Коллекцию разместили в двух обычных комнатах в главном здании полицейского участка, и именно это в первый момент потрясло Ренни: потрясающая обыденность, заурядность помещений. Прямоугольные безликие залы, выкрашенные в казенный серый цвет. С тем же успехом здесь могло быть почтовое отделение. Их сопровождал молоденький цветущего вида бодрый полицейский, полный энергии и энтузиазма. Он, не переставая задавал вопросы: как вы думаете, кто-нибудь захочет делать э т о? А как вам кажется это для чего? А что это такое?

Ренни прокладывала себе дорогу через кучи хлыстов, кнутов, резиновых фаллосов, не испытывая ни малейшего отвращения. Она все время делала пометки в своем блокноте.

«Как пишется dildo во множественном числе, с «i» или без», — спросила она у полицейского. Тот не знал. Иокаста заявила, что она попала в медицинский кабинет, и теперь ей понятно, что в Англии пока не наступила эра секс-супермаркетов; журналы такого типа продавались из-под полы в хозяйственных магазинах и скобяных лавках. Полицейскому об этом ничего не известно. Юный страж порядка достал из шкафа предмет, который озадачил даже видавших виды полицейских. Предмет напоминал игрушечный полотер, а его рукоятка была сделана в форме мужского члена в натуральную величину. Полицейский включил игрушку в розетку и та шустро покатилась по полу, а рукоятка на ней то поднималась, то опускалась, причем с бешеной скоростью.

— А это-то для чего? — изумилась явно заинтригованная Иокаста.

— Вот и я ума не приложу, — признался молодой человек. Она чересчур коротка, к тому же на нее не сядешь. Да и вообще, пока она включена, она все время меняет положение. За ней не угонишься. Мы заключили между собой договор: сто долларов тому, кто объяснит, как этой штукой пользоваться, да еще и кишки не вытряхнуть.

— Может быть, рассчитано на слишком активных карликов, — задумчиво произнесла Иокаста.

— А может быть, полиция на этот раз ошиблась, и это на самом деле полотер с несколько оригинальной ручкой, — высказалась Ренни. — И в следующий раз вам придется совершить налет на «Дженерал электрик» и конфисковать тостеры аналогичной формы.

— Пятьдесят процентов несчастных случаев происходит в домах, и теперь мне понятно почему, — сказала Иокаста.

Полицейский, однако, не разделял их веселости. Всем своим видом он демонстрировал неодобрение. Он провел их в третью комнату, без окон, в которой стояла видеоустановка, и показал им несколько клипов, где женщины совершали половой акт с собакой, свиньей, ослом. Ренни безучастно смотрела на экран. Они смотрели отрывки, где секс сочетается со смертью, женщин душат, бьют дубинками, партнеры, одетые в нацистскую форму, отрывают им соски, но; Ренни не верилось, что это происходит на самом деле, она была убеждена, что вместо крови здесь льется томатный сок.

— А это мы приберегли на самый конец, — заявил гид.

На экране возникло изображение женской фигуры — от талии до бедер. Женщина была чернокожей. Ноги слегка раздвинуты, на лобке курчавятся волосы, сквозь них видна багровеющая припухшая щель — ничего выдающегося Ренни не обнаруживает. Вдруг что-то маленькое серое и влажное появляется между ног. Голова крысы. Ренни чувствует, что под ней разверзается огромная пропасть, куда, как в тартарары, летят все ее представления о том, что она привыкла считать реальностью, неужели это может быть нормой, о которой мы понятия не имеем, проносится у нее в голове.

Ренни не успевает пулей вылететь их просмотрового зала. Ее выворачивает на ногу полицейскому. Она бормочет слова извинения, но он не проявляет никаких признаков недовольства. Он похлопал ее по спине, как будто она только что выдержала экзамен, взял ее за руку и вывел из затемненной комнаты. Видимо, из вежливости он даже не обратил внимания на свои облеванные ботинки.

— Я так и думал, что это произведет на вас впечатление, — сообщил он. — Многие женщины так реагируют, но это хоть не для педиков.

— Вам следовало бы сходить к психиатру, — говорит Иокаста.

Ренни благодарит полицейского за оказанную помощь и говорит, что им пора уходить. Он выглядит слегка раздраженным, но не из-за испорченных ботинок, его озадачило поведение Иокасты.

— Я не могу делать этот материал, — сказала Ренни Киту.

— Почему? — он был явно разочарован.

— Это не мое амплуа. Я сторонница реализма.

— Но, может быть, это и есть реализм!

Ренни решила, что существуют вещи, о которых лучше не знать. В большинстве случаев, то что лежит на поверхности гораздо более предпочтительней, чем то, что можно обнаружить при глубинном изучении. Она написала статью о том, что в моду опять стали входить свитера из ангоры, потом статью о вязании. Это так успокаивало. В мире существует столько мелочей, о которых можно написать.

После этого случая Ренни провела пару изнурительных недель, занимаясь любовью с Джейком. Ей не нравилось, когда он неожиданно набрасывался на нее сзади, ей не нравилось, когда он швырял ее на кровать, стискивая так, что невозможно было дышать, ей трудно было ужиться с мыслью, что это не более, чем игра. Теперь ей стало понятно, несмотря на то, что они ни разу не говорили об этом, что она олицетворяла для него «образ врага».

— Пожалуйста, не надо больше, — взмолилась она, давай сделаем перерыв. Ей претила мысль о том, что она может бояться мужчин, чтобы Джейк объяснил ей почему…

— Я думал, если доверяешь человеку, то все можно, — сказал Джейк. — Ты не веришь мне?

— Дело не в тебе. Я не тебе не доверяю.

— Тогда в чем?

— Не знаю. С недавнего времени мне кажется, что меня используют.

— Используют для чего? — не понял Джейк.

Ренни задумалась.

— Используют, как сырой материал.

Немного погодя Ренни спросила: — А если бы у меня ТАМ оказалась крыса, ты бы завелся?

— Живая или дохлая?

— Кто, я или она?

— Фи, — поморщился Джейк, — ты совсем как моя мамочка, она вечно психует, чисто ли выметено под кроватью.

— Нет, я серьезно.

— Прекрати, ну что ты пристаешь со всякой тошниловкой. Ты что, считаешь меня извращенцем? А может, ты думаешь, что все мужчины немножко того?

— Нет.

«Я познакомилась с Полем в Майами, — рассказывала Лора. — Сначала он говорил, что занимается недвижимостью. Все произошло сразу после моего разрыва с Гари. Я поехала отдыхать с одним молодым человеком, я тогда старалась вырваться куда угодно, когда оставалось свободное время. Это нельзя назвать сексом, меня вообще не слишком заботит, продолжаются ли всякие ласки и нежности после того, главное, как мне было во время. Ну с Гари, ты знаешь, в постели было не ах, все скорей напоминало постоянно захлопывающиеся двери, туда-сюда, туда-сюда, не успеешь чихнуть, уже конец, да вдобавок еще и простыни стирать.

Видимо, меня это не устраивало, я была вольна спать с ним или нет, может, я боялась, что если мне понравится, то я слишком к нему привяжусь. Мне нравилось думать, черт побери, в тебе нет, того что мне необходимо; лично мне ты не нужен, если вздумается, я в любой момент могу развернуться и уйти, и единственный кто останется в проигрыше — это ты. Мне казалось, что этим мы ставим мужчин выше себя. Я не уверена, что большинству из них это нравится. Они просто подыгрывают, зная, что он них ждут.

Я дозрела, чтобы рядом со мной кто-то был. И дело не в том, что не с кем спать, гораздо хуже по утрам. Я ненавижу просыпаться в одиночестве, открываешь глаза, а вокруг никого, пусто. В какой-то момент начинает хотеться, чтобы тебе кто-то нравился, чтобы было о ком заботиться, вместе завтракать, ходить в кино, ну и всякое такое. Я считаю, что в мужчине две вещи играют роль. Либо он хороший, либо богатый. Хороший лучше, чем богатый, но и то и другое не всегда совпадает, поэтому, если не можешь найти того, кто тебе мил, найди того, кто с деньгами, и кому мила ты. Правда иногда я делаю совсем наоборот. Мужики на дороге не валяются.

Вначале мне показалось, что Поль просто очень мил. В нем отсутствовали скупость, подлость, присущая большинству, с ним было очень легко, он не дурак. И тут я поняла, что он к тому же еще и богат. У него было свое судно, в ту пору только одно, он пригласил меня приехать к нему отдохнуть на пару недель, позагорать, расслабиться. У меня не было никаких причин отказываться. И когда я все-таки приехала, то поняла, что мне не хочется уезжать. И только тогда до меня дошло, что он из себя представляет.