То я ответил:

   - Книгу. Закрой, не смущай же.

   Больше я не чувствовал какого либо особого пиетета к Наблюдателю.Наверное, потому что перестал его замечать. Точнее даже не замечать, я пересталобращать на него внимание. Так же, как и у сотен людей, каждый день проходящихмимо него, мой взгляд скользил по черному пальто, и далее - ничего. Порой, онсмотрел на меня, тем самым, дружелюбным взглядом, но больше не подзывал к себе.

   Лишь через месяц, уже ближе к зиме, что-то дернуло меня заглянутьв мои записи. Помню тот вечер. Передо мною стоял стакан с колой, и потрескивалв тишине. Тихо гудел кулер ноутбука. Курсор мигал, на белом экране. И надпись.

   Я сидел и думал, а зачем? Что мне это даст? Мне живется неплохо.Не будет, ли житься хуже?

   Тогда, я спросил у Кира, во время игры в самп:

   - Кир, вот как ты думаешь, если у тебя есть возможность узнатьчто-то опасное, или просто необычное, что может изменить твою жизнь, то надоэто узнавать? При условии, что ты можешь и не узнавать. Скомканно, конечно, ноне знаю как сказать иначе.

   Он остановил машину, которую вел, столь резко, что мы упали вреку.

   - Блин, ну ты мастер вопросы задавать. - написал он мне в ответ -Вот я бы, не узнавал.

   - О как. А почему? - тут же спросил я

   - Ты шутишь? У меня семья и брат. Если со мной что случится, тоим - швах, они же свихнутся.

   И впервые я подумал о матери. А как будет ей?

   Наверное, именно это и послужило решающим фактором.

   Еще неизвестно - как будет ей, если я пойду по адресу из записей.

   Но вряд ли, выльется во что-то хорошее, тот факт - что сын видитстранных Наблюдателей, и прочую чушь. Сейчас это ничего особого не принесло, ночто будет дальше? Не станет ли хуже?

   И вот. Времени было, примерно половина первого, днем. Погодкастояла замечательная, относительно конечно к поздней осени. Не было ни дождя,ни ветра, светило солнышко, хотя немногочисленные лужицы все равно были покрытыльдом.

   Улица, которую я искал, оказалась недалеко от центра города, ввесьма неплохом районе. Дом был старый, пятиэтажная хрущевка, однако же несказать, будто он выглядел неухоженным. Даже старая бабка, подметавшая землювокруг лавочки, весьма дружелюбно назвала мне код от подъезда.

   Все смахивало, на хорошее предзнаменование.

   Я поднялся на четвертый этаж, по лестнице, лифта не было. Дверьнужной мне квартиры, была деревянной, тяжелой и крепкой, с виду. Такие,невозбранно вызывают у меня в голове, ассоциации с толстыми стенами подземныхубежищ. Немного волнуясь, я позвонил в звонок.

   - Минутку! - голос был мужской, громкий. Секунд через тридцать,дверь открылась, и в темноте проема, я увидел парня, возрастом старше меня. Слицом не толстым, однако массивным, а на нем намечался второй подбородок.

   - Здравствуйте, - сказал я, понуждаемый вопросительным взглядом -Я к вам по одному делу.

   - Ну? - голос не стал напряженнее, а вот в лице это проявилось.Со встопорщенными темными волосами, это смотрелось аляповато.

   - Ваш адрес дал мне, Наблюдатель. Я, по поводу, вещей которые выможете видеть. - и ничего умнее, на тот момент мне в голову не пришло

   Это прозвучало глупо. Отражение чего, и проявилось в реакциичеловека. На его лице, сразу же нарисовалась жалость и некое отвращение, аголос погрубел.

   - Вы что, сумасшедший? Какие вещи? Что за Наблюдатель? - готовпоклясться, что это заставило бы меня уйти, если бы каким-то шестым чувством, яне почувствовал за этой тирадой некую фальшь, и страх. Страх человека, ккоторому в двери постучались знакомые, и пугающие его обстоятельства.

   Поэтому, я ответил ему, с нажимом:

   - Обычный Наблюдатель. И учетчик. Считающий сколько людей прошло,птиц пролетело, и мух прожужжало.

   А далее - внезапно. Он схватил меня за воротник куртки. В глазахвсе смешалось - и вот я в прихожке его квартиры.

   И в мое горло, упирается кончик не слишком острого, но массивноготесака.

   Я кинул взгляд на дверь, и понял что она захлопнулась. Хозяинквартиры, дотянулся до выключателя второй рукой, и в помещении загорелся свет.Я мог бы осмотреться, но страх не давал мне сделать этого.

   - Я знал. - тем временем, лопотал хозяин квартиры - Я знал! Японял это еще позавчера. Черный вертолет, он точно появился не зря... выявились за мной!

   Никакие описания не передадут то, как он это говорил. Словно бы,находясь в трансе, как будто один из членов тоталитарной секты.

   Чувствуя, как пот капает с кончиков волос, и струится по спине, ясказал:

   - Не надо! - "сказал", это наверное, громкое слово.Пожалуй, лучше будет, "прошептал". - Не надо! Я не один из них! Я неодин из них!

   На большее, меня не хватило. Пересохшее горло, будто цементом схватило.

   Он же, смотрел, бешеными голубыми глазами, и все еще держал тесаку моего горла. Аккуратно держал, не надавливая, но и не давая мне лишнегопространства. Поразмыслив так, с бесконечную минуту, он снова потянул меня заворотник, в комнату.

   Это был зал двухкомнатной квартиры. Стол, диван, два кресла, ителевизор.

   На столе, стояла бутылка, странной формы, коричневогонепрозрачного стекла. Она была такой, что заставило меня отвлечься, и слегкапривело в себя. Я аккуратно повернул голову, в ее направлении.

   - Смотришь! Ааах.... - и на выдохе, он толкнул меня на диван, самже быстро отскочил к столу.

   Выдернув пробку - а бутылка была закрыта, именно самодельнойдеревянной пробкой - он отхлебнул пару больших глотков, и далее вперился в меняглазами.

   И снова - непередаваемые ощущения. Будто бы стилетом мне пробилиголову, и стилет расширился внутри моего черепа, в кашу молотя мозги.Нестерпимый жар, заставил меня откинуться на диван, и завыть, закричать несвоим голосом.

   Хорошо, что это продлилось всего несколько секунд. Но отходняк,все равно длился дольше.

   Когда я смог нормально мыслить, и пришел в себя, то увидел, чтохозяин квартиры уже не вооружен, а на столе, помимо уже описанной страннойбутылки, стоит коньяк.

   - Выпей немного. Это помогает, после вот этой - кивок накоричневую бутылку - штукенции.

   Как сомнанбула, я налил в стоявший рядом стаканчик, граммтридцать светлой жидкости, и влил в себя, сказав затем то, что говорить непланировал:

   - Это - два объекта. - и пальцем так, картинно указал накоричневую бутылку - Первый, бутылка. Американский сегмент, номер две тысячидробь пятьдесят один.

   Тут, я замялся. Хозяин квартиры, молча слушал меня, с видимым,непонятным переживанием на лице.

   - Да. Класс: Евклид. Старинная бутылка. Перелитая в нее жидкость,не кончается. - и не обращая внимания на вытянувшееся лицо парня, я продолжил -И второй объект. Американский сегмент. Тоже, Евклид. "Мозговойтоник". Дает возможность читать мысли, улучшает память, запоминание, иинтеллектуальные способности. Временно.

   Закончив тираду, я увидел, что хозяин квартиры, жадно, как воду,выхлебывает из бутылки коньяк.

   Собственно, Станислав Барков, не мог похвастаться наличиемособого хобби. Кроме, разве что, любви к алкоголю - но не простому, асамодельному, начиная от домашнего вина, и кончая иными вывертами. Какгородской житель, в черт-уже-знает-каком поколении, сам он научиться что-тотакое изготовлять, не мог. Это и приводило его, год за годом, на многочисленныевстречи, конвенты, и небольшие капустники, людей со схожими увлечениями. Именнона одном из них, у вполне знакомого ему человека, он и купил эту бутылку. Поописанию, внутри был самогон, с таежными травами.

   - Ну а дальше, покатилось. В первый раз я выпил глоток, ипонял... ух-х! Учебник вышмата, вузовский, буквально за день прочел, понял, ивесь задачник перерешал. Хотя сам-то, сраный гуманитарий.

   - А читать мысли?

   - А... - он махнул рукой - Это тоже случайно. Знаешь, простоконцентрируешься и, само собой получается. Первый раз, я это с собакой сделал -но какие там мысли? Страх, голод, боль... врут те, кто говорят, что собакипонимающие существа, ни хрена они не понимают.