Единственным человеком на борту, не желавшим тратить время на разглядывание пиратской баркентины, был капитан Джазбер.

- Слить всю воду из балластных цистерн!– распорядился он с мостика, - Мистер Боузи! Все зелье в топку!

Первый помощник втянул голову в плечи. Своего капитана он привык бояться, как голодную акулу, курсирующую неподалеку от корабля, но были вещи, которых он боялся больше.

- Котел может не выдержать, - произнес он, быстрыми судорожными движениями костяшек чертя на груди символ Розы, - Старый у нас котел, сэр, если уж лопнет…

Ему не потребовалось заканчивать. Даже последний юнга знал, что будет, если потрепанный котел  «Саратоги» не сможет сдержать в себе давления сгорающего магического зелья и, треснув по всем швам, высвободит весь чудовищный потенциал запертых в нем чар. Знал это и Тренч. Корабль попросту превратится в летающую гранату, оросив дождем из щепы и стальных осколков вперемешку с обрывками такелажа окрестные острова. Большая часть, впрочем, канет в Марево и бесследно исчезнет. Марево никогда не бывает сытым, оно охотно съедает все то, что остается после кораблекрушений, из чего бы оно ни состояло. Съест оно и Тренча, не моргнув глазом, тем более, что никаких глаз у Марева и нет…

- Всем за лопаты! Зелье в топку! – ледяным тоном распорядился капитан. Его взгляд заставил первого помощника пошатнуться, как удар девятихвостой боцманской плети, - Выжать все до последнего узла! Душу вытрясу!

Единственная труба «Саратоги» тоже окуталась магическим дымом, в небо ввинтилась узкая дымная струя, чей цвет невозможно было разобрать при помощи такого слабого оптического прибора, как человеческий глаз. В одно мгновенье он казался фиолетовым, в другое – алым, в третье – отчетливо зеленым. Но даже если это зелье готовила самая могущественная ведьма Унии, едва ли это могло облегчить участь корабля. Со скрипом ворочая колесами, много лет простоявшими в бездействии, «Саратога» почти не прибавила в скорости, зато ее корпусу передалась нездоровая вибрация, похожая на дрожь тяжелобольного.

Сброс балластной воды не мог спасти корабль, как не мог спасти его и ветер. Тренч слышал бурление под килем – это через открытые кингстоны[19] в небо выливалось бурным потоком содержимое балластных цистерн в днище корабля. Облегченная от дополнительной ноши «Саратога» приподнялась на пару десятков футов, но едва ли прибавила хотя бы половину узла скорости.

Пиратский корабль не просто настигал их, он почти нависал над ютом «Саратоги», заслонив половину неба своими трепещущими парусами, массивный, жуткий и целеустремленный, как тяжелая касатка, вынырнувшая из-под облаков. «Если он опустится, то расколет палубу несчастной «Саратоги» как орех», - подумал Тренч, зачарованно наблюдая за тем, как полощется на ветру незнакомый алый флаг с двумя рыбинами. У рыбин был глупейший вид, в другое время они позабавили бы Тренча. Но не сейчас.

Пиратский корабль не стал давить килем убегающую «Саратогу». Вместо этого он начал величественно опускаться по правому борту от нее, и опускался до тех пор, пока почти не поравнялся с беглецом, сравнившись с ним по высоте. Теперь их корпуса разделяло самое большее пол-кабельтова – та дистанция, когда уже можно рассмотреть лица столпившихся на палубе пиратов и разобрать блеск их абордажных тесаков. Только никаких лиц Тренч не рассмотрел, палуба корабля под алым флагом казалась совершенно пустой. Это несколько озадачило его. Но ненадолго. Скорее всего, у пиратов сейчас нашлись более важные занятия, чем торчать на верхней палубе, наблюдая за агонией своей добычи. В эту минуту они, должно быть, засыпали порох в стволы и поспешно правили лезвия тяжелых абордажных сабель, страшные следы которых сохранил на себе не один корабль готландского флота.

- Гелиограф! Они ведут передачу!

И в самом деле, аппарат пиратского корабля заработал, обрушив на «Саратогу» целые россыпи солнечных вспышек с неравным интервалом. Это вызвало ярость капитана Джазбера.

- Так значит, этим мерзавцам не терпится пообщаться? – рявкнул он, - Принимайте передачу, черт подери! Чего они хотят?

Первому помощнику мистеру Боузи не требовалось звать дежурного. Старый небоход, избороздивший все известные ветра, он с юности был обучен работать на гелиографе и превосходно знал сигналы.

- Эй, на «Саратоге», - принялся быстро переводить он, на лету превращая серии солнечных вспышек в слова, - Оставайтесь на тесте. Не делайте светских маневров. Детство бесполезно.

Капитан Джазбер уставился на первого помощника с видом столь удивленным, что впервые на памяти Тренча не вызывал у окружающих смертного ужаса.

- Что за дьявольщину вы несете? – осведомился он, играя стальными желваками, - Что это, по-вашему, должно значить?

- Я перевожу все дословно, сэр. Возможно, у них не в порядке гелиограф или…

- Продолжайте!

- …немедленно потушите вашу кувшину и ложитесь в дрейф! Повторять не будем. В случае открытого сопровождения открываем загонь!

- По-моему, изъясняются они яснее ясного, - пробормотал второй помощник Керш, худощавый и с бесцветным лицом, похожий на высушенную рыбу. На идущий параллельным курсом пиратский корабль под вызывающим алым флагом он смотрел со смесью страха и ненависти, - Что ж тут не понять… Не знаю, как вы, а я ни про открытое сопровождение и думать не хочу. Дюжина древних мушкетов на весь корабль, да против их пушек, какое тут, к чертям, ороговение…

- Еще одно слово, мистер Керш, и я арестую вас, - отчеканил капитан Джазбер, клацнув тяжелой челюстью, - Передача продолжается. Что они еще говорят?

Старший помощник Боузи прищурился, разбирая очередные вспышки.

- «Единственный шнапс выжить для вас – положиться на жимолость победителя. Отныне ваши жижи в руках Алой Шельмы».

- Алая Шельма? – капитан Джазбер потемнел лицом, под глазами собрались нехорошие морщинки, - Кажется, мне знакомо это имя… Где-то я его слыхал, только не могу припомнить, где.

Пиратский корабль тем временем продолжал бомбардировать «Саратогу» сериями стремительных вспышек.

- Никакого сопровождения, - методично продолжал переводить мистер Боузи, - Ваше сукно отныне собственность Алой Шельмы. Немедленно остановите кувшину и сдайтесь на жимолость победителя.

Все время, пока длились переговоры, Тренч незаметно разглядывал пиратский корабль и не находил в его облике ничего утешительного. Как только заговорил гелиограф, пушечные порты баркентины распахнулись, демонстрируя страшные зевы орудийных стволов, похожие на пустые глаза демонов – вполне красноречивый, понятный во всем небесном океане, жест. Тренч догадывался, что может последовать за ним.

Один хороший залп с такого расстояния, и «Саратога» клюнет носом, заваливаясь на выпотрошенный бок и оставляя за собой развевающийся плюмаж из парусов. Магические чары, заключенные в доски киля, превратятся в пыль, в водяной пар, а сам киль лопнет от напряжения, разлетевшись на несколько частей. «Саратога» начнет падение в алую бездну, стремительно превращаясь в бесформенную мешанину из дерева, парусины и человеческой плоти.

Едва ли капитан Джазбер обладал развитым воображением, но, судя по его лицу, в эту секунду представлял себе что-то весьма схожее.

- Потушить машину, - негромко приказал он, - Паруса на гитовы!

Как ни перепуган был мистер Боузи, он не сумел сдержать удивленного возгласа.

- Мы сдаемся, сэр? Сдаемся пирату?

- А вы предпочитаете получить полный залп в упор? У мерзавца одних карронад больше, чем у нас человек. Разверните гелиограф! Отправляйте ответную передачу. «Саратога» - Алой Шельме. Корабль в дрейфе. Согласны на ваши требования, но при одном условии. Прошу, чтобы ваш капитан в составе абордажной партии лично принял от меня оружие.

Старый гелиограф «Саратоги», скрежеща шторками и заикаясь, передал сообщение. И все то время, что он работал, капитан Джазбер отчего-то улыбался.

- У вас есть план, сэр? – осторожно спросил первый помощник.