Отелю «Королева Ганиэль» было уже почти двести лет. Он оценивался, кажется, в семьсот пятьдесят биллионов кредитов. Массивное основание занимало четыре городских квартала. От него здание поднималось пирамидальными ярусами, спроектированными в соответствии с архитектурным стилем «водопад». На высоте тысячи двухсот футов размещался сад размером восемьсот футов, ограниченность которого была искусно замаскирована различными иллюзиями. Хедрук построил его в память замечательной женщины, которая тоже была Императрицей Ишер, и в каждой комнате установил устройство, которое, будучи соответственно активировано, обеспечивало мгновенное исчезновение вибрационным методом.

Активирующим приспособлением, к сожалению, являлось одно из трех колец, которые он оставил во дворце.

Хедрук досадовал на себя, направляясь вместе со всеми от карплана к ближайшему лифту. Были и другие кольца в секретных панелях в различных помещениях отеля, но он сомневался, чтобы у человека, сопровождаемого двадцатью охранниками в часть здания, занимаемую штаб — квартирой оружейников, появилась возможность для прогулки.

Его размышления были прерваны, когда лифт остановился. Его вывели в широкий коридор к двери, на которой сияли буквы:

Хедрук знал, что надпись только наполовину была фальшивой. Гигантский трест действительно занимался обширным металлодобывающим и перерабатывающим бизнесом. Но одновременно является свободным от подозрений филиалом оружейных магазинов, который держался в стороне от основной деятельности.

Когда Хедрук прошел в огромный зал, из двери в пятидесяти футах от него вышел высокий, приятный, средних лет мужчина. Он мгновение колебался, а затем подошел с дружеской улыбкой.

— Ну, мистер Хедрук, — сказал он, — как поживает Императрица?

Хедрук напряженно улыбнулся в ответ. Колебание А — человека не ускользнуло от него. Он сказал:

— Я счастлив сообщить, что она в добром здравии, мистер Гениш.

Эдвард Гениш засмеялся сочным смехом.

— Я боюсь, что имеются тысячи людей, у которых всегда портится настроение, когда они слышат это. В настоящий момент, например, Совет пытается использовать мою интуицию, чтобы выведать секрет Императрицы. Я изучаю ПП — диаграммы известных и потенциально великих людей. Очень мало данных, менее десяти процентов того, что мне нужно. Хотя и добрался я еще только до буквы М, но пришел к некоторому выводу, к предварительному заключению. Если это изобретение, то относящееся к межзвездным путешествиям. Но это пока не совсем определенно.

Хедрук нахмурился.

— Межзвездные путешествия! Она будет против этого… — Он остановился. Затем продолжал взволнованным голосом: — Вы правы! И кто изобретатель?

Гениш снова засмеялся.

— Не так быстро. Я должен просмотреть все данные. Мое внимание привлек ученый по имени Дерд Кершав, если вам интересно.

Его смеющиеся глаза вдруг помрачнели. А — человек смотрел, нахмурившись, на Хедрука.

— Какого дьявола, Хедрук? Что вы сделали?

Офицер секретной полиции Пелди быстро вышел вперед и сказал:

— В самом деле, мистер Гениш. Арестованный не может… Гордое лицо А — человека обратилось к агенту.

— Это уже сделано, — сказал он. — Отойдите — ка, я хочу поговорить с мистером Хедруком наедине.

Пелди поклонился.

— Прошу прощения, сэр. Я забылся.

Он отступил назад и начал теснить своих людей подальше. Хедрук остался один на один с А — человеком. Первый шок перешел в пульсирующую боль в голове. Арестованный! Он предполагал это, конечно, в некотором смысле, но старался думать о себе, как о человеке, находящемся только под подозрением, и надеялся, что если он притворится, что не знает об этом, то руководители оружейных магазинов не поставят вопрос в открытую.

Гениш быстро заговорил.

— Хуже всего, что они отказались слушать, когда я предлагал, чтобы все дело поручили только мне, чтобы разобраться с помощью моих способностей А — человека. Это плохо. Ты не можешь что — нибудь подсказать мне?

Хедрук покачал головой.

— Все, что я знаю, это то, что два часа назад они беспокоились, что я могу быть казнен Императрицей. Они фактически послали мне помощь, но это обернулось моим арестом.

Гениш постоял, задумавшись.

— Если бы только ты мог осадить их каким — нибудь образом, — сказал он. — Я недостаточно знаком с индивидуальными психологическими чертами советников и с самим обвинением, чтобы вывести одно из моих интуитивных мнений, но, если ты сможешь свести дело к обсуждению доводов и контрдоводов, это была бы уже частичная победа. Они ведь только представители власти, хотя и мнят, будто они от самого Бога.

Он пошел, нахмурившись, к дальней двери, а к Хедруку подошел Пелди.

— Пройдемте, сэр, — сказал молодой человек. — Совет примет вас немедленно.

— Да, — ответил Хедрук. Чувство тепла от дружеского внимания А — человека пропало. — Вы имеете в виду, что Совет собрался в палате?

Ответа не было, но он и не ожидал его. Держась прямо, он последовал за офицером секретной полиции к выходу в палату Совета.

Люди, сидящие за V — образным столом, подняли глаза и уставились на него, как только он переступил порог. Дверь за ним закрылась со слабым щелчком. А ведь всего два года назад он отказался бороться за место в Совете. Советники были разного возраста, начиная с тридцатилетнего исполнителя Ансила Каре до седоголового Бэйда Робертса. Не все лица были ему знакомы. Хедрук сосчитал их, думая о том, что сказал ему А — человек: «Преврати это в суд!» Это означало вывести их из самодовольного настроения. Он кончил подсчет и ужаснулся. Тридцать! Полный Совет оружейников! Он представил этих советников в их близких и дальних штаб — квартирах, всюду — на Марсе, Венере, на спутниках, — советников, входящих в местные вибрационные передатчики и мгновенно прибывающих сюда.

И все из — за него. Это снова и ужаснуло его и успокоило. Расправив плечи и представив себе поколения людей, таких, как эти, которые жили и умерли со времени его рождения, Хедрук нарушил тишину.

— В чем меня обвиняют? — громко спросил он.

И в эти слова он вложил все свое искусство, огромную мощь своего тренированного голоса, своего обширного опыта в общении с любым типом и любой группой человеческих существ.

За сияющим столом возникло легкое движение. Ноги зашаркали по полу. Собравшиеся вопросительно переглядывались. Наконец встал Питер Кадрон.

— Меня попросили возглавить заседание, — спокойно произнес он. — Это я первый обвинил вас. — Он не стал ждать ответа, а медленно оглядел советников, а потом мрачно сказал: — Я уверен, что любой из присутствующих здесь ощутил влияние личности мистера Хедрука. Интересно отметить, как точно это проявление скрываемой силы подтверждает то, что мы обнаружили. Я должен признать, к моему собственному удивлению, ее очевидную мощь.

— Это также относится и ко мне, — прервал его Дим Лили. До этой минуты я представлял себе Хедрука как мягкого, сдержанного человека. Сейчас он неожиданно загнан в угол и сверкает огнем.

— Нет сомнения, — сказал молодой Ансил Каре, — что мы открыли нечто замечательное. Мы будем настаивать на тщательном расследовании.

Это было слишком. Его поступок в целом был принят не так, как он хотел, искажен надеждой, что он не является тем, кем показался.

— В чем меня обвиняют? — величественно повторил Хедрук.

Молчание. Затем Питер Кадрон сказал:

— Вы узнаете это в должное время. Но сперва — мистер Хедрук, где вы родились?

Итак, они докопались.

Он не чувствовал страха. Он стоял, немного опечаленный, полный удивления, что его вечные страхи наконец воплотились в жизнь. Возможно, что он вел себя неосторожно.

Он ответил:

— У вас есть мое дело. Я родился в Централии, Средние Озерные Штаты.

— Вы слишком долго думали, прежде чем дать ответ, — резко возразил советник. После некоторого молчания он задал следующий вопрос.