Никогда не забуду, как оказалась в абсолютной темноте, отрезанная от внешнего мира. Это случилось через год после того, как пропали родители, и мои страхи были сильны. Я тряслась, засыпала на холодном полу, видела кошмары, просыпалась — перед глазами стоял мрак. Всё повторялось по кругу, и самое ужасное состояло в незнании того, сколько прошло времени. Казалось — вечность.

Про меня забыли. Наутро в приют приехала какая-то проверка, и я провела в чулане целые сутки. Когда вечером воспитательница внезапно обо мне вспомнила, все пришли в ужас. Сама не помню, но рассказывали, что я бредила и крепко сжимала в руке фамильную брошь. А ещё бормотала что-то бессвязное о белом свете, горах и полёте.

— Пойдём! — вывел меня из задумчивости Эрик, подёргав за рукав.

Я усмехнулась, заметив, что они с Тоби сплошь украшены пластырем. Кстати, этот атрибут медицины тоже родом с «той стороны». Говорят, в последнее время там вообще закупают много лекарств и перевозят к нам. Техника больше в нашем мире не приживается, а вот подобные вещи — легко.

По пути из лазарета я не могла отделаться от странного ощущения. Казалось, что случайно вспомненный момент из детства перекликается с тем, что я пережила совсем недавно. Перед глазами предстало видение, явившееся в тот момент, когда Тиму было плохо. Меня подводит память, или там тоже был белый свет, горы и ощущение полёта?

Грешу на память — с ней всё в порядке.

Хоть я точно и не помнила деталей, в сознании накрепко отпечатался образ и чувства, что я испытывала в тот момент. Полная свобода, восторг и безграничное счастье.

До чего всё-таки странно…

Я ведь никогда не была в горах и даже близко не находилась к северу.

Остаток дня провела вместе с Эриком. Детская отходчивость победила обиду, и они с Тоби общались, как ни в чём не бывало. Вот бы и взрослым уметь так же легко прощать! Мы сидели в их комнате и на этот раз, в отличие от предыдущего, занимались делом полезным — читали.

Взяв учебник по литературе, я разместилась на кровати и велела мальчишкам слушать. Поначалу они восприняли это как наказание, но после увлеклись. Повесть была обязательной к прочтению вне урока, но от этого не становилась менее интересной.

Я то и дело ловила себя на том, что ассоциирую этот момент с тем, когда мы всей семьёй собирались в гостиной, и папа читал нам вслух. От этого делалось особенно тепло и, невзирая ни на что, на лице появилась лёгкая улыбка.

Книга позволила выпасть из реальности на несколько часов, и пробуждение от этого чудного сна оказалось неприятным.

В какой-то момент я внезапно вспомнила, что так и не отдала книгу, которую брала в библиотеке. За всей суматохой совершенно о ней забыла! А ведь обещала, что верну ещё утром…

Бросив быстрый взгляд на часы и убедившись, что до закрытия осталось полчаса, я рывком подскочила с места. Под удивлённые взгляды «слушателей» выбежала в коридор, пообещав, что скоро вернусь.

В библиотеке мне пришлось выслушать тьму недовольства в свой адрес и угрозу, что больше на вынос книг могу не рассчитывать. Правда, после долгих и искренних извинений меня всё-таки простили и даже поинтересовались, нашла ли я то, что искала.

Очередной сюрприз ожидал меня во дворе. Когда вышла из библиотеки, заметила, что дед Ивар с кем-то разговаривает. Я бы не обратила на это внимания, если бы не зацепилась взглядом за стоящую около них коробку — очень похожую на ту, что не так давно получил Эрик.

Не удержавшись, я неспешно побрела в сторону врат. Делала вид, что просто прогуливаюсь, и меня совершенно не волнует происходящее. Кстати, для прогулки было самое подходящее время — вечер выдался чудесным. Приглушённым, неброским, но имеющим свою особенную прелесть. С дымчатым небом, прорвами облаков, из которых выглядывали золотистые лучи, и терпким пряным запахом.

Дождавшись, пока посыльный удалиться, я подошла к деду Ивару и в упор воззрилась на коробку. Родилось странное ощущение, что пряностями пахнет вовсе не вечер, а эта посылка…какая глупость!

Корица, гвоздика, сладкие нотки нежно любимого барбариса…

— Что это? — отогнав наваждение, спросила я.

— Снова подарок, — дед Ивар поднапрягся и поднял тяжёлую коробку. — Там записка есть…кажется, опять подарок нашему задире. Пойду госпоже Глорисс отнесу.

А я-то надеялась, что на сегодня все волнения закончились.

Планы на спокойный вечер и ранний сон были тут же забыты, и я двинулась вслед за сторожем. Оказавшись в холле жилого корпуса, он опустил ношу на пол и, попросив за ней присмотреть, отправился на поиски заведующей.

Увидев коробку вблизи, я убедилась, что она точно такая же, какую прислали в прошлый раз. На капроновой нити висела небольшая бумажка, так и притягивающая взгляд. Не утерпев, я осторожно её отцепила и прочла.

Сперва в глаза бросилась фамилия Риорт, и мне подумалось, что посылка, в самом деле, адресована брату. Лишь спустя несколько мгновений я заметила написанную перед ней букву «Ю».

Содержимое коробки предназначалось мне.

Вначале было недоумение, после — удивление и, в конце концов, пришло осознание.

Чем дальше, тем страннее и запутаннее мне казалось происходящее. Если посылка от родителей или родственников, то, судя по всему, они не могут приехать. В тоже время имеют возможность отправить посылку и знают, где мы с братом находимся.

А ещё, чем дальше, тем больше я утверждалась в мысли, что все пути ведут в столицу. Более того — королевский двор. Каким бы невероятным это ни казалось, другого предположения не было.

Задумчиво глядя на посылку, мысленно я пыталась воссоздать цепочку событий и разложить всё по полочкам. Что я знаю на данный момент? Родители вели тихую жизнь и владели небольшим магазинчиком. Обычные добропорядочные горожане. Однажды в их дом заявился странный человек по имени Хильд, после разговора с которым они поехали в столицу. При этом отправляться туда они явно не хотели, но их вынудили нависшая опасность, долг перед чем-то и забота о детях. В последний раз их видели в Сильдере, а после родители пропали. Через семь лет детям — то есть мне с Эриком — приходят посылки без обратного адреса. Кроме того выясняется, что фамильная брошь изображена на придворном портрете столетней давности.

Какой из всего этого напрашивается вывод? Да, связь Ханны и Джея Риорт с королевским двором.

— Вот она, госпожа Глорисс, — раздался голос вновь появившегося в холле сторожа.

Цоканье каблуков возвестило о приближение заведующей и, оторвавшись от созерцания коробки, я наткнулась на её взгляд. Он задержался на мне не дольше секунды, после чего госпожа Глорисс склонилась к посылке.

— Где записка?

— Эта посылка адресована мне, — протянула ей бумажный листок. — Полагаю, я могу её забрать?

Заведующая изучала записку с такой тщательностью, словно желала обнаружить на ней невидимые чернила. После того как убедилась, что я сказала правду, она кивнула и обратилась к сторожу:

— Помоги своей…подопечной отнести коробку наверх.

Её обращение резануло слух. Никакой внучатой племянницы, что являлось лишним подтверждением перемен в моём положении. Если раньше кто-то и верил в моё родство с дедом Иваром, то сейчас таковых не осталось.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовала прожигающий спину взгляд. Похоже, от внимательной заведующей не укрылась моя сегодняшняя отлучка и то, в какой компании я провела время. Вряд ли кого-то ещё в город сопровождают турьеры.

Меньше всего мне хотелось становиться предметом для сплетен. Как раз этого и не хватало в списке насущных проблем!

Как только дед Ивар, оставив посылку, ушёл, я принялась её распаковывать. Снова проснулась нервозность, и хотелось скорее увидеть, что внутри. Почему-то возникло чувство, что стоит открыть крышку — из коробки, покачиваясь на пружине, выскочит клоун. С детства таких не люблю. На ярмарках, где продавались подобные сувениры, всегда обходила их стороной. Страшные игрушки и ни разу не забавные.