— Имея дело с отдельной личностью, мы можем сделать любое предложение. Если вы пожелаете, мы можем практически мгновенно перенести этот корабль на Марс — не за тридцать суток, а в течение тридцати секунд. Мы раскроем вам способ подобного перемещения в пространстве. Оказавшись на Марсе, вы убедитесь в том, что только вам, единственному из ныне живущих людей, будет известно местонахождение древнего города Ли. Склеп является в нем центральной башней. В самом городе находится несметное богатство в виде конечного по своей структуре металла. По самым скромным подсчетам оно составит миллиарды долларов, из которых согласно действующему на Земле законодательству вам по праву будет принадлежать половина. Восстановив состояние, вы сумеете в тот же день вернуться на Землю, возобновить ваш брак и вновь обрести прежнее положение в обществе. Она, бедняжка, по-прежнему вас любит, но железные законы, по которым живет ее мир, и образование, полученное в молодости, не оставили ей другого выхода. Будь она постарше, у нее хватило бы характера бросить вызов этим условностям. Ее спасение от нее самой сейчас в ваших руках. Готовы ли вы к этому?

Бледный как полотно, Брендер непрерывно сжимал и разжимал кулаки. Его собеседник насмешливо наблюдал за вихрем проносившихся в голове Брендера мыслей. Он, в частности, отметил мелькнувшее у того в памяти воспоминание о пухлой ладони, охватившей пальцы Пэмилы. Он следил за реакцией Брендера на слова, которые точно выражали то, о чем всегда думал математик. Брендер поднял на создание полные муки глаза.

— Ладно, — согласился он, — я сделаю все, что смогу.

Тусклая горная гряда уступила место песчаной долине красновато-серого цвета. Слабенькие ветры Марса разбивались песочным туманом о стены здания.

И какого здания! При взгляде с некоторого расстояния оно представлялось просто величавым сооружением, выступавшим на поверхность пустыни на тридцать метров. Но при диаметре в ПЯТЬСОТ МЕТРОВ. К тому же оно должно было уходить в зыбучее море песка по меньшей мере еще на тысячу метров, чтобы обеспечивать то безупречное равновесие форм, изящный полет линий и волшебную красоту, которых давно вымершие марсиане требовали от всех своих сооружений, независимо от их размеров. Перед подобным великолепием Брендер как-то сник, вдруг почувствовав себя маленьким и незначительным существом. Реакторы его космического скафандра несли его на высоте нескольких метров над песками в сторону этого невероятного здания.

Уродливость, присущая любому гигантизму вблизи, чудесно скрадывалась богатством отделки. Колонны и пилястры устраняли монотонность фасада, беспрерывно то собираясь в ансамбли, то распадаясь на отдельные группы. Плоские стены и крыша теряли унылость под покровом щедрых орнаментальных изваяний и резных фризов, которые, в свою очередь, разнообразила изящная игра светотеней.

Робот летел рядом с Брендером. Заговорил его Контролер:

— Я вижу, что вы много думали над поставленной проблемой, но этот робот, видимо, не способен следовать за абстрактными мыслями, поэтому я не располагаю никакими сведениями относительно исходных посылок ваших рассуждений. Тем не менее у меня такое впечатление, что вы удовлетворены.

— Думаю, что нашел решение, — ответил Брендер. — Но сначала я хочу посмотреть на замок с часовым механизмом. Поднимемся повыше!

Они взмыли вверх и вскоре оставили позади гребень здания. Брендер окинул взором раскинувшуюся ровную поверхность и увидел в центре… Он затаил дыхание.

В бледном свете, царившем на Марсе от далекого Солнца, виднелась структура, которая размещалась, судя по всему, точно по центру обширной двери. Устройство возвышалось примерно на пять метров и, казалось, состояло из серии сегментов в четверть круга, имеющих общий стержень в виде вертикально торчащей металлической стрелы.

Наконечник стрелы не был сделан из массивного металла. Скорее он расчленялся на две части, которые вновь изгибались к центру, но не касались друг друга. Между ними было расстояние в тридцать сантиметров, а в этом интервале зеленел тонкий расплывчатый луч силы “IEIS”.

— Замок с часовым механизмом! — покачал головой Брендер. — Я так и думал, что это будет что-то в таком роде, но ожидал увидеть нечто более внушительное и существенное.

— Не обманывайтесь насчет его внешней хрупкости, — ответил Контролер через своего робота. — Теоретически сопротивление конечного по своей структуре металла бесконечно, а сила “IEIS” может быть преодолена лишь универсальной силой, о которой я уже упоминал. Какой точно от всего этого вмешательства будет эффект — предугадать невозможно, поскольку операция предполагает сдвиг по времени всей числовой системы, на основе которой создан этот особый участок пространства. Ну а теперь скажите, что нам следует сделать.

— Очень хорошо, — Брендер опустился на песчаный холм и включил свои антигравитационные экраны. Он растянулся на спине и задумчиво всматривался в иссиня-черное небо. В эти минуты под воздействием силы воли улетучились все его сомнения, беспокойства и опасения.

— Математика Марса, — начал он, — как и математика Евклида и Пифагора, основывалась на бесконечных величинах. Отрицательные числа не были доступны их философии. Тем не менее на Земле с появлением Декарта возник и математический анализ. Ощущаемые величины и размеры были заменены понятием отношения переменных величин между различными пространственными положениями. Для марсиан между единицей и тройкой существовало только одно число. На самом же деле этих чисел бесконечное множество. С введением понятия квадратного корня из минус единицы и комплексных чисел математика окончательно перестала быть наукой величин, которые можно представить графически. Только переход от концепции бесконечно малой величины к самому нижнему пределу любой воображаемой конечной величины позволил постичь существование переменного числа, колеблющегося между сколь угодно близкими пределами, но всегда отличающимся от нуля. Простое число, выражая концепцию чистой величины, математически не является никакой ПОДЛИННОЙ реальностью, но в данном конкретном случае, которым мы занимаемся, оно жестко связано с реальностью силы “IEIS”. Марсиане знали “IEIS” в форме бледно-зеленого луча, длиной примерно в тридцать сантиметров и развивающего, скажем так, тысячу лошадиных сил (чтобы быть точным, 0 метров 304 275 и 1 021,23 лошадиных сил, но эта деталь несущественна). Из года в год — и так в течение десяти тысяч лет — мощность никогда не менялась, длина луча тоже. Марсиане приняли его размер за единицу длины, назвав ее “el”. Мощность луча также стала единицей измерения под названием “rb”. Из неизменности природы этого луча они сделали вывод, что он вечен. С другой стороны, они знали, что ничто не может быть вечным, не будучи простым. Вся их математическая система опиралась на числа, которыми можно было манипулировать, то есть разложить, уменьшить, и числа, которыми нельзя было манипулировать, то есть разложить или разделить их на более мелкие группы. Всякое число, с которым можно было совершать действие, не могло быть бесконечным. И наоборот, бесконечные числа не должны были обязательно быть простыми. Исходя из таких соображений, они создали замок и встроили его соответственно силовой линии “IEIS” таким образом, что механизм начнет действовать только тогда, когда остановится поток луча “IEIS”, а это произойдет, когда время станет конечным, если в промежутке не вмешается какая-то внешняя сила. Чтобы воспрепятствовать этому вмешательству, они запрятали механизм, производящий луч “IEIS”, в массу из конечного по своей структуре металла, который не подвержен коррозии и неуничтожим. Согласно их математическим принципам, искомый результат был найден.

— Но вы знаете решение этой проблемы, — пылко заявил Контролер через робота.

— Вопрос сводится к следующему. Марсиане придали лучу значение в один “rb”. Если вы хоть на самую малость измените его величину, то это будет уже не один “rb”, а нечто меньшее. Луч, являвшийся универсальным, автоматически станет менее универсальным, менее, чем бесконечность. Предположим, что в результате вашего вмешательства он станет БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ МИНУС ЕДИНИЦА. Тогда вы получите число, кратное двум. На самом деле это число, как и большинство больших чисел, немедленно разложится на тысячи частей, то есть его можно будет разделить на десять тысяч еще меньших чисел. Если настоящее время случайно окажется где-то вблизи одного из этих дроблений, то дверь немедленно откроется. По крайней мере, если вы устроите таким образом, чтобы ваше воздействие на луч “IEIS” произошло бы с выходом одного из множителей в настоящей момент.