508 ИАП перелетел на аэродром Желтые Воды недалеко от городка Пятихатка, где базировался до марта 1944 г. Именно здесь в одном из боевых вылетов на личный счет Дмитрия Калинина был записан его первый Me 109.

«Он у меня, можно сказать, по чистой случайности получился. Я шел ведомым у старшего штурмана дивизии Фигичева. Мы парой шли выше всех в «этажерке». Внизу бой завязался. Фигичев в разворот пошел, и тут снизу между нами «мессер» выскочил – то ли сверху ударить хотел, то ли из драки вышел, чтоб самого не сбили. Он прямо передо мной возник, и мне ничего не оставалось, кроме как нажать, только я успел крикнуть: «Командир, влево!», но тот меня сразу понял и отвернул. «Мессер» сразу загорелся, скорость потерял, и я чуть с ним не столкнулся. Ну, тут же к Фигичеву пристроился и дальше пошли» .

За время базирования под Пятихаткой Дмитрий Калинин записал на свой личный счет еще три личных победы. Здесь же в декабре 1943 г. ему присвоили звание младшего лейтенанта, и здесь же примерно за месяц до этого он был в первый раз подбит.

«Я визуальную разведку выполнял на малой высоте. Заметил километрах в десяти от линии фронта, что десятка полтора танков в лесопосадке стоят. Когда повторно заходил, чтобы точнее посчитать, вдруг слышу: бац! – что-то попало. Коля Гаврилов – он со мной шел – говорит: «Димка, у тебя сзади дымок». Я с метров 300-400 в пикирование пологое перешел, чтобы разогнаться. Гляжу – маслосистема сдыхает. Мотор вскоре затарахтел, пришлось выключить. Уже вижу, что точно фронт перетяну, говорю Коле: «Иди домой, сяду у своих», и сел на брюхо в аккурат на наши передовые позиции».

1* Для читателей, кто уже мало что помнит из старых символов советского времени: была такая чрезвычайно мощная и вещавшая если не на весь мир, то уж на всю страну точно, радиостанция имени Коминтерна. Надеюсь, что все помнят, что такое Коминтерн. (Прим. авт.)

2* Закрепление самолета за конкретным летчиком в 508 ИАП вовсе не означало, что все боевые вылеты он будет выполнять исключительно на своей машине. Обычно лететь приходилось на самолете, который в данный момент был полностью готов к вылету, и далеко не всегда это был закрепленный самолет.

3* Уже не один год идут споры, как все-таки обозначать главный немецкий истребитель – Bf 109 или Me 109. Главный редактор шведского «International Plastic Modeller Society» Мартин Валигорский утверждает в Е-версии своего журнала, что правильнее все-таки последнее: по результатам его архивных изысканий, по крайней мере, начиная с 1937 года, в немецкой литературе, и не только авиационной, вплоть до «Фёлькишер беобахтер» его называли именно так, а индекс Bf 109, по-видимому, использовался лишь как внутрифирменное обозначение.