Помимо этого Рашидов регулярно вел и заседания Бюро ЦК КП Узбекистана. Так, 18 июля Бюро заседало по вопросам выполнения государственного плана экономического и социального развития республики, а также вопросам по улучшению издания художественной литературы. 27 июля заседание Бюро было посвящено вопросам уборки хлопка, призыва молодежи в армию и подготовке к торжествам, посвященных 2000-летию Ташкента (торжества намечались на начало сентября).
Несмотря на то, что волна слухов о действиях «андроповского десанта» со скоростью степного пожара распространяется по Узбекистану, республика продолжает жить вполне размеренной и привычной жизнью. В те дни в республиканских газетах было много публикаций о превосходном выступлении сборной Узбекистана на VIII летней Спартакиаде народов СССР: она заняла 6-е место, завоевав 38 медалей (рекорд за всю историю республики), среди которых было 8 золотых, 10 серебряных и 20 бронзовых. Самой «урожайной» по части наград спортсменкой в команде (а это 63 человека) оказалась 18-летняя гимнастка Венера Зарипова: за ней числилась одна золотая медаль (за упражнения без предмета), одна серебряная (за композицию с лентой) и две бронзовые (за упражнения с мячом и в многоборье).
В те же августовские дни в Ташкенте находилась Алла Пугачева, которая участвовала в творческих вечерах поэта Ильи Резника. Место проведения вечеров было выбрано не случайно, поскольку последние пять лет Резник был самым тесным образом связан с Узбекистаном, написав более десятка песен для самых разных эстрадных исполнителей этой республики: например, для таких вокально-инструментальных ансамблей, как «Ялла», «Садо», «Наво», певицы Рано Шариповой и т. д. Поскольку эти творческие вечера были приурочены к 2000-летию Ташкента, в программе концертов звучали песни Резника, написанные им в честь этого прекрасного города: «Улицы Ташкента» (композитор Д. Сайдишвили), «Гимн Ташкенту» (Р. Паулс), «Здравствуйте, люди Ташкента» (В. Шаинский) и др.
Вспоминает И. Резник: «Средняя Азия всегда казалась мне загадочной страной. Переносясь из Ленинграда в Самарканд или Бухару, я неожиданно чувствовал себя то дервишем, то звездочетом, то стражником у городских ворот, то муэдзином. Я был настолько увлечен Востоком, что не только написал о нем цикл стихотворений, но и сумел заразить своим восторженным отношением сдержанного Раймонда Паулса и сочинить вместе с ним песни о Фергане, Бухаре, Ташкенте, городе мертвых Шах-и-Зинда.
А в Ташкенте я встретил свою будущую жену Муниру…»
Но вернемся к Рашидову и взглянем на его тогдашнюю деятельность сквозь призму воспоминаний людей, которые непосредственно с ним тогда соприкасались. Вот что, к примеру, рассказывает тогдашний главный архитектор Ташкента С. Адылов:
«Не забуду период подготовки к 2000-тысячелетнему юбилею Ташкента. Ш. Рашидов часто повторял, что сам Аллах послал нам юбилейные даты, праздники, мы к каждой такой дате должны прийти с подарками, то есть построить памятные сооружения. Не забывайте, предупреждал он, других специальных случаев не будет, время не ждет. Каждая минута дорога! Была подготовлена грандиозная по масштабам программа строительства юбилейных объектов. Хотя не все они были сооружены, но большинство из них было заложено благодаря энтузиазму всех участников этого большого процесса.
Было задумано в старом городе построить величественный музей истории Узбекистана с грандиозным обелиском. Строительство было начато, сооружены фундаменты музея, обелиска. Благодаря этому более тысячи семей из снесенных ветхих хижин получили благоустроенные квартиры, земельные участки. Я был руководителем авторского коллектива. Проектировали день и ночь без устали, с воодушевлением. Творческий накал освещал наш путь, неиссякаемая энергия Шарафа Рашидовича нас подпитывала. Но Центр оказался сильнее. Один из партийных деятелей написал жалобу, что тратятся государственные средства на ненужные народу дела. Строительство комплекса было приостановлено. Шараф Рашидович сказал тогда: «Обязательно придет хорошее время, и мы построим музей и обелиск. А пока — нельзя. Видите, сегодня такое отношение к нам». В это время анонимки могли многое…»
Вспоминает Н. Мухитдинов: «…В следующий раз (после майской встречи. — Ф. Р.) мы встретились с Шарафом Рашидовичем в августе 1983 года. Купив в ВЦСПС четыре путевки для отдыха и лечения в санатории «Чартак» (в Наманганской области. — Ф. Р.), мы с женой, внуком и внучкой приехали в Ташкент. На этот раз Рашидов выглядел хуже, чем в мае. Говорил, что принимаются все меры для выполнения республикой обязательств по всем отраслям, особенно по хлопку.
При мне он позвонил первому секретарю Наманганского обкома партии, сообщил, что я с семьей еду в санаторий «Чартак», и просил уделить внимание. Управделами ЦК Турсуну Умарову Рашидов поручил отправить нас в хорошей машине из гаража ЦК, а также позвонить первому секретарю Чартакского райкома партии и главврачу санатория о предстоящем нашем приезде.
Прощаясь, добавил:
— Через несколько дней обязательно приеду в Чартак. Нам надо поговорить наедине о серьезных делах.
Отдохнули мы хорошо, но Рашидов в Чартак не приехал.
27 августа всей семьей вернулись в Ташкент. Я позвонил в ЦК. Трубку взяла Майя Спиридоновна, секретарь Рашидова. Она ответила, что Шараф Рашидович находится в Сырдарье и она немедленно доложит ему о нашем возвращении. На следующий день Майя, позвонив нам домой, сообщила, что Шараф Рашидович после Сырдарьи поехал в Джизак, потом посетит Самарканд и его не будет в Ташкенте еще четыре-пять дней.
Встреча наша не состоялась. 29 августа мы вылетели в Москву. Что собирался Рашидов доверительно сказать мне, так и не удалось узнать…»
Между тем 18 августа 1983 года «бухарское дело» чекисты передали в Прокуратуру СССР, и там была создана специальная следственная группа из 3 человек под руководством следователя по особо важным делам Тельмана Гдляна. Именно с этого момента и берет начало стремительная карьера этого человека и закат карьеры другого — его земляка Левона Мелкумова (Мелкумяна), которого 31 августа сняли с поста председателя КГБ Узбекистана.
В своих мемуарах Гдлян пишет, что Мелкумова сместили с подачи Рашидова: дескать, тот таким образом пытался остановить деятельность «андроповского десанта». Однако эту версию можно смело назвать несостоятельной, поскольку вопрос смещения таких номенклатурных единиц как председатель КГБ был только в компетенции ЦК КПСС, то есть Москвы. Рашидов мог только просить об этом Центр, но права самостоятельно решать этот вопрос у него не было. Тем более в той ситуации, в которой он находился накануне осени 83-го — практически загнанный в капкан. Кроме этого, если бы Рашидов действительно был инициатором смещения Мелкумова, то он наверняка бы привел в КГБ своего человека. А вместо этого главным узбекистанским чекистом стал 61-летний Владимир Головин — ставленник Москвы (в этом городе он родился, здесь же начался его путь в чекисты: в органы КГБ он пришел в конце 1942 года в качестве оперуполномоченного районного отделения НКВД).
Что касается отставки Мелкумова, то, судя по всему, она была вызвана тем, что главную свою миссию этот человек сделал: начал «бухарское дело». После этого Москва сочла возможным вывести его из операции и отправила подальше от Узбекистана — Мелкумов был назначен советником советского посла в Чехословакии. Симптоматично, что отставка Мелкумова и возвышение Гдляна произошли почти одновременно: 31 августа вышел указ о смещении первого, а уже на следующий день Гдлян принял к производству «бухарское дело». И оно закрутилось с новой силой, вовлекая в свою орбиту все больше и больше людей.
Тем временем рабочий график Рашидова по-прежнему остается весьма насыщенным. Так, 1 сентября он проводит в ЦК КП Узбекистана встречу с ветеранами партии. Четыре дня спустя уже присутствует на IV сессии Межправительственного Совета Международного прогрессивного развития коммуникаций ЮНЕСКО, где произносит речь о достижениях Узбекистана. По его словам, до 1917 года весь Туркестан представлял собою колониальную окраину царской России. Промышленность Ташкента по данным дореволюционного справочника выглядела следующим образом: водочно-винокуренных заводов было всего 3, кожевенных — 15, маслобойных — 7, кирпичных — 4, мыловаренных — 2, столярно-плотничных — 2, фотографий — 6. В сегодняшнем Узбекистане, по словам Рашидова, было более 1600 крупных предприятий.