Вот показалось Солнце — совсем маленькое, в несколько раз меньше, чем над Землей; оно взошло и скрылось под ногами, и вновь взошло, и вновь скрылось.

Коля посмотрел вниз; он ясно ощущал, что голова выполнила его волю, что она наклонена, но опять прошло много времени, пока он увидел то, что находилось у его ног.

Горизонта не было. Под ногами Коли был причудливый осколок скалы, излом казался свежим. Широким потоком выбегали из-под его ног звезды. Коля поднял голову — картина оставалась прежней, теперь он терпеливо ждал появления необъятного неба. И снова поток звезд заскользил перед его глазами. «Камень вращается, — мелькнула догадка. — Камень, на котором я стою, вращается!»

Внимание его привлекли осколки скал, похожие на тот, на котором он стоял. Они плыли среди звезд впереди него и за спиной.

Вот впереди осколок-гигант неправильной формы, еще дальше — почти круглый, рядом — вытянутый и заостренный, с рваными краями. Осколки плавно поворачивались, подставляя сверкающие грани блестящей горошине — Солнцу.

Теперь Коля обратил внимание на огромный диск, в котором он узнал Юпитер. Марс походил на маленькую запятую; вот проплыл земной шар — маленький зеленоватый комочек.

— Ты не догадываешься, где мы были? — услышал он голос Человека.

— Нет, — ответил Коля и качнул головой.

— Мы были на Венере… А сейчас?.. Ты ведь сам мне рассказывал об астероидах, малых планетах, что несутся полосой в пространстве между Марсом и Юпитером.

— Вы сказали — «Мы были…» Но я вас там не видел… Не вижу и сейчас.

Человек ничего не ответил.

— Но если это астероид, то чем же я дышу?

— Воздухом…

— Но здесь нет воздуха! Вон как ярко горят звезды, и тихо — ни ветерка… Не понимаю…

— Ты дышишь полноценным воздухом.

— А вы? Чем вы дышите? Да где же вы сейчас? В этот момент звезды резко рванулись все — вместе в сторону, потом вернулись назад и опять спокойно понеслись вокруг Коли.

— Это что? А… это я сам мотнул головой, когда сказал «нет», и только сейчас это пришло… Пришло?!

— Смотри, слушай, думай! — заговорил Человек. — Вся ваша солнечная система — как на ладони… Мне не мешай. Я ведь специально забросил сюда на астероид одного из моих… — Человек надолго замолчал, потом добавил: — Тебя, да, Коля, тебя… Смотри, Юпитер как детский мяч, а вокруг — сейчас они почти на одной линии — видны его спутники… Мне очень важно знать, как возникла ваша система. В моем мире центральные светила планетных систем имеют несколько иной характер…

— Вот и верь цифрам, — задумчиво сказал Коля. То, что он пережил на Венере, необыкновенно отчетливо всплыло в его памяти. — Вот и верь… А у нас считают Венеру молодой Землей…

— При чем здесь цифры? — ответил Человек.

— А как же? Масса, объем, плотность у Венеры такие же, как и у Земли.

— В цифрах таится многое, — ответил Человек. — В цифрах — разгадка тайн любой солнечной системы. Я видел цифры на последней странице твоего учебника астрономии, а для меня увидеть…

— Это значит запомнить.

— Не только. Эти цифры сейчас важны для меня…

— Но мы так мало знаем! — проговорил Коля. — Так мало… Вон Меркурий. Нам только известно, что он всегда повернут к Солнцу одной и той же стороной… Как и Луна по отношению к Земле. Но нам трудно его рассмотреть. Иногда Солнце заслоняет Меркурий, иногда Меркурий черной точкой проходит по диску Солнца. С той стороны, что обращена к Солнцу, он горяч, с другой стороны холод… Это очень интересная планета, растущую со скоростью взрыва. С двух противоположных ее концов солнечное вещество уплотняется, уплотняется при температурах в сотни миллионов градусов… по вашей шкале температур. Ядра водорода и гелия, лития и бора соединяются вместе, превращаясь в более тяжелые ядра железа и кремния, урана и золота, свинца, ртути… Эти-то уплотнения и есть зародыши планет. Они выбрасываются с разных сторон Солнца с такой скоростью, что не могут вернуться обратно, как это делают протуберанцы. Вихрь, возникший в стенках пузыря, придает планетам вращение вокруг осей… Ядерные превращения в глубинах планет долго не могут прекратиться и приводят к выбросу — теперь уже планетами — спутников… Юпитер или Сатурн были рождены раньше Земли или Марса. Солнце в момент их появления имело меньшую плотность и большую массу, вот почему они так велики по сравнению с Землей, вот почему у них столько спутников, вот почему у них плотность близка к плотности воды.

— Но как же с солнечными пятнами? Ведь их иногда становится то больше, то меньше…

— Но совсем они никогда не исчезают… Слишком глубоки разрушения внутренней структуры Солнца. Пятна иногда закрываются и с поверхности, но на время… — Человек умолк, потом неожиданно добавил: — И, зная почти все, вы, люди, боитесь делать выводы, заключения…

— Мы не боимся… Просто еще не пришло время. Разве мало у нас, на Земле, смелых и умных людей?

— Их должно быть больше, гораздо больше, только тогда оправдается мой выбор…

— Ваш выбор? Вот увидите, когда наступит коммунизм…

Коля почувствовал, что кто-то притронулся к его голове, что-то тихо щелкнуло над ним, и знакомый туман темноты и молчания закрыл от него сверкающую Вселенную.

Знакомое ощущение охватило Колю. Он снова был сжат и стиснут… Но сейчас его пробуждение было особенно тяжелым. Силы, сжимающие его, были настолько велики, что собственное тело казалось свинцовым. Не видя и не слыша ничего, он чувствовал, что растет. Вот освободились руки, ноги больше не сжаты… Коля раскрыл глаза. Вокруг было темно. Струйки какой-то жидкости непрерывно лились по его лицу, касались кистей рук, ступней ног. Он почувствовал, что всплывает из глубины необыкновенного вязкого моря, что он несется вверх все быстрее и быстрее… Много времени длился этот подъем, прежде чем слабый свет заиграл на многочисленных пузырьках каких-то газов, несущихся вместе с ним вверх. Но вот пузырьки вспыхнули красноватыми огоньками; еще мгновение — и Коля всплыл на поверхность какого-то моря. Прямо перед ним возвышалась окруженная пеной скала. Коля вскарабкался по ее крутому склону, с треском ломая остроконечные блестящие кристаллы, и оглянулся…

Теперь то, на что он смотрел, появлялось перед ним о еще большим запозданием, и Коля несколько раз повернул голову влево и вправо, поднял и опустил глаза, уверенный в том, что вот-вот он увидит картину какого-то нового неведомого мира.

И вот перед глазами Коли появилась невероятная, фантастическая картина.

Он находился внутри огромного шара, поверхность которого, казалось, начиналась на уровне его глаз и вначале отлого, потом все круче загибалась вверх. Над ним было удивительное небо, похожее на круглую крышку, стянувшую срезанный верх гигантской сферы. Булавочными проколами в черной бумаге сияли звезды, несколько лун на глазах меняли очертания; одна из них была ослепительно яркой, и ее отражение в волнах тяжело плещущего моря взбиралось вверх по внутренней поверхности сферы.

И Коля понял, что он находится не внутри какой-то полости, что он видит необычайные просторы, что смутная граница между небом и стенками шара и есть горизонт, только поднятый непривычно высоко, согласно законам этого странного, чужого мира.

Прямо перед ним пульсировали огнедышащие кратеры, они располагались поясом, за ним шли цепью еще более далекие вулканы, их становилось все больше и больше; сверкающими ожерельями они взбирались все выше и выше… Вулканы были видны как бы сверху, была видна бурлившая в них лава, темные ленты дымных облаков срывались с их вершин, соединяясь в параллельные черные гряды туч. Сверкали молнии, озаряющие все вокруг мерцающим оранжевым светом. Черные тучи были такими же необычайными, как и все, что окружало Колю. Они тянулись от края и до края, стягиваясь у горизонта в темные узлы. Грохот, рожденный молниями, сливался в сплошной рев. Это не был обычный гром, это было само неистовство, бешенство. Прямые, как стрелы, молнии не исчезали мгновенно, они бесконечно ветвились, боковыми ветвями объединяясь в одну сеть, в ячейках которой возникали пятна шаровых разрядов.