- Но ведь Марево все сожрет, еще и добавки попросит, - неуверенно возразила Корди, - Разве нет?

- Сразу видно, что ты самоучка, не прошедшая чародейского обучения, - проворчал Дядюшка Крунч, пристально разглядывая небо над головой, словно пытаясь что-то в нем отыскать, - Училась бы в Академии, небось, привили бы уважение к магической материи, даже такой скверной, как Марево!

Корди удалось не вздрогнуть, но сердце внутри все равно испуганно екнуло, как маленькая трусливая ставридка.

- В приюте не очень-то учат всяким магическим штукам, - огрызнулась она, делая вид, что целиком и полностью поглощена вычесыванием Мистера Хнумра, - Ты знаешь, сколько стоит один год обучения в Королевской Ведьминской Академии Эклипса? Да меня бы и на порог не пустили!

Дядюшка Крунч примирительно махнул рукой.

- Не сердись на старика, рыбеха. Иногда меня одолевают мрачные мысли. Особенно если речь идет о нескольких десятков галлонов магического варева.

- Марево его сожрет с не меньшим аппетитом, чем акулы!

- Сожрать-то сожрет, но как бы не вышло из этого чего дурного… - абордажный голем заложил лапы за спину и сделал еще несколько размеренных шагов, - Не все проблемы можно сожрать бесследно, знаешь ли.

- Это уж точно, - согласилась Корди, тряхнув хвостами, - Помню, как Мистер Хнумр однажды нашел у Ринни в каюте шоколадные конфеты – и сожрал их вместе с коробкой. Как ему потом было плохо!.. А нам со Шму потом пришлось отмывать всю палубу и мачты впридачу…

- Нельзя швырять магические зелья в пасть Мареву и думать, что это ерунда, - наставительно произнес голем, грозя тусклым металлическим пальцем, - Никто не знает, какие могут быть последствия. А тут половина бочки!

- Ну и что с того? – Корди пожала плечами, настолько беззаботно, насколько позволяла трещащая спина, - В Мареве акулы не водится.

Голем протяжно вздохнул, звук получился такой, словно кто-то механическим насосом продувал большую металлическую трубу.

- Девчонка. Ты даже не представляешь, что водится в Мареве.

- А что там водится? – настороженно спросила Корди.

Несмотря на то, что ее жизнь на «Вобле» тянулась уже не первый год, с порождениями Марева ей прежде сталкиваться не доводилось – Алая Шельма благоразумно не позволяла своему кораблю опускаться ниже двух тысяч футов, опасаясь, что гибельное излучение Марева нанесет изрядный вред и без того нестабильному хаотическому полю баркентины.

Но Дядюшка Крунч не был в настроении рассказывать про мифических чудовищ.

- Там водится то, что может перекусить «Воблу» пополам! – буркнул он, - А юных ведьм глотает как маслинки.

Корди презрительно фыркнула. Иногда Дядюшка Крунч был настоящим старым занудой. Неважно, что сделаешь на его глазах, завяжешь узел или прошьешь шкаторину, он все равно заявит, что сделано не так. Наверно, такая уж модель.

Чтобы не слушать его, Корди стала смотреть за борт. Она попыталась найти взглядом скользящую по поверхности Марева тень «Воблы», но это почему-то не сразу удалось сделать. Тень сместилась в сторону и словно бы сократила расстояние. Как быстро движется по небу солнце! Постойте-ка, но ведь за это время не прошло и получаса! Корди насторожилась, еще не понимая, что сбивает ее с толку, но каждой порой тела ощущая опасность, словно дельфин, чувствующий отраженную акустическую волну. Но откуда она исходит - Корди пока не понимала.

На всякий случай она пристально изучила небо на тот случай, если где-то в облачной дымке спряталась акула, но все равно ничего не заметила. Закатное небо наливалось тяжелым багрянцем, похожим на старое золото, в таком свете не заметишь даже китовую акулу в ста футах…

Мистер Хнумр, изготовившийся было ко сну и развалившийся на палубе вверх животом, внезапно беспокойно зашевелил носом и открыл глаза. Взгляд у него был не лениво-благодушный, как обычно, а встревоженный, это сразу показалось Корди странным. Быть может, магическая связь между ними настолько окрепла, что ее собственное подавленное беспокойство передалось Мистеру Хнумру?

Если и так, «черный ведьминский кот» обладал несравненно более развитой интуицией, чем его хозяйка. Если Корди не могла нащупать источник беспокойства, то у Мистера Хнумра на этот счет, похоже, не было никаких сомнений, как у стрелки компаса. Закряхтев и несколько раз икнув, он с трудом вскарабкался на фальшборт и замер статуей, уставившись куда-то вниз. Серая шерстка на его загривке встала дыбом, как в тот раз, когда он увидел акулу, из пасти донеслось шипение.

- В чем дело, Мистер Хнум? Что с тобой? – Корди попыталась погладить его по спине, но вомбат не успокоился, напротив, издал несколько отрывистых щелчков, - Что ты там заметил?

- Быть может, не всех акул отпугнул шторм, - пробормотал Дядюшка Крунч, со скрежетом разминая стальные руки, - Если так, лучше бы им не попадаться мне на глаза, я им живо…

- Что-то за бортом, - Корди и сама напряглась, пытаясь разглядеть, на что уставился Мистер Хнумр, - Закат отсвечивает в Мареве, ничего не разобрать…

Абордажный голем сам шагнул к борту. То ли его линзы были совершеннее человеческого глаза, то ли он знал, что именно искать, но он почти тотчас замер, словно смазка во всех суставах механического доспеха вдруг одновременно затвердела.

- Компост из Розы!

Корди вздрогнула. Дядюшка Крунч знал великое множество ругательств, но, как и полагается старому пирату, никогда не хулил Розу, покровительницу всех небоходов. Но сейчас он выглядел так, словно по следу «Воблы» шло все поголовье акул из северного полушария. Или что-то еще более жуткое.

Борясь с зарождающейся в животе ледяной щекоткой, Корди перегнулась через борт, чтоб увидеть больше, и вдруг ощутила предательскую слабость в ногах, точно они превратились в мармелад.

То, что она принимала за тень баркентины, скользящую по верхним слоям Марева, вовсе не было тенью. Сейчас, когда закатный багрянец потемнел еще немного, это стало заметно. Не тень – с ужасом поняла Корди, мелкими глотками втягивая воздух, ставший вдруг удивительно сырым и холодным. Что-то большое, летящее в Мареве одним с «Воблой» курсом. И, судя по тому, как меняется его цвет, спешащее вырваться в чистое небо.

- Дядюшка, это… оно… - Корди ткнула вниз дрогнувшим пальцем, - Т-там…

Сперва ей показалось, что это корабль. По размеру почти не уступающий «Вобле», скрытый до топов мачт в ядовитых клубах Марева, мчащийся на всех парусах, похожий на корабли-призраки, что часто видят небоходы в отдаленных уголках небесного океана. Но стоило ему подняться еще выше, как сделалось ясно – ничего подобного не могло сойти со стапелей ни одного обитаемого острова. Слишком много неровных зазубрин и сколов по краю, слишком бросается в глаза отсутствие симметрии, слишком… Слишком жутко и целеустремленно он двигался, в точности копируя маневры «Воблы». Не бывает на свете таких кораблей. Кроме того, слой Марева между ними истончился достаточно сильно, чтоб Корди увидела, как изгибается их преследователь, корректируя курс с помощью огромного хвоста. Кит? Гигантский кальмар? Финвал? Нет, почувствовала Корди, что-то другое.

Оно неспешно поднималось в верхние слои, стряхивая с себя липнущие ядовито-алые хлопья, и с каждой секундой делаясь все зримее, явственнее, реальнее. Это было невероятно страшно и в то же время завораживало – словно твой самый жуткий ночной кошмар прорывается в мир живых.

Оно было живым. Не корабль, не остров, не блуждающий риф. Корди вдруг отчетливо увидела острый вертикальный плавник на спине странного чудища. Гигантская акула? Акула из Марева? Спина странного существа отчетливо серебрилась – там была чешуя, только росла она как-то причудливо, словно бы пятнами… Но стоило Корди несколько раз озадаченно моргнуть, как сходство с огромной акулой уже не так бросалось в глаза – теперь она видела потемневшее от времени дерево, бесцветные обрывки парусов, стелящиеся оборванные снасти и остовы мачт…

Не акула, поняла с ужасом Корди, и не корабль. Плоть срослась воедино с деревом, парусина – с чешуей, породив нечто столь же чудовищное, сколь и противоестественное. Это выглядело как… Как если бы гигантская акула проглотила целиком шхуну, а потом, вместо того, чтоб переварить добычу, срослась бы с нею. Из жабр выдавались ржавые оконечности машинных труб, из несимметричной пасти вперемешку с зубами торчал остро обломанный остов бушприта, а под ярко-алым языком можно было разглядеть изломанные части верхней палубы.