Здесь не было гравитации, и он поплыл вниз, оттолкнувшись от корпуса своего судна. Яркий луч его фонаря высвечивал плоскую металлическую поверхность стен и странной формы люки в них.

Ему нужно было попробовать все люки и, если хоть один откроется, пройти через него. Первый же люк открылся безо всяких усилий. Увиденное ошеломило его.

Он смотрел на город с высоты около двух миль. Он сверкал и сиял от скрытых источников света и был окружен садами из цветущих деревьев и кустов. За ним простиралась сельская местность, полная зелени, лугов и искрящихся ручьев. Все в целом мягко закруглялось вверх и терялось в дымке расстояния. Это напоминало Землю.

В следующий момент пронзительная мысль поразила Хедрука. «Город, — подумал он, — земной город в корабле!..» Его мозг не мог постичь этого. Космический корабль, который казался длиной в милю, фактически был по меньшей мере в пятьдесят миль и путешествовал через космос с несколькими сотнями таких же кораблей, каждый размером с планетоид, управляемый сверхсуществами.

Хедрук вспомнил о своей цели. Он сдерживал мысли на холодном практическом уровне, когда оценивал размеры самого большого люка. Ему показалось, что он достаточно велик. Он вернулся в спасательное судно. На мгновение возникло сомнение, разрешат ли ему загадочные существа двигаться. Все зависело от того, что они хотят от него. Но маленькое судно мягко скользнуло вниз, прошло через отверстие и приземлилось несколькими минутами позже на окраине города.

Он сидел, пока не утихла неприятная дрожь в теле, понимая, что именно этого они ожидают от него. Не было сомнений, что над ним проводится какой — то непонятный эксперимент, и хотя все предосторожности казались смешными, тем не менее ими нельзя было пренебрегать. Он проверил атмосферу. Воздушное давление было немногим выше четырнадцати футов, содержание кислорода — 19 %, температура — 74° по Фаренгейту, гравитационное притяжение — один.

На этом он остановился, так как цифры были те же, что и на Земле.

Хедрук снял космический костюм. Существа, которые могли походя, в несколько минут, создать для него земное окружение, были непобедимы. Он вышел из спасательного судна. Вокруг стояла тишина, перед ним простирались пустые улицы, покинутый город. Здесь не было ни ветерка, ни движения. Ветки и листья деревьев замерли в неподвижности. Картина, похожая на сцену под стеклом, сад в бутылке, с его собственной застывшей крошечной фигуркой. Но он не собирался стоять здесь.

Хедрук направился к белому сверкающему зданию, широкому и длинному, но не очень высокому.

Его стук отозвался гулким эхом. Он попробовал открыть запор. Дверь открылась сразу в вестибюль или холл, небольшую металлическую комнату. Здесь был пульт управления, кресло и мужчина, сидевший в нем. Хедрук остолбенел, когда увидел, что это был он сам в кабине спасательного судна. Он с опаской приблизился, ожидая, что тело исчезнет, когда он подойдет ближе. Но оно не исчезло. Он ожидал, что его рука пройдет насквозь через это фальшивое подобие его тела. Тоже нет. Ощущение одежды было полным, а плоть лица была теплой, когда он коснулся ее пальцами. Хедрук, сидящий в кресле, не обращал на него внимания, а продолжал смотреть на главный экран пульта.

Хедрук проследил внимательным взглядом двойника и вздрогнул, увидев на экране бесстрастное лицо Императрицы. Итак, они воспроизвели последнее появление Иннельды без звукового сопровождения, хотя в тот момент ее голос требовал от него посадить спасательное судно. Он стоял, ожидая, что будет следующим номером программы, но прошло несколько минут, а сцена не менялась.

Наконец его терпение иссякло, и он попятился назад к выходу. За дверью он остановился, осознав, в каком напряжении находился последние несколько минут. Это все галлюцинации — все, что он видел, строго сказал он себе, сцена из памяти, воспроизведенная каким — то образом. Но зачем? Почему не какой — нибудь другой эпизод?

Он снова приоткрыл дверь и всмотрелся внутрь. Комната была пуста. Он закрыл дверь и быстро пошел в город, чувствуя, как тишина обволакивает его. Мысленно он расслабился, поскольку должен был быть готовым ко всему. Что — то интересует их, и он хотел задержать их внимание до тех пор, пока не откроет секрета их всевластия.

Хедрук свернул к внушительному подъезду тридцатиэтажного мраморного небоскреба. Резная дверь так же легко открылась, как и в первом здании, но не в вестибюль, а прямо в комнату. Она была больше, чем первая, в ней стояли выставочные стенды, а в углу сидел мужчина, вскрывающий письмо. Хедрук снова удивился. Это был Линвудский оружейный магазин, а мужчина в углу — Даниэль Нилан. Воспроизводилась сцена беседы между ним и Ниланом.

Он шагнул вперед, чувствуя, что картина не совсем верна. И вдруг осознал, в чем ошибка. Нилан не читал письмо, когда они встретились в первый раз.

Может, сцена воспроизводила случившееся после?

Он остановился позади Нилана и взглянул на письмо, которое тот держал, Хедрук вдруг понял, что это так и есть. На конверте красовалась марка марсианской почты. Это была корреспонденция, которую оружейные магазины предложили переслать для Нилана, и это был Нилан после того, как они оба побывали в здании Треллиса.

Но как это получилось? Одно дело воспроизвести сцену, которую они извлекли из его памяти, и совсем другое — сцену, в которой он не участвовал и которая происходила в бесчисленных световых годах отсюда и почти два месяца назад. Но ведь должно же быть объяснение этим чудесам. Он решил, что его захватчики хотят, чтобы он прочитал письмо, которое получил Нилан.

Хедрук наклонился вперед, чтобы прочесть его, как вдруг в глазах его замелькали пятна. Потом это прошло, и он ощутил себя сидящим в кресле с письмом в руках. Перемена была такой внезапной, что Хедрук непроизвольно оглянулся.

Некоторое время он смотрел на свое тело, застывшее в небольшом наклоне вперед с неподвижными и немигающими глазами. Затем медленно осмотрел себя — одежда Нилана, руки Нилана и тело Нилана. Он начал ощущать мысли Нилана — подлинный интерес к письму.

Прежде чем Хедрук смог привыкнуть к тому, что каким — то образом его сознание было вложено в тело Нилана, тот начал читать письмо. Оно было от его брата Гила.

Хедрук — Нилан помедлил в этом месте, ощутив боль в душе. «Дети! — пробормотал он угрюмо. — Взрослые дети!» Затем подумал: «Итак, Гриер был только подручным. Ничего удивительного, что он не знает техники».

На мгновение Хедрук высвободил свое «я» из сознания Нилана. Ведь Нилан не знал о Гриере. Как он мог размышлять о нем? Но желание Нилана продолжать чтение письма пересилило его волю к раздельному мышлению, и он прочел дальше: