Корди внезапно хлопнула себя ладонью по лбу.

- Тюлька-фитюлька! Ну и балда же я. Про чулан вспомнила, а остальное… Пленников ведь и кормить надо, да? Ты голоден?

Тренч вспомнил свою последнюю трапезу, состоявшую из куска просоленной рыбы. Да и тот капитан Джазбер презрительно бросил ему на палубу, как псу. Когда это было?.. Сутки назад, кажется. Просто до поры до времени желудок мудро помалкивал, понимая, что сейчас не до него. Стоило, однако, упомянуть еду, как он ожил и сразу стал подавать лихорадочные, как на теряющем высоту корабле, сигналы.

- Немного.

- Держи.

Корди запустила руку в один из карманов юбки и вытащила… Тренч нахмурился.

- Бери, бери. Это хариус. Рыба такая.

- Но он…

- Шоколадный, - кивнула Сырная Ведьма, с хрустом откусив кусок хвоста, - Попробуй. Вкусно.

Тренч попробовал. Ведьма не лгала. Желудок намеревался получить пищу потяжелее, например, кусок солонины или галету, но шоколадный хариус его тоже вполне устроил. Спустя полминуты от того не осталось и чешуи.

- Вы знаете, где летают косяки шоколадных рыб? – поинтересовался Тренч, облизывая испачканные шоколдаом пальцы.

Корди скривила губы, состроив гримасу.

- Это… я ее. Еще хочешь?

- Не откажусь.

- Только шоколадных больше нет. Редко получаются. Вот тебе другие. Этот хариус из мармелада, это омлетная медуза, это макаронный окунь. Еще есть треска из чесночного хлеба и колбасный угорь, но они не очень получились.

Тренч взял омлетную медузу и осторожно откусил. Но никакого подвоха не было, разве что медуза с одной стороны немного подгорела. Так бывает, если оставить омлет на сковородке дольше положенного.

- Неплохо, - пробормотал он, пережевывая, - Значит, так ты развлекаешься?

- Это не игрушки, - пробурчала Сырная Ведьма, - Я так учусь. На рыбе. Раньше я училась на том, что попадалось под руку, но Ринни запретила. Когда обнаружила карамельный мушкет и трюфельный якорь. Наверно, у нее аллергия на грибы или…

- Видимо, твоя магия работает примерно так же, как и мои механические штуки, - невесело усмехнулся Тренч.

Сырная Ведьма поправила шляпу и по-взрослому вздохнула.

- Наверно. Давай уже, спроси.

- Что спросить?

- Почему со мной так происходит. Почему моя магия превращает все вокруг в еду.

- Я не собирался…

- Собирался, - безапелляционно сказала Корди, - Все спрашивают.

- Ну… Габберон что-то такое упоминал. Что-то про кулинарную магию и…

- Всем известно, что Габби трепло, - решительно перебила ведьма, - Нет никакой кулинарной магии. Это все из-за каши.

Тренч размышлял несколько секунд, прежде чем осмелился уточнить:

- Каши? Какой каши?

- Овсяной. В каледонийском приюте на Эклипсе нам каждый день давали кашу. Каша, каша и каша. Везде каша! Словно я жила в какой-нибудь Кашляндии, где все только тем и заняты, что едят кашу. Едят кашу, моются кашей, заправляют кашу в чернильницы… С тех пор я терпеть не могу кашу.

- Так ты жила в приюте?

- До десяти лет. Десять лет каши, Тренч. Без масла и соли, на воде. Ух, как я ее ненавидела…

Корди сжала кулаки. Кулаки были маленькие, детские, но Тренчу подумалось, что если одного касания хватит для превращения врага в порцию клубничного желе, недооценивать их силу явно не стоит.

- Знаешь, о чем я мечтала, пока оттуда не сбежала? О еде. Мои подруги мечтали о всякой ерунде. О красивом женихе-адмирале, о собственном доме, о клумбах с розами… А мне ничего такого в голову не шло. Я думала о еде. О ростбифах, пирогах с почками, сырной похлебке, артишоках и гусином паштете. О тарталетках и устрицах. О тыквенном соусе и клёцках. Целыми днями думала. Как будто они могли появиться, если хорошенько представить…

Корди досадливо одернула один из своих хвостов, лезущий в глаза.

- Ринни говорит, все мои проблемы из-за этого. Из-за каши. Я так долго думала о всяком съестном, что внутри меня что-то как бы сместилось или вроде того. Поэтому теперь у меня получается только еда. Любая. Знал бы ты, сколько всего нам пришлось выкинуть за последний год… Лакричные доски, фалы из вермишели, сапоги из бекона… В общем, с тех пор Ринни мне запретила творить ворожбу на чем-то кроме рыб. Но я думаю, это все-таки из-за того трюфельного якоря. Может, у нее аллергия на грибы или это был ее любимый якорь?..

- А… - начал Тренч.

- Нет.

- Но я же еще не успел…

- Ты хотел спросить, почему меня прозвали Сырной Ведьмой, - Корди тряхнула всеми своими хвостами сразу, - Все спрашивают. Но нет. Этого я говорить не стану.

- Надеюсь, не из-за того, что предыдущего своего пленника ты превратила в головку камамбера[48].

Корди высунула язык.

- Не скажу!

Забавная кроха, решил Тренч. Немного взбалмошенная, чересчур прямолинейная, она так не походила на созданный его воображением образ взрослой самоуверенной ведьмы, что поневоле вызывала симпатию. А еще эта ее детская непринужденность… Впрочем, сущим ребенком она не выглядела. Если его предположения относительно ее возраста были верны, через пару лет она превратится в девушку – надо думать, не менее задорную и непосредственную, чем сейчас.

Он мысленно одернул себя. Находясь в положении пиратского пленника, лучше воздержаться от прогнозов на такие большие сроки, как пара лет. Тут не знаешь, что тебя завтра ждет, куда уж жизнь годами мерить…

На некоторое время Тренч забыл про расспросы, занявшись мармеладным хариусом и колбасным угрем. Есть на ходу было не очень-то удобно, но желудок против этого ничуть не протестовал, даже наоборот, явственно намекал, что не прочь растянуть этот процесс на более долгий срок. Пожалуй, он съел бы целый корабль, если бы Корди сумела превратить его во что-то более удобоваримое, например, в гигантскую фрикадельку или, скажем, каравай хлеба…

- Сколько же человек у вас на борту? – спросил Тренч, разделавшись с жертвами гастрономической магии Корди, - Я не вижу ни команды, ни матросов…

- Шестеро, - беззаботно ответила ведьма, - Это если считать Мистера Хнумра.

- Нелегко, наверно, управляться с парусами.

- С парусами нам помогает «Малефакс». К тому же, мы редко идем под парусами, чаще всего на машине, хотя Дядюшка Крунч и говорит, что настоящий небоход ходит только под ветром. Но он вообще много всякого говорит…

Тренч быстро произвел мысленные расчеты.

- Ты, Габерон, Ринриетта, дядюшка Крунч… Кого-то я еще не видел?

- Шму. Ты наверняка не видел Шму.

- Верно, - согласился Тренч, - Не видел.

- И почти наверняка не увидишь.

- Почему? Она призрак?

- Она ассассин. И не любит показываться кому-то на глаза. Она очень скромная.

Тренчу опять вспомнилась зловещая тень, караулившая его на палубе. И воспоминание это оказалось так свежо, что по спине мгновенно загулял ледяной ветерок, проникший туда непонятно с какой стороны света. Тут уж дело было не в высоте…

- Ассассин – это значит…

- Она убийца, - произнесла Корди, легко перепрыгивая кнехт, - И зовут ее на самом деле не Шму. А баронесса фон Шмайлензингер. Ну, то есть я так думаю. Она сама-то не очень охотно рассказывает о себе. Наверно, все убийцы немного стеснительные, да? В общем, я называю ее Шму. Она привыкла.

- Она и в самом деле баронесса? – машинально спросил Тренч, хотя на языке у него вертелся совсем другой вопрос.

- Ну да. Наверно. Честно говоря, мы точно не уверены, а сама Шму уверена еще меньше, но мы на всякий случай считаем ее баронессой.

В другое время Тренч не удовлетворился бы столь туманным и странным ответом. Но другое время, как ему казалось, миновало давным-давно. Здесь, среди облаков, началась какая-то новая жизнь – необычная, пугающая и не подчиняющаяся, казалось, никаким законам. К этой новой жизни приходилось подходить с новыми мерками, неизвестными ему на родном острове.

- Она убивала людей? – осторожно спросил он.

И заслужил широкую улыбку ведьмы.