— А что, если не стану? Я и вправду не стану!

— Ну что ж, тогда мы обратимся за помощью. Тебя переведут в лагерь, как и предлагал Майк.

— А ты у него под каблуком, да? Вторишь каждому его слову! — подковырнула его Долорес — Что ж, я подумаю. Я еще посмотрю, как вы будете обсуждать Сьюзен — ведь она такая же вертихвостка, как и я, верно? Если она получит по заслугам, то я, возможно, и останусь в группе.

Но никто уже не слушал Долорес — все смотрели на Сьюзен. Майк подошел к ней поближе и первым начал рассказывать, что они с Ли видели прошлой ночью:

— После того, как поздно вечером закончилась районная встреча детских групп, мы с Ли возвращались домой и видели, как тебя целует в губы какой-то офицер.

— Он неожиданно схватил меня, он очень сильный, я не могла даже двинуть рукой. — Если Сьюзен и было неловко, то лишь из-за того, что она вдруг стала предметом общего обсуждения.

— В общем-то я так и думал, — сказал Майк, — но вся группа, кроме одного Ли, считает, что тебе нужно пройти недельный испытательный срок.

— Но я ничего не сделала, за что же? А ты как считаешь, Ли?

— Ли думает, что ты ни в чем не виновата, — ответил за него Майк. Но Ли не собирался прятаться за чью-то спину:

— Я сам скажу, что я думаю, Майк. Хочу всем вам напомнить, что Сьюзен — один из самых активных джэбберов нашей группы и до сих пор не имела замечаний. Да, действительно, по нашим правилам при первом замечании полагается испытательный срок на одну неделю, как и предложил Майк. Но мне кажется, что он настаивает на этом только потому, что из-за чего-то недоволен мной, а говорить открыто об этом не хочет. По-моему, нельзя исходить из каких-то личных мотивов, это нечестно.

Опять стало тихо, пока кто-то не спросил:

— А почему она вообще оказалась вдвоем с каким-то офицером в такой поздний час?

— Мы не имеем права задавать такие вопросы. — Ли был непреклонен. — Каждый джэббер имеет свой собственный мир, у каждого свой дом, куда приходят родственники и друзья семьи. Нас это не должно касаться до тех пор, пока что-то не случится.

— Этот офицер — друг моего отца, — вмешалась Сьюзен, — и в воскресенье, если позволит мама, он обещал взять меня с собой в патрульный полет. Ну и что в этом плохого? А обнял он меня действительно неожиданно. Я в этот момент как раз думала о том, как мы полетим…

Услышав о намеченной на воскресенье встрече, Майк сухо заметил:

— Ну, это твое личное дело, если, конечно, ты не будешь нарушать правил, сэк?

Сьюзен, почувствовавшая его недовольство, коротко ответила:

— Сэк.

— А как насчет недельного испытательного срока, ты согласна? — Майк требовательно смотрел на нее.

— Я считаю, что это нечестно, я не заслужила такого наказания. Но если вы так решите — я подчинюсь.

— Сэк! — Теперь Майк был полностью удовлетворен и посмотрел на Долорес — Поняла, как ведут себя настоящие джэбберы? Решение группы для них — закон!

— Я бы многое дала, чтобы стать такой же чистой и непорочной, как ты, Майк. Но думается, здесь кое-кто поумнее тебя, кто видит мир таким, какой он есть на самом деле. А ты, бедный ягненочек, поддался этой ханже Сьюзен, поверил, что она невинна…

— Хватит! — не выдержал Ли. — Если ты еще раз произнесешь это слово в нашем присутствии, то ровно через час окажешься в лагере. У нас есть обязательные правила поведения, которые запрещают произносить бессмысленные слова и выражения.

Ребята не спускали с нее глаз, и Долорес пришлось изобразить послушание, правда, на особый, женский манер:

— Хорошо, я выполню ваше решение, но сделаю это только для тебя, Ли. — Долорес решительно направилась к выходу, вежливо кивая на прощание каждому- всем, кроме Сьюзен. Остановившись в дверях, она нанесла той последний удар: — Ну, до встречи на улице, моя дорогая вертихвостка. Мы ведь теперь с тобой одного поля ягоды — кто сделал это один раз, тот… — Не закончив, она злорадно улыбнулась и вышла. Громко хлопнула дверь.

— Я провожу тебя, Сью. — Ли погладил руку девушки.

Ребята начали быстро расходиться, лишь Сьюзен стояла в растерянности. Ли сделал ей знак подождать и постучал в дверь, находившуюся в дальнем конце комнаты.

— Мама, мы уходим. — Но никто не ответил. — Ты слышишь меня, мама?

Послышался невнятный голос:

— Слышу, Ли, сейчас открою.

Дверь открыла миссис Дэвид, высокая привлекательная блондинка лет сорока: она не отрывала глаз от раскрытой книги, которую держала в руках. Усевшись в кресло у торшера, она продолжала читать. Ребята удивленно переглянулись, Ли пожал плечами:

— Спокойной ночи, мама. Я провожу Сью домой.

— Спокойной ночи, Сьюзен, — по-прежнему не поднимая глаз, произнесла женщина.

Когда они спустились в холл, Сьюзен не удержалась о г. вопроса:

— А когда должен вернуться из экспедиции твой отец?

— Примерно через год.

— А ты тоже будешь летать в космос?

— Знаешь, сейчас к космосу вообще другое отношение. — Было видно, что это больная тема для Ли. — Тебе не хуже меня известно, что каждое поколение космонавтов отличается от предыдущего. Они приходят в космический корпус сознательно, а не под влиянием минутного порыва. Молодые космонавты постоянно общаются с детьми своих старших товарищей, — трудно сказать, что из этого получается. Ну вот ты, например, можешь сказать, кем будут эти дети? — Он насмешливо посмотрел ей в глаза.

— Ну, я могу только догадываться!

— Нет, Сью, не можешь. Мы этого не знаем, потому что каждый из них пойдет своим путем. Наверное, поэтому молодые космонавты предпочитают помалкивать о своей работе, ты заметила? Мне иногда кажется, что им вообще хотелось бы пореже возвращаться обратно на Землю…

— Но ведь мы надеемся, что новые поколения, воспитанные в группах, изменят будущее! Я слышала, что уже есть какие-то результаты.

— Трудно сказать, где правда, а где — просто пропаганда. Бутеры, например, ни на секунду не задумаются, чтобы при случае так обработать факты, что получится полуправда. Но и их противники, хоть мне тошно подумать об этом, тоже прибегают к таким приемам, я точно знаю!

— Но зачем же лгать? Какой в этом смысл? Группы — это всего лишь дети и их воспитание, и ничего больше. Мы и организовали их в основном потому, что наши отцы практически все время живут в космосе, на других планетах… Мы оказались вынуждены сами позаботиться о себе. Все начиналось именно с этого, а уж потом появились всякие уставы и правила. Но кому-то пришло в голову, что с помощью наших групп можно заодно решить и другие проблемы. Думаю, они здорово ошибаются!

— Нам пора самим подумать и решить, как быть дальше, иначе они скоро поднимут шум, что-де эти группы не оправдали себя и никому не нужны. Мне-то можно не волноваться — через год и один месяц мне исполнится девятнадцать, и прощай, группа! Но если все так пойдет и дальше… Мы во что бы то ни стало должны стоять на том, с чего начинали: помогать друг другу пройти через трудные годы детства — не больше и не меньше. Но ничего другого!

Они шли вдоль улицы, оставив далеко позади великолепный дом, где протекала странная жизнь семейства Дэвидов. Как бы продолжая их разговор, Ли вдруг тихо сказал:

— Все так, но случается в один прекрасный день и другое: девушка встречает симпатичного молодого космонавта и забывает — не без его помощи — о своих сверстниках.

— Если ты имеешь в виду меня, — Сьюзен даже передернулась от возмущения, — значит, ты плохой друг!

— Ты же сама начала этот разговор! И ведь это ты собираешься прогуляться в космос со своим новым знакомым!

Они пошли дальше молча, недовольные друг другом.

Недалеко от них, над уличным перекрестком, Наблюдатель в это время поджидал своего сына. Бад появился с противоположной стороны, так как пошел от дома Дэвидов другой дорогой. Увидев его, инопланетянин немедленно телепатировал:

“Насколько я понял, джэбберам запрещены контакты через ротовое отверстие — и друг с другом и с лицами иного пола. Это так?”