Тяжело ступая, мужчина прошел к учительскому креслу и опустил на стол потрепанную кожаную сумку. Не говоря ни слова, он повернулся к доске, взял мел и принялся писать:

Rattus norvegicus

Царство: Животные

Тип: Хордовые

Класс: Млекопитающие

Отряд: Грызуны

Роберт, как и все остальные в классе, ошеломленно наблюдал за его действиями.

— Извините…

Мужчина резко развернулся к нему.

— Да, молодой человек?

Роберт тут же пожалел о том, что вообще открыл рот, но кто-то должен был задать этот очевидный вопрос.

— А как же миссис Кински?

— Кински? — Кустистые брови мужчины сошлись на переносице. Он пристально рассматривал Роберта. — Кински, Кински… Почему это имя кажется мне знакомым?

Роберт протянул ему расписание.

— Тут написано, что она преподает естествознание. И ее занятие будет на седьмом уроке. Прямо тут. В аудитории 213.

— А, вы имеете в виду учительницу на замену! Ну конечно! Миссис Кински — одна из наших прекрасных учителей. Она выполняла мои обязанности, пока я… э-э-э… не выздоровел. Я болел. Но, как вы видите, я чувствую себя прекрасно, поэтому в ее услугах больше нет необходимости. Я профессор Гарфилд Гулья, и это ябуду вашим преподавателем естествознания.

Роберту за годы учебы в школе приходилось сталкиваться с чудаковатыми преподавателями, но этот тип был самым странным из всех. Профессор Гулья даже не потрудился отметить отсутствующих. Он просто повернулся к доске и принялся рисовать скелет крысы. Изображение было очень подробным, и у профессора ушло на это около десяти минут урока. Он порывисто выводил все детали рисунка. Пару раз мелок ломался в его руке.

Когда схема строения крысы была готова, профессор принялся по очереди подписывать кости: грудная кость, лопатка, большеберцовая кость, грудные позвонки…

Одна из близняшек подняла руку.

— Простите, мистер Гулья…

— Профессор Гулья. — Он даже не повернулся.

— Профессор Гулья, это будет в контрольной?

— Я не понимаю вопрос. — Учитель перешел к крысиной голове: резцы, нижняя челюсть, верхняя челюсть.

— Я имею в виду, нам это перерисовывать? Или нет?

И вновь мелок в пальцах профессора Гульи не выдержал. Отломанные кусочки посыпались на пол.

Учитель повернулся к классу. После всей этой остервенелой писанины он казался утомленным.

— Я понимаю, — сказал профессор, — что многие из вас обеспокоены тем, что случилось утром. Это вполне объяснимо. Человечество с давних пор связывает крыс с грязью и болезнями. В Европе четырнадцатого века крысы были переносчиками наводившей на всех людей страх чумы, так называемой черной смерти. Она лишила жизни более сотни миллионов людей. — Гулья вдруг рассмеялся. — Представляете, дети? Сто миллионов людей! Стерты с лица земли горсткой мелких грызунов! Вот уж вправду смертоносные создания! Намного опаснее, чем кажется!

Класс в изумлении смотрел на учителя. «Если Гулья пытался успокоить нас, — подумал Роберт, — то у него не очень-то получилось».

Профессор подошел к окну и выглянул на улицу.

— Вам не следует забывать о том, что всего полгода назад здесь были сельскохозяйственные угодья. Деревья. Ручьи. Сотни природных экосистем, невидимых человеческому глазу. Наверное, крысам очень хорошо жилось здесь, — он помрачнел, — пока сюда не заявились люди и не снесли все их подземные норки. Этим созданиям нужно было где-то устроиться. Результатом стало сегодняшнее досадное происшествие.

Одноклассники кивали, будто слова учителя все объясняли, но Роберта это заявление не убедило. Он по-прежнему не понимал, как крыса могла оказаться внутриего шкафчика. Но мальчик стеснялся задать еще один вопрос, поэтому промолчал. Наверное, это не важно, решил Артур. Раз остальные в классе приняли объяснение учителя, то, наверное…

— Э-э-э, профессор Гулья? — по неуверенности в тоне Гленна было ясно, что этот мальчик нечасто поднимает руку на занятиях. — Я понимаю, вы правы, но я обнаружил одну из этих крыс внутримоего шкафчика. Она была там… э-э-э… еще до того, как я открыл дверцу.

Профессор кивнул.

— Взрослая крыса может прогрызть дыру в костях, кирпичной или бетонной стене, даже в свинцовой трубе. Ваши школьные шкафчики сделаны из намного менее прочного материала — жести толщиной в шестнадцать сотых миллиметра. Листовому железу не выстоять против зубов грызуна.

— Да, но я проверил шкафчик, — настаивал Гленн. — В нем не было дыр.

— Как вас зовут, молодой человек? — Профессор, казалось, рассердился.

— Э-э-э… Гленн…

— Гленн? А дальше? У вас есть фамилия?

— Гленн Торкельс.

— Мистер Торкельс, вы уверены в том, что в вашем шкафчике не было дыр? Вы в этом абсолютно уверены?

— Ага. Я его весь осмотрел. Никаких дыр. Только решетка в дверце.

— «Только решетка в дверце!» — воскликнул Гулья. — Вот как мы теперь заговорили! Скажите мне, мистер Торкельс, как бы вы описали ширину отверстий в решетке? Вы случайно не обратили на это внимания?

— Может, сантиметра полтора…

— «Может, сантиметра полтора». — Губы профессора расплылись в самодовольной улыбке. — А известно ли вам, мистер Торкельс, что крыса — это единственное известное науке создание, способное по желанию изменять форму своего скелета, что позволяет ей протискиваться в отверстия шириной в полтора сантиметра?

— Этого я не знал, — пробормотал Гленн.

Все в классе рассмеялись.

— Конечно, не знали! Откуда вам это знать, если вы все время тратите на то, чтобы задавать мне глупые вопросы?!

Роберт охнул. Впервые в жизни он услышал, чтобы кто-то из учителей назвал вопрос глупым.

— Могу ли я предложить вам, — продолжил профессор, — молча выслушать мою лекцию, как поступают все ваши одноклассники? Тогда, возможно, вы чему-то научитесь. Как вы считаете, вы способны справиться с такой задачей?

Гленн кивнул. Его щеки заливала густая краска. Смутившись, он ссутулился и тихонько опустился на стул.

Гулья повернулся к доске и продолжил надписывать кости крысы.

Роберт поверить не мог в то, что только что произошло. На мгновение — всего одно крохотное мгновение — ему даже стало жаль Гленна Торкельса.

Вот что было самым странным, что приключилось с Робертом в этот день.

Глава 4

Когда Роберт вернулся домой, мама засыпала его вопросами о первом дне в школе Лавкрафта. Миссис Артур очень жалела о том, что пришлось пропустить торжественную церемонию открытия. Она попросила Роберта описать ей все как можно подробнее. Он рассказал маме о мэре, о губернаторе и о школьном оркестре. О Гленне и мармеладных червяках Роберт упоминать не стал.

— Ой, как здорово! — воскликнула миссис Артур. — Просто чудесно! — Она села напротив Роберта за кухонный стол, поставив перед сыном миску с нарезанной морковкой. — Мы это заслужили, Роберт. Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно, — сказал он.

— Я знаю, эти последние несколько лет были нелегкими для тебя. Я ухожу в половине седьмого каждое утро. Я не могу готовить тебе горячие завтраки. Не могу ездить с тобой на экскурсии. Да, было тяжело. — Мама потянулась через стол и взяла Роберта за руку. — Но теперь все изменится. Ты у меня умница. Ты учишься в отличной школе. Если ты будешь стараться, то все у нас будет хорошо.

Роберт не помнил, когда в последний раз видел маму такой счастливой. Он решил не говорить о крысах. По крайней мере сейчас. Не стоило портить такой момент.

В течение пары следующих дней все шло своим чередом. Крысы в шкафчики не забирались, а расписание Роберта позволяло ему б о льшую часть занятий держаться подальше от Гленна. В обед Роберт сидел за столом один. Но что тут такого? Он всегда брал с собой книжку, чтобы казалось, будто он сам решил ни с кем не разговаривать.

Роберт очень любил книги, но больше всего ему нравились научная фантастика, фэнтези и ужасы. Особенно его увлекали рассказы о детях, обладающих странными способностями. Детях, которые были волшебниками, оборотнями или киборгами. Роберт часто мечтал о том, что однажды и в нем проснутся сверхъестественные способности и уж тогда-то он больше не будет таким заурядным. Но пока этого не произошло, он каждую неделю ходил в городскую библиотеку и возвращался оттуда с кипой книг.