При всём этом толстяк имел такой важный и величественный вид, что его самооценке можно было только позавидовать.

— Господин Долье! — вмиг вытянувшись по струнке, приветствовала его управляющая.

Нынешний хозяин магазина лениво скользнул по ней взглядом, затем обратил внимание на недавно привезённые цветы, а после заметил меня. На то, чтобы оценить мою непрезентабельную внешность, ему хватило пары секунд.

Толстяк скривился, словно съел лимон, и недовольно обратился к управляющей:

— Кто её впустил?

В этот момент из смежной комнаты вышла молодая девушка, судя по всему, являющаяся продавщицей. Красивая, ухоженная — видимо, зарплата соответствует теперешнему уровню магазина. Мгновенно сориентировавшись, она заискивающе улыбнулась хозяину и приблизилась, намереваясь меня выпроводить.

Дожидаться, пока она осуществит задуманное, я не стала. Круто развернувшись, стремительно вышла на улицу, попутно слыша возмущение господина Долье. Он продолжал отчитывать управляющую и грозился лишить премиальных, если подобное повторится ещё хоть раз.

Я чувствовала себя раздавленной. По большому счёту мне всегда было безразлично мнение окружающих. Особенно тех, кто не вызывал уважения. Но сейчас вся ситуация была до того неприятной, что на душе скребли кошки. Снова вспомнились моменты из прошлой жизни, и стало совсем тоскливо.

Апофеозом всему стала затормозившая у магазина повозка, окатившая меня грязью с ног до головы. Пока я стояла, ловя ртом воздух, из неё вышла молодая пара. Мужчина снизошёл до скомканных извинений, а его спутница даже не удостоила меня вниманием.

Когда они вошли внутрь, кучер участливо протянул мне белый носовой платок, но я его не взяла. Ничего не видя перед собой, побрела по тротуару, продолжая впиваться ногтями в ладони. Ужасно хотелось заплакать, но я не позволяла себе эту слабость.

Если хочу что-то изменить, раскисать нельзя. Я должна что-то сделать…должна! И начать следует с посещения местного детского приюта. Недавно удалось выяснить, что брат находится именно там. Вот только сумею ли его узнать? В последний раз мы виделись, когда он был младенцем. Да и чтобы поговорить с директором нужно как минимум привести себя в порядок. Иначе даже на порог не пустят. Про документы и говорить нечего…

Пока размышляла подобным образом, чувства немного улеглись. Зато снова проснулось чувство голода. Яблоко и орехи, съеденные накануне, сложно назвать основательным ужином.

Словно в издёвку над моими мучениями, ветер принёс запах свежей выпечки. Рядом с площадью находился небольшой продуктовый рынок и пекарня. Ноги против воли понесли в том направлении, и я оглянуться не успела, как оказалась прямо в гуще толпы.

Все толкались, что-то кричали и пытались торговаться. Один прохожий наступил мне на ногу и даже не заметил. Кажется, я действительно становилась невидимкой.

Увидев на одном из прилавков свежеиспечённый хлеб, замерла, не в силах отвести взгляд. Пышный, румяный, мягкий — он так и манил. Представив его вкус, я сглотнула и вплотную подошла к прилавку. Наверное, впервые в жизни хотела поступить как двуликие. Точнее, лисы. Даже не заметила, как рука сама потянулась к лежащему рядом хлебу.

Он был так близко, а я была так голодна…

— Пожалуйста, — румяный продавец протянул покупательнице завёрнутые в бумагу булочки, — приятного аппетита!

Прозвучавшая реплика заставила меня опомниться.

В этот же миг взгляд продавца обратился в мою сторону, и мужчина на миг замер. Затем его брови сошлись на переносице, а после он завопил:

— Ах ты! Руки прочь от моего хлеба! Воровать вздумала?!

Ещё никогда не хотелось провалиться сквозь землю так, как теперь. Что я там говорила о стыде? Сцена в цветочном магазине не шла ни в какое сравнение с теперешней. Покраснев до корней волос, я опустила глаза и стала спешно проталкиваться сквозь толпу.

— Люди добрые, вы видите, что делается?! Куда только турьеры смотрят?!

Идя, ощущала на себе множество взглядов. Я надеялась дойти до поворота и снова затеряться в толпе, но было поздно. Позади раздался оклик, который на этот раз исходил от мага.

Турьеры. Продавец всё-таки привлёк их внимание.

Поняв, что просто так уйти не удастся, я резко сорвалась на бег.

— Стоять! — нагнало меня требовательное, но слушаться даже не подумала.

Обернувшись, обнаружила, что меня преследуют двое. Турьеры двигались быстро, и расстояние между нами стремительно сокращалось. Я неслась, не различая дороги, и то и дело врезалась в случайных прохожих. Дважды споткнулась о корзины с овощами, за что мне вслед полетела отборная брань. В какой-то момент проснулось шестое чувство, завопившее, что ко мне собираются применить магию. От полетевшей в меня невидимой сети удалось увернуться, но при этом я опрокинула очередную корзину. Картофель покатился по дороге, и краем глаза успела отметить, как продавщица с негодованием всплеснула руками.

А нечего прямо на земле товар расставлять!

Я чувствовала себя несчастной зверюшкой, которую преследуют опытные охотники. Дыхание сбивалось, голова кружилась, и весь мир виделся прыгающим калейдоскопом красок. Лица, голоса, бесчисленные фигуры и силуэты зданий — всё сливалось воедино.

Машинально отметила, что помогать турьерам никто не пробовал. Горожане предпочитали не вмешиваться и не пытались меня задержать. Некоторые даже расступались, освобождая дорогу. Кругом царил ужасный шум, но казалось, что громче всего бьётся мой пульс.

Быстро бегать я умела всегда. Если бы не измождённость, не сомневаюсь, что сумела бы скрыться от преследователей. Но, даже несмотря на моё теперешнее состояние, турьеры неожиданно стали отставать. До заветного поворота осталось бежать совсем немного и, чувствуя близкое спасение, я ускорилась. Главное — покинуть рынок. А там можно затеряться в переулках, слиться с толпой или отсидеться в укромном месте — подворотен много.

Внезапно прямо передо мной мелькнула тень. Не успела понять, что происходит, как наткнулась на невесть откуда взявшуюся преграду. По инерции отшатнувшись, я подняла глаза и наткнулась на внимательный, пробирающий насквозь взгляд.

Меня будто пригвоздили к месту, лишив возможности двигаться. Теперь шестое чувство вопило об усилившейся опасности. Оно буквально повесило предупреждающий красный знак и тут же скрылось, тоже испугавшись представшего передо мной турьера.

То, что это был именно турьер, я поняла сразу. Даже не по характерной форме и исходящей от него силе. Именно по взгляду. Простые люди так не смотрят.

— Далеко собралась? — усмехнулся маг, делая шаг в мою сторону.

Отмерев, я попятилась и уткнулась в очередной прилавок — со специями. Отступать было некуда, и мы оба прекрасно это понимали. Через пару секунд к нам подбежали гнавшиеся за мной турьеры, но приближаться они не стали. Судя по их виду, стоящий передо мной маг был большой шишкой. И эта шишка грозила мне крупными — если не сказать катастрофическими — неприятностями.

Всё происходило словно во сне. Время замедлилось, позволив в считанные доли секунды оценить ситуацию. Я улавливала каждый шорох. Каждое мимолётное движение.

В мыслях стремительно пронеслись все варианты развития событий, и я отвела руку за спину. Решив, что хуже всё равно не будет, незаметно взяла с прилавка горсть красного перца. Вернее, что это именно перец я поняла только в тот момент, когда одним резким движением швырнула его в турьера.

Подул ветер, подхвативший молотую специю и оказавший мне неоценимую услугу. Всего мгновение я наблюдала за тем, как тысячи мельчайших крупинок приближаются к лицу мага.

Наши взгляды снова встретились.

Время вернулось в привычное русло, и, громко кашляя, турьер принялся тереть глаза руками. Не дожидаясь, пока все опомнятся, я сорвалась с места и с сумасшедшей скоростью бросилась прочь. Даже не знаю, откуда только взялись силы — видимо, их придали страх и отчаяние.

Не оглядываясь, задыхаясь, я мчалась по скользкому тротуару, сворачивала из одного переулка в другой. Казалось, мне на пятки наступают турьеры, которые вот-вот настигнут и схватят. Остановить снова никто не пытался. Случайные прохожие шарахались в сторону, встречающиеся собаки заходились в заливистом лае. Эти животные никогда меня не любили. Сколько раз приходилось быть покусанной после попыток погладить «собачку» и не сосчитать. Обычно милые и дружелюбные, дворняжки при моём приближении почему-то щетинились и злобно рычали.