1. ДО НЕБА ДОСТАЮ РУКОЙ ЗЕМНОЮ…

Кипенье рек, обрывистые тропы, Клубящееся марево тумана. Крутые возвышаются Родопы, Как будто бы нагорья Дагестана.

До неба достаю рукой земною И вдаль смотрю с высокого привала, Где башлыком кавказским предо мною К плечу вершины облако припало.

Я вижу, как, стремительней косули, Марица мчится весело и гордо. Несется с гор вот так же не Койсу ли, Ущельям прополаскивая горло?

С аулом Кубачи не разминулись Мои дороги тут не потому ли, Что в Тырново над ярусами улиц Дома гнездятся, словно в том ауле.

Наверное, по той простой причине, Что память сердца верного ревнива, Мне в Казанлыкской видится долине Кумыкская зеленая равнина.

А с чем же мне сравнить глаза болгарок? Смотрю я в них завороженным взглядом. Глаза их – звезды, чей удел так ярок, А взгляд мой – спутник, движущийся рядом.

2. БОЛГАРИЯ, ВОЙДИ В МОЙ СТИХ…

Болгария, как в дом кавказца гость, Войди в мой стих, не зная листопада. Войди, как солнце входит в гроздь Зреющего винограда.

Болгария, войди в мой стих, войди, Как в сердце входит то, что сердцу мило. Войди, как входят теплые дожди В распаханные земли мира.

Войди, Болгария, войди в мой стих, Как входит пароход неторопливо В полукольцо объятий голубых Приветливого залива.

Войди, Болгария, войди в мой стих, Как входит пламя в горские камины, Как входят в кипень облаков седых Заснеженные вершины.

Болгария, войди в мой стих, войди, Он камню драгоценному оправа, Располагайся у меня в груди, Дружественная держава.

3. РОЗА БОЛГАРСКАЯ

Роза болгарская красного цвета, В герб твоей родины молодой Тебя, если б право имел я на это, Вписал по соседству бы с красной звездой.

Роза болгарская красного цвета, Собою ты все затмеваешь цветы. Тебя, если б право имел я на это, Сделал бы орденом Красоты.

4. СОФИЯ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

В вечерний час с вершины Витоши Я на Софию бросил взор. Огнем горячим чувств возвышенных В моей груди горит костер.

И словно свадебное вижу я Сиянье окон вдалеке. На тамаду похожа Витоша, Луна как рог в ее руке.

Деревья мокрыми ладошами Спокойно ловят звездный свет. Со мною рядом друг хороший мой – Родной Болгарии поэт.

Он говорит, прервав молчание: «София – город дорогой. С ней радостями и печалями Я связан больше, чем другой.

Рожденный под ее каштанами, Я здесь влюблялся и дружил. Был связан кровно с партизанами, Друзей погибших хоронил.

И за сентябрьской дымкой снова я Как будто вижу их – живых, Там, где шумят леса сосновые, И на софийских мостовых.

Безмолвно с ними я беседую. О наших днях заходит речь. И я клянусь самой победою Свободу родины беречь».

Поэта слушая болгарского, С ним рядом в вышине стою, И собственной души богатство я Воспоминаньям отдаю.

Родился в маленьком ауле я, В других девчонок был влюблен И земляков, сраженных пулями, Запомнил тысячи имен.

И с другом, обнявшись на Витоше, Любую долю разделю. Готовность эту строчкой выражу: «София, я тебя люблю!»

5. БОЛЬШАЯ СТРАНА

Болгария невелика, Но гостю, встреченному с ласкою, И в целый год наверняка Не обойти страну болгарскую.

В какую дверь ни захожу, Хоть с домом дом не схож обличием, Но в каждом – друга нахожу И дорожу его обычаем.

Уйдешь – обидится кунак, А я кавказец как-никак!

И, словно в доме земляка, Готов сидеть до бесконечности. Болгария невелика, Но нет границ ее сердечности.

И помнит каждого она Солдата, за нее погибшего. На памятниках имена Читаю с головой поникшею.

Вознесены под облака Редуты шипкинской баталии. Болгария невелика, Но мне не обойти Болгарии.

Рукою трогаю грозу, И облака такие близкие. Долина роз лежит внизу И виноградники фракийские.

Дунай и Янтра – хороши, Марица вся полна напевности. Открыта для моей души Земля бескрайней задушевности.

Мне полюбилась на века Красавица балканоликая, И хоть она невелика, Но все равно – страна великая!

ГОД МОЕГО РОЖДЕНИЯ

ГОРЦЫ У ЛЕНИНА

В это время уже в дагестанских горах Люди песни о нем и слагали и пели, С этим именем на пересохших губах Умирали бойцы в Араканском ущелье.

В тесноте наших дымных и бедных лачуг Узнавали легенды о нем друг от друга. И когда пел о Ленине песню ашуг, Снова петь эту песнь заставляли ашуга.

Знали имя его, Но в горах никогда Не видали хотя б небольшого портрета… В Дагестане тяжелые были года, Были жаркие битвы и жаркое лето.

Как мечтают морозной зимой о весне И как в полдень палящий мечтают о тени, Так уставшим, измученным людям во сне Снился Ленин.

Им казалось: Он был выше сосен и гор, Вынет шашку – Враги разбегаются в страхе, Им казалось, что острый, как лезвие, взор И блестит и горит из-под черной папахи.

И когда собрались в путь-дорогу к нему, Снарядились в столицу послы Дагестана, Насекли кубачинцы Огромную шашку ему И в Анди приготовили Бурку на великана.

Повезли ему трубку С алмазами чистой воды, Повезли ему шитые шелком кисеты. А еще Дагестан – Весь, От Каспия до Цумады, – Передал ему теплое слово привета.

И пошли через горы, поля, города, На ветру обжигая широкие лица, Горцы, Много видавшие, Но никогда Не бывавшие в светлой советской столице.

А в Москве дорогой, а в Москве трудовой От зари и до ночи кипела работа… У Кремлевской стены молодой часовой Отсалютовал им, пропуская в ворота.

Отворились им двери во всю свою ширь, Все здесь было приветливо, строго и просто. И в приемную вышел к ним Не богатырь, А простой человек невысокого роста.

И в кремлевских палатах, Средь стен расписных, Как-то ласково щурясь от яркого света, Словно старый их друг, он сидел среди них, Говорил, как с друзьями, И спрашивал даже совета.

Незаметно и быстро часы пронеслись, И послы Дагестана так счастливы были, Что когда уж совсем уходить собрались, То чуть-чуть про подарки свои не забыли.

И с улыбкой Ильич посмотрел на гостей, Взял и бурку, и шашку с насечкой горящей, Взял и трубку И, чтоб не расстроить друзей, Им тогда не признался, Что он некурящий.

И сказали они: «В нашем горном краю Никогда твоего не видали портрета. Ты, Ильич, фотографию дай нам свою, – Самым лучшим подарком для нас будет это».

И посланцы народа спешили домой, По пути обсуждая идеи и планы. И несли они горцам портрет дорогой, Где написано Лениным: «Красному Дагестану».

КРЕМЛЬ

Я не спал всю ночь, – С вокзала прямо. Молча, с непокрытой головой, Как стоят у нас пред мудрым самым, Я сейчас стою перед тобой.

Я ведь знал, что рано или поздно Доведется увидать и мне, Как горят рубиновые звезды Чуть ли не в небесной вышине.

Это их, сияющих и ярких, Я не мог забыть в огне боев, Это их искусные аварки Зажигали в бархате ковров.

Это их на серебре кинжалов Высекали наши мастера. Блеск их согревал меня, бывало, Как тепло пастушьего костра.

И куда ни шел бы, где бы ни был, Маяком светила мне всегда Не звезда с полуночного неба, А Кремля великого звезда.

Солнце золотистою указкой Над столицей вспыхнуло вдали. Время по часам на башне Спасской Проверяют люди всей земли.

ЧОХ

В краю, где светел небосвод И сладок каждый вдох, Среди отвесных гор живет Аул аварский Чох.

Кривы в нем улочки, но в нем Пути людей прямы. Гостей здесь любит каждый дом, – Принять умеем мы.

На стол поставим сыр, и мед, И горское вино; Оно холодное, как лед, Но горячит оно.

Здесь песня – спутница судьбы, И мы среди полей От сева и до молотьбы Не расстаемся с ней.

И если песня чабана Над стадом не звучит, Не ест овечка ни одна, – Теряет аппетит.

И если парень не женат, Но здесь на свадьбе был, Он сам попросит, чтобы сват Скорей его женил.

Кто был в горах и в свой приезд Смог в Чохе побывать, Пусть будет он из дальних мест – Заглянет к нам опять.

На стол поставим сыр и мед – И будет пир не плох… Вот так в горах у нас живет Аул аварский Чох.

МАША

В полдень вешнего денечка У соседки радость – дочка! Рад отец, – чего уж краше! – Выбрал дочке имя – Маша.