А над головой, подобно воротам Рая, сквозь тьму и дождь смутно проглядывали железные двери и каменные стены города. Двери были открыты. Удары колокола гулко разносились по всему городу.

Сойер из всех сил держался за дерево и смотрел.

Водопад человеческих фигур перехлестывал через край верхнего мира. Отблески света выхватывали из тьмы сверкающие, будто штыки, трубки — таинственное оружие Хомов. Они бежали вперед и кричали.

Глухой вой дикарей отозвался, как эхо. Черепашьи головы втянулись в квадратные плечи, длинные руки извивались, ножи блестели. Дикари ринулись навстречу людям.

Перекрывая воинственные кличи Хомов и дикие завывания Селли, трижды ударил гонг. Сильный чистый воздух разнесся волнами по воздуху. И среди человеческого водопада, обрушивающегося на городские ворота, появились три богоподобные фигуры.

Трое высоких Изверов с высоко поднятыми головами и широкими плечами возвышались над человеческой массой. Они размахивали кнутами над головами Хомов, большими огненными кнутами. Раскаты грома сопровождали удары этих молний. Они кричали, и голоса их были подобны голосам разгневанных ангелов, сильные, звенящие серебром. Сойер подумал, что у Хомов есть возможность победить дикарей.

При первых же звуках голосов Изверов Нете резко повернулась, шипя с яростью и тревогой. Она бросила на Сойера злобный взгляд и нерешительно шагнула к нему. Тот отреагировал немедленно и перегнулся через край обрыва, сказав через плечо:

— Ты ничего не добьешься. Я спрыгну, и ты это знаешь.

Она разрывалась между желанием схватить Сойера и необходимостью бежать от Изверов. Сойер снова обратил внимание, что ее фигура имеет те же диспропорции, что и искаженные изображения людей на картинах Эль Греко.

— Не думай, что ты выиграл, — зашипела она. Глаза ее горели гневом. — Я сказала тебе слишком много, и теперь ты в постоянной опасности. Ты не скроешься от меня! Я… — Она не договорила, свирепо улыбнулась и одним грациозным прыжком скрылась за камнями. Она побежала по направлению к холмам, прочь от того места, где началась битва.

Сойер сделал несколько осторожных шагов от обрыва, наблюдая за сражением. Первые ряды Хомов и лавина дикарей уже столкнулись, и это их столкновение заставило остров содрогнуться.

Изверы величественно шагали вперед среди этого хаоса. Их кнуты-молнии рисовали огненные кольца в воздухе, которые разрывались со страшным грохотом. Их звенящие крики заглушали глухой вой дикарей и воинственные крики Хомов. А над всем этим стоял тревожный звон колокола, сотрясающий воздух. Полузатухшее пламя плаща подсвечивало битву снизу, подобно адскому пламени.

Сойер увидел, как передний Извер и Селли сошлись лицом к лицу в кошмаре битвы. Казалось, огромная искра ненависти проскочила между ними. Глаза дикарей сверкали, а лицо Извера вспыхивало пламенем божественного гнева. Извер взмахнул кнутом, раскрутил молнию, и огненное кольцо захлестнуло безобразных рептилий.

Селли выли, шатались, падали… но не умирали. Сойер смотрел на них в изумлении. Он видел, как оглушенные дикари поднимались, тряся головами, и снова шли в бой.

Вдруг Сойер заметил движение между холмами, и вскоре там появилась голова человека. Тот взмахнул рукой, что-то крикнул и осторожно пошел по направлению к Сойеру. Сойер прыгнул к своему дереву, готовый броситься вниз, если это штучки Нете.

Бегущий Хом приблизился к Сойеру, тяжело дыша и махая рукой. Он что-то выкрикивал, но Сойер не мог понять, что именно. Он колебался.

И тут он узнал этого человека. Темное лицо… Он же видел, как это лицо стремительно удалялось от него, когда он сорвался в бездну…

Человек резко остановился, увидев, что Сойер стоит на самом краю обрыва. Он перевел дыхание, кивнул Сойеру и сказал:

— Клей! Клей!

Сначала Сойер ничего не понял. Это слово для него ничего не обозначало. Но затем он внезапно прыгнул вперед, схватил Хома за плечи, бессмысленно повторяя:

— Клей! Клей!

Человек широко улыбнулся и закивал. Потом взял Сойера за руку и оттащил от обрыва. Сойер не сопротивлялся, осторожно оглядываясь по сторонам. Мозг его бешено работал, стараясь составить стройную логическую картину из обломков информации. Он даже пытался говорить со своим гидом по-английски.

— Ты шел за мной, когда я вышел из тюрьмы. Ты видел, как я упал, видел, как поднимался остров. Видел дикарей на острове. Значит, это ты поднял тревогу? Теперь ты ведешь меня к Клей?

— Клей, — закивал маленький человек и потащил Сойера еще быстрее. Они остановились на вершине холма. Под ними разворачивалась битва. Было ясно, что проводнику хотелось бы пройти прямо здесь, через ряды сражающихся, к воротам города, но он понимал, что в данный момент это невозможно.

Сойер посмотрел на темную громаду Хомада, плавающего у них над головами. Остров прижался к самому дну Хомада. Две трети острова высовывались из-под материка, образуя гигантскую площадку перед воротами города.

В верхнем мире все еще шел дождь. Часть острова была защищена от дождя. Но в одном месте на остров падали струи дождя. Сойер посмотрел вверх и узнал это отверстие.

— Идем, — сказал он и потащил своего проводника за руку.

Но тот неожиданно начал сопротивляться и показал куда-то вдаль.

Сойер взглянул туда и увидел среди деревьев Нете. Лицо ее пылало возбуждением и яростью. Она старалась держаться в тени, чтобы Изверы ее не видели, но глаза ее вспыхивали огнем, когда она смотрела на холм, за которым прятался Сойер.

— Она знает, что мы здесь, — сказал Сойер, хотя и знал, что человек не может понять его. — Нам нужно поскорее убраться отсюда. Идем!

Однако он не тронулся с места. Он заметил, что глаза у Нете были какими-то странными. Он стоял, охваченный изумлением, неожиданная идея начала формироваться в его мозгу.

Случайно один из дикарей повернул голову к Сойеру, и тот увидел его глаза. Такие же глаза, как у Нете. Большие, овальные, сверкающие как бриллианты и чуть-чуть раскосые. Единственная разница заключалась в том, что в ее глазах светился разум, а глаза дикарей были совершенно пустые.

Гид Сойера снова потянул его за собой. Сойер неохотно повиновался, все еще раздумывая над странной идеей, которая возникла у него в голове, хотя, казалось, она не имеет к нему самому никакого отношения. И снова ему не удалось уйти. Его внимание привлекло то, что происходило внизу.

Извер шел вперед, как карающий ангел, и гнал перед собой дикарей своим пламенным кнутом. Длинный нож, брошенный рукою дикаря, полетел в него. Извер усмехнулся с божественным презрением. Нож ударился о грудь, закутанную в ледяной плащ, и отскочил от нее, как от стальной стены. Вспышка молнии озарила Извера. Нож упал на землю.

Но Извер встал, как замороженный. Он стоял бесконечно долгие секунды, лицо его внезапно стало неподвижным, глаза остекленели. Затем вокруг него вспыхнуло пламя, озарившее поле битвы. В следующее мгновение Извера не стало.

И Селли, и Хомы отскочили назад, как будто их обожгло. Они недоумевающе смотрели друг на друга, тупо качая головами, а затем их ряды вновь сомкнулись, и битва разгорелась с новой силой.

"Когда Извер расходует больше энергии, чем у него есть, он… испаряется…" — так сказала Нете.

В смятении от того, что он увидел, Сойер повернулся. Ему нужно было еще кое-что сделать, прежде чем он вернется в город. Причем сделать в строжайшей тайне, чтобы даже гид ничего не знал.

— Идем, — сказал он, уводя Хома от места боя. — Мы поднимемся там, где я упал.

Дождь хлестал через знакомое отверстие, которое находилось на высоте десяти футов. Сплетенные корни деревьев достигали поверхности острова.

— Сначала ты, — сказал Сойер, делая соответствующий жест. Хом взялся за корни и в мгновение ока скрылся из виду.

Сойер последовал за ним более медленно, внимательно осматривая стены колодца. Это казалось чудом, но он увидел знакомую нору, закрытую камнем. Сойер перевел дух, вытащил камень, сунул руку в нору, и вот он уже держит эту чудесную и ужасную, пульсирующую теплом золотую полоску — Огненную Птицу.