- Готово, - удовлетворенно сказал Дядюшка Крунч, заглядывая в бочку, - Молодец, Корди, с запасом сварила. Еще добрых пятьсот галлонов осталось. Ничего, схороним в трюме до следующего раза. Чай не впервые мы в эти широты наведываемся.

У Корди не было сил обрадоваться. У нее даже не было сил спуститься вниз – ноги отказывались держать. Выпустив швабру, она шлепнулась на фок-марсе, точно объевшийся вомбат, раскинув руки и глядя в стремительно светлеющее небо. Правда, половина неба была скрыта надутым полотнищем фор-марселя, огромное парусиновое крыло то морщилось в потоках набегающего воздуха, то опадало. Некоторое время Корди находила удовольствие в том, чтоб барабанить по нему пятками, но сил для этого требовалось слишком много, кроме того, это развлечение быстро надоедало.

- Тебе сверху не видать «Барракуды», Шму?

- Нет.

- Может, хотя бы вспышки гелиографа?

- Не вижу.

- Я так и думала. Должно быть, нас порядочно отнесло к востоку. Или к западу, - Корди задумалась, - Быстрее бы «Малефакс» вернулся. Пока и в самом деле в Нихонкоку не оказались.

Шму не ответила. Она редко отвечала, если вопрос не был обращен непосредственно ей. Она выглядела изможденной, уставшей и бесконечно одинокой. Корди даже подумалось, что если создать с помощью магии миллион одинаковых Шму и собрать их на каком-нибудь большом острове, это все равно будет не толпа, а миллион одиноких Шму.

В небе футах в ста над «Воблой» скользнуло несколько узких рыбьих силуэтов. Скрытые густой утренней дымкой, они медленно догоняли баркентину, оставляя за собой едва видимые следы. Должно быть, дельфины, привлеченные необычным зрелищем. Дельфины – самые любопытные рыбы на свете. Им во все надо сунуть нос.

- А знаешь, что самое плохое? – Корди пнула поддатливый воздух ботинком, - Я так и не успела поговорить с Ринни. Две недели собиралась с духом, чтоб все рассказать. Ну, про приют и… Но только открывала рот, как у меня опять коленки начинали дрожать. Так глупо… Я уже почти два года на «Вобле», а до сих пор не признаюсь. Знаешь, это ужасно тяжело – лгать так долго. Еще тяжелее, чем карабкаться по мачтам всю ночь напролет. Я и раньше хотела, но как-то все не получалось. Сперва то, потом это… Потом на нас Тренч свалился, тоже стало не до того. А потом эта проклятая канонерка… И секстант. Но мне же надо ей рассказать, да?

Шму взглянула в ее сторону – уже удивительное дело. Несмотря на то, что в душе ассассин была любопытна – единственная ее заметная слабость – обычно она никак не проявляла своих чувств, напротив, старалась ускользнуть всякий раз, как на нее падал чужой взгляд. А тут…

- Да, - тихо, но отчетливо произнесла она, - Лгать плохо.

- Она разозлится, - вздохнула Корди, болтая ногами, чтобы рассеять плывущее под фок-марсом облачко.

- Наверно.

- Она думает, что я – несчастная сиротка, которую морили голодом в приюте. Она же не знает, как все было на самом деле. И почему я попала на ее корабль.

- Угу.

- И она думает, что я ведьма.

- Ты ведьма.

Корди плюнула сквозь зубы, метя в толстую беспечную ставриду, что подбиралась к наживке, но, конечно, промахнулась. Наверно, пройдет еще много времени, прежде чем она научится так же шикарно плеваться, как Габерон…

- Я не ведьма, - тихо сказала она, - Я просто притворяюсь ведьмой, ты же знаешь. Я не могу творить настоящую волшбу. Даже будь у меня настоящий ведьминский кот, и то бы не смогла.

- Ты превращаешь… вещи, - неуверенно заметила Шму.

- Но не когда этого хочу и не в то, во что хочу. Это то же самое, что пушка, которая бахает когда ей вздумается. Это не волшба.

- Ты научишься.

- Не научусь, - Корди мотнула головой, наблюдая за тем, как перехваченные бечевками, шнурками и лентами хвосты трепещут на ветру, - Я это знаю. «Малефакс» думает, что я вырасту и всему научусь, но это не так. Даже ему я всего не рассказала. Даже… тебе.

Шму захлопала глазами, не зная, что сказать. Корди знала, каких трудов стоит вытянуть из ассассина хотя бы слово. Да что там слово, прошло целых полгода, прежде чем они научились вот так сидеть на мачте, деля на двоих миллион тонн пустоты воздушного океана.

- Ринни думает, что я легкомысленная и неопытная, - Корди фыркнула, лежа на спине, - И еще недисциплинированная. Она не знает. Я никогда не смогу стать ведьмой. Даже если выучу наизусть все рецепты и перестану брать ее вещи. Просто у некоторых кораблей есть свой предел высоты. Так сказал «Малефакс». Наверно, я просто очень маленький и никуда не годный корабль.

Шму молчала, втянув голову в плечи, она явно не знала, каких слов от нее ждет ведьма, а если и знала, то никогда бы не решилась произнести их вслух. Поэтому Корди стала наблюдать за первым, что попалось на глаза – за ползущей по стеньге голотурией. Голотурия двигалась куда-то вверх, медленно, но так целеустремленно, будто там, наверху, у нее было какое-то важное дело. Гадкие создания, подумала Корди рассеянно, и как только Розе Ветров пришло в голову создать что-нибудь подобное! Словно шершавый сморщенный огурец на крохотных ножках, да еще и извивается. Фу, гадость. Но вот, тоже куда-то ползет, тоже чего-то хочет, тоже живет в огромном небесном океане, занимая свою частичку объема. Значит, и такие существа для чего-то нужны, где-то Розой учтены и куда-то направлены…

- Пожалуй, мне стоит самой рассказать все Дядюшке Крунчу, пока не поздно, - Корди задумчиво накрутила самый надоедливый из хвостов на палец, - Как думаешь, а? Конечно, он устроит мне выволочку. Заставит месяц подряд стоять на вахте или что-нибудь похуже…

Болтая ногами в пустоте, Корди ощутила, как подошвы ее башмаков касаются грубой парусины фок-марселя, который вдруг опал, несмотря на то, что ветер, гнавший «Воблу» вперед, даже не думал ослабевать. Интересное дело! Корди даже запустила руку за пазуху, коснувшись твердого переплета «Жорнала». Не исключено, «Вобла» демонстрирует очередной магический фокус – чудное поведение парусов в ветренную погоду. Забавно, раньше ей никогда не приходилось замечать ничего подобного на фок-мачте…

Корди села, чтоб изучить странное поведение марселя поближе - и едва сдержала восхищенный вопль.

Верхняя часть фок-марселя спала не просто так – за ним угадывался контур рыбы. Большой рыбы – не како-нибудь ерша или налима. Судя по всему, рыба встретилась с парусом на встречном курсе и теперь немного запуталась в парусине, как это иногда бывает с рассеянными рыбами.

Большое тело – футов восемь в длину, не меньше – пыталось

Дельфин!.. Корди чуть не взвизгнула от радости. Никогда еще дельфины не приближались так близко к баркентине. Пусть и любопытные, они предпочитали держаться на расстоянии в полсотню ярдов – то ли не доверяли подозрительным двуногим, снующим по палубе, то ли животным естеством ощущали рассеянную магию корабля.

Корди сама не заметила, как вскочила на ноги. Удивительно, десятью минутами ранее они даже приподнять ее не могли, а сейчас даже и ноющие коленки забылись...

- Тс-с-с-сс, Шму! – прижала к губам указательный палец и округлила глаза, чем еще больше испугала ассассина, - Кажется, в парусе дельфин! Не говори громко, а то спугнешь!

Шму кивнула, подтверждая, что громко говорить не станет. Сама она напряглась, даже голову в плечи втянула. Глупышка, усмехнулась мысленно Корди, одергивая юбку, кто же боится дельфинов? Впрочем, Шму может. Любая рыба крупнее селедки зачастую вызывала у нее нервную оторопь. Единственным исключением были карпы. Видно, было во взгляде их вечно грустных выпученных глаз что-то такое, что заставляло Шму видеть в карпах родственную душу. Полагая всех карпов одинокими и глубоко несчастными, она тратила немало времени, чтобы помочь им в меру своих сил – зачастую самым нелепым образом. Члены экипажа «Воблы» не раз натыкались на укутанных в крошечные одеяла карпов или карпов, спрятанных в камбузных шкафах. Тренч уверял, что как-то раз, отправившись в трюм за запасным гюйсштоком, обнаружил Шму, которая едва слышно напевала карпу колыбельную. Но Корди ему не верила. У бортинженера было странное чувство юмора, кроме того, сомнительно было, чтоб кто-то смог подкрасться к Шму, оставшись незамеченным.