Легкое облачко грусти коснулось лица собеседницы.

«Ага! Точно паучиха! Черная вдова, кажется, называется!» — злорадно подумала я и вновь обратилась к хозяйке:

— Зато очень богатая вдова, не так ли?

Соня Арнольдовна сразу помрачнела и резко произнесла:

— Думаю, что мои денежные проблемы и вопросы наследства читателей не интересуют!

«Читателей, может, и не интересуют, — возразила я про себя, — а вот меня даже очень!»

— Хорошо, хорошо! У меня есть еще вопрос…

— Извините, — прервала меня паучиха, вставая, — наша беседа окончена. Мне пора ехать.

— Жаль, — искренне опечалилась я, тоже поднявшись. — Но на самый последний вопрос вы можете ответить?

Соня сморщилась, но кивнула.

— Ходят слухи, что Розу Адамовну убили…

Зря я это сказала, ей-богу! Заслуженная трижды вдова словно окаменела. Лицо ее приобрело такое выражение, что я невольно попятилась: того и гляди, вцепится мне в глаза! Однако, вместо того чтобы промолчать, я подлила масла в огонь:

— Вы же догадываетесь, что в таком случае вам грозит реальная опасность! Ведь, насколько я понимаю, теперь вы единственная наследница…

— Убирайтесь! — прошипела наследница. — Убирайтесь к черту, пока я не вызвала охрану!

Я хотела возразить, но Левка схватил меня за руку и потащил к выходу. Люська все с тем же умным видом и надутыми щеками дошла до двери самостоятельно.

Уже в машине Лев сделал мне внушение:

— Ты зачем про наследство ляпнула? Эта гадюка теперь всем растрезвонит о нашем визите! Кто тогда с нами говорить станет?!

Не обращая внимания на Левкины стенания, я выехала из ворот и, проехав метров четыреста, заглушила двигатель.

— Ты чего, Жень? — Лев испуганно прервал поток своего красноречия. — Ты рассердилась, да?

— Да, — мрачно кивнула я. — Сейчас мы будем тебя бить. Раздевайся!

— 3-зачем? — округлил глаза Левка. — То есть… Я хотел… Раздеваться-то зачем?

Люська, к слову сказать, тоже мало чего понимала в происходящем, однако меня поддержала и ответила словами киношного героя:

— Бить будем аккуратно, но сильно!

И для пущей убедительности показала свой кулачок, больше напоминавший куримую лапку.

Осуществить задуманное мы не успели: мимо нас на высокой скорости пронесся серебристый «Лексус» Сони Либерман. Я мельком увидела ее искаженное лицо и погнала свою старушку за джипом. Должна заметить, что у Сони была весьма оригинальная манера вождения. Даже я, не особенно уважавшая и соблюдавшая правила дорожного движения, слегка удивилась. Стрелка спидометра в моей машине завалилась за сотню и упорно подбиралась к ста двадцати км/ч, а серебристый «Лексус» тем не менее продолжал мчаться, не снижая скорости, в сторону Егорьевского шоссе.

Закусив губу, я вдавила педаль газа в пол.

— Жень, — слабо пискнула Люська. — Мне нужно выйти…

Метнув в сторону подруги пару молний, я продолжила преследование, и не думая останавливаться. Один раз у меня мелькнула мысль: «А куда, собственно говоря, и зачем я еду?» Впрочем, мысль эта не особенно задержалась в мозгу.

Впереди показался выезд на Егорьевскую трассу.

Но Соня и не думала тормозить. Кажется, она даже увеличила скорость.

Со стороны Москвы двигался тяжелый «КамАЗ» с прицепом в крайнем правом ряду и еще куча машин на двух других полосах. Только тут я сообразила, что мне стоит все-таки остановиться, иначе неприятной встречи с «КамАЗом» не избежать. Я переключилась на нейтралку и нажала на педаль тормоза. Моя машина пошла юзом и послушно остановилась, уткнувшись мордой в грязный сугроб. Не обратив на это внимания, я вывалилась из салона и побежала в сторону шоссе.

— Стой! Соня, стой, дура! — орала я во все горло.

Раздался звук удара и мощный взрыв. Столб пламени взметнулся высоко вверх, оставляя черные клубы дыма.

Я заревела и опустилась на колени прямо на мокрый и грязный асфальт. Подбежали бледные и испуганные Люська и Левка. Они попытались меня поднять, но безуспешно — сил у меня уже ни на что не осталось, кроме как стоять на коленях в луже и размазывать грязной ладонью слезы по щекам.

— Жень, Женька, да очнись же ты! — трясла меня подруга.

— Вот что, — решительно приказал Левка. — Грузим ее в машину, я за руль, и домой!

Так и сделали. Всю дорогу меня трясло противной мелкой дрожью, а перед глазами стояла жуткая картина недавней аварии. Может, кому-то и привычно видеть, как человек, с которым ты только что разговаривала, взлетает на воздух. Но моя нервная система в такие моменты сильно страдает. Я, конечно, не кисейная барышня и трупов в своей бурной жизни повидала немало… Но такое! Короче, я снова заплакала.

Дома Люська засунула меня в ванну, выпроводила Левку и принялась терпеливо дожидаться, когда я перестану трястись.

— Подожди! — неожиданно воскликнула она. — Я сейчас!

Вернулась она довольно быстро. В одной руке Люська держала стакан, в котором мой неопытный глаз определил жидкость типа водки, а в другой — вилку с насаженным на нее соленым огурцом.

— Вот, — радостно сказала подруга, — от Сани припрятала: мало ли что! Компресс какой поставить, растирание сделать… Стресс тоже снять можно! Пей!

— Люсь, я умру от такой дозы, — жалобно проскулила я, глядя круглыми от страха глазами на полный стакан.

— Вот еще! — фыркнула мучительница. — Я знаю приличное количество людей, которые употребляют водку декалитрами на квадратный килограмм тела, и ничего. Живы… пока. К тому же ты не просто так, ты с закуской! Пей!

Я взяла стакан и понюхала. Отвратительный запах! Ну и ладно, решила я, умру так умру!

— Без тебя не буду! — заявила я подруге. — Я не алкоголик, чтобы пить в одиночку, а у тебя, между прочим, тоже стресс!

— Это точно, — согласно кивнула она. — Я еще в машине, когда ты на взлет пошла, два раза «Отче наш» прочитала. Я мигом!

Через минуту Людмила вернулась с таким же стаканом и еще одним огурчиком.

— Ну, старушка, будем здоровы!

Люська выдохнула и в несколько глотков осушила стакан, а затем смачно захрустела огурцом. По правде говоря, я сильно сомневалась, что мое здоровье восстановится после такой лечебной процедуры, но, зажмурившись, последовала предписанию более опытной подруги.

Водка обожгла горло, дыхание сбилось, а из глаз брызнули слезы.

— Огурчик, огурчик откушай! — засуетилась Люська.

Я бы, конечно, и откушала, да только с пищеварением у меня наметились кое-какие проблемы. Мне казалось, что теперь я смогу принимать только жидкую пищу. Недолго думая, я зачерпнула тепленькой водички прямо из ванны и залила пожар, бушевавший в желудке. Стало заметно легче. Теперь можно и огурчика тяпнуть. Задумчиво похрустев корнишоном, я завернулась в махровый халат, предоставленный мне Люськой, и протопала в комнату. Усевшись с ногами на диван, я неожиданно заявила:

— Соню убили!

Подруга громко икнула и уставилась на меня.

— Да, — кивнула я, — убили! Мне кажется, у нее были испорчены тормоза. Понимаешь, как бы человек ни спешил, перед выездом на трассу он обязательно остановится… Она же промчалась, как ракета.

— Но… Ведь сами по себе тормоза не могут сломаться! — сделала глубокомысленный вывод Людмила. — Значит…

— Правильно! — похвалила я ее. — Зна-чит, их кто-то испортил! Нам с тобой только остается выяснить, кто этот таинственный вредитель, — и, считай, дело о наследстве раскрыто!

В этом месте я захлюпала носом и пустила большую крокодилью слезу.

— Люсь, Соня хоть и стерва, но ведь тоже человек! Мне ее почему-то жалко! А тебе?

— И мне, — согласилась Люська. — Не быть ей четвертый раз замужем…

Она перебралась ко мне на диван, мы обнялись и на два голоса заревели. Потом успокоились и затянули «жалостную» песню:

Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина?

Головой склоняясь

До самого тына…

Упражнения по вокалу прервал настойчивый звонок в дверь.

— Кого это черт несет? — проворчала подруга и, слегка пошатываясь, поплелась открывать.