Подождав пока кофе остынет, пил из горла. Это произошло черезполчаса. Мы уже покинули город, и ехали по шоссе, с открытыми окнами. Воздухбыл свежий, холодный, наверное, даже вкусный. Родион, дождался пока я утолюпервый голод, и спросил меня, в чем проблема с бумагами. Я выдал то, чтонадумал.

   - Единственная общая черта всех пропаж - женский пол. Все.

   Даже не повернув ко мне лица, Родион сказал:

   - И? Что не так?

   - То, что больше общих черт нет. И не похоже на действиесверхъестественного существа. Или Объекта.

   - Думаешь, неизвестный Объект?

   - Возможно. - я кивнул - А может, я что-то упустил. В любомслучае, на месте разберусь лучше. Что бы это ни было, смогу почуять.

   - Ага. И что? Так надеешься на полученную подготовку?

   Как мог, но, конечно гораздо менее пафосно, я рассказал про то,как ощущаю пульс города. Не используя, собственно, это словосочетание:"пульс города". Такие высокопарные именования, лучше держать внутри.

   - Ага. - повторил Родион - Понятно. Полезно, наверное. И что,действительно так хорошо ощущаешь эти объекты? Как именно?

   Я задумался. Думалось легко. Как и говорилось.

   - Как это описать? Да не знаю. Просто, чувствую.

   Вряд ли он смог меня понять. Я попытался объяснить еще раз, ноуже используя жесты. Трудно представить, но так и было. Выглядело глупо,наверное. Однако, выражение лица мой собеседник сохранял самое серьезное.

   - Хоть это хорошо. - в этот момент, я отпил несколько глотковкофейной жижи, и Родион, словно что-то вспомнив, добавил - Ты чего не выспался?Кошмары?

   - Нет. Работал долго.

   - А-а-а. Просто я тут анекдот вспомнил.

   - Ну?

   - Да старый уже, ты слышал наверняка. - далее, типичный петросянскийтон - "Ох, дорогая, мне твои кошмары в задницу лезут!"

   - Слышал. Не смешно.

   Родион кивнул, как раз в это время свернув возле указателя.Какая-то деревня, названия я не разглядел.

   - Не смешно. Просто, я тут подумал на досуге. Странные кошмары, какие-то.Плюс, состояние, когда спишь и не можешь проснуться. И это, на фоне того, чтоты у нас теперь прямо таки сэкстрасенс, хоть объявление в газету давай. Ничегосвязать не можешь?

   - Ага. Спасибо. - я смотрел на Родиона зло, говорил тоже,отрывисто, волнуясь - Я-то идиот, не понял. А еще, песочек невкусный. И огоньгорячий.

   - Коля, не надо на меня рычать.

   Въехали в деревню. Первое впечатление - какие-то маленькие дома,игрушечные, просторно. Сплошь одноэтажные, и немного этих самых домов. Лишьтолько пара двухэтажных коттеджей стояла, и то, на выезде, который мы ужепроехали. По центральной дороге, машина двигалась по направлению к лесу. Еслисо стороны шоссе, могло показаться, что дома стоят прямо таки возле самыхдеревьев, то в реальности, лес и деревню, разделяло достаточно большое поле.

   Родион остановил машину, возле магазина. С вывеской, типичнойтакой, советской: "МАГАЗИН", крашеной синей краской. Выйдя, он достализ багажника небольшой рюкзак. Затем, закрыл машину. И далее, мы почесали попротоптанной пешеходной дорожке. Видимо, туристическая, вид с нее открывалсянеплохой. И на саму деревню - когда поднялись на большой холм, или же маленькуюсопку. И например, на небольшой, частый садик фруктовых деревьев,располагавшийся во дворе одного из коттеджей. Зеленая трава, росшая на поле,казалась бархатом. Очень красивый был вид.

   Идти по этому бархату, оказалось не так уж и легко. Земляпроминалась под ногами, стоило только отступить с протоптанного пути. Подошвыкроссовок отчаянно скользили, на росистой траве. Мне стоило больших трудов неупасть. И я не упал. В сам лес мы вошли, минут через двадцать, после того каквышли из деревни.

   Я в лесу был от силы раз десять, за всю жизнь. Не так, чтобызайти туда, и гулять сутки кряду, скорее уж просто, на час другой, с мамой илидрузьями. Поэтому, ничего особого, от похода по лесу я не ожидал. Не зря. Этоне была чаща, где солнце лишь поблескивает из-за густых веток. Обычный лес.Деревья. Красивая, зеленая листва. Я часто вертел головой, следуя за Родионом.Мы так и двигались, по туристической дорожке. Таблички: "Соблюдайтечистоту!", "Охота запрещена!", возвращали в реальность. Я читал,как-то, про то, что настоящий лес полностью заменяет собой городской мир. Тызаходишь в него, последний фонарный столб скрывается за деревьями, и все, добропожаловать в мир без городов и законов, полная анархия. Наверное, этот лес был"не настоящий". Или же, не настолько чувствительным к дикой природебыл я.

   Еще одна табличка. Именующая те самые, катакомбы. Табличкахорошая, на крепкой железной арматуре, да и сама металлическая. Видимо, частоскрывали. "Катакомбы Венлеца" - надпись черными буквами. Небольшаякарта, с указанием входов. И сам, один из входов, метра через три за ней.

   Не скажу что это был "широкий, черный провал", входбольше походил на банальный дверной проем, без двери. Доски-боковинки, в этом"проеме", видимо никто не менял. А вот ступеньки, блистали чернойновизной кузбасс-лака.

   - Ну что, внутрь? - сказал я

   - Погоди. - Родион полез в рюкзак, и достал оттуда два фонарика.Проверил каждый. Только потом мы вошли.

   Внутри оказался приятный воздух. Такой сыроватый, земляной.Поначалу, фонарики не казались нужными. А вот потом, действительно. В тоннелеоказалось темно. Мы шли-шли, пока не дошли до засыпанного прохода. Тогдаостановились, осмотреться. Был еще поворот.

   - Ну, что? Шестое чувство что-нибудь говорит?

   Я постарался почувствовать. Не было пустоты. Где-то кто-тошлялся. Кто-то кем-то завтракал. Но конкретно в этой части катакомб, в этомтоннеле (говорить за всю систему коммуникаций, мне смелости не хватило) былопусто. Родион хмыкнул, и мы пошли дальше, освещая путь фонариками.

   Как описать, тоннель в котором мы шли? Да нереально это. Земля счетырех сторон, и два возможности куда-то идти. При наличии лопаты, может ибольше двух. Маленькие корешки, местами свисают с потолка. Круг луча фонарикапрыгает то там, то сям. Обволакивающая темнота, и тот же приятный запах.Безусловно, спокойное место.

   В то же время, пустое, в известном плане. Мы потратили не менеечаса, для того чтобы тщательно все исходить, и осмотреть. А результата - ноль.Я чувствовал себя пристыженным, и слегка виноватым. Родион же, молча, безэмоций абсолютно, шел впереди, и не выказывал никаких чувств. Лишь спрашивал,временами:

   - Что-нибудь почувствовал?

   Или:

   - А теперь? Есть?

   Ответ всегда был отрицательный. Мы вышли там же, где и вошли. Ясел на траву, и прислонился к дереву. Не слишком удобно - все же, это не спинкакресла. Родион кинул мне шоколадный батончик, и поставил бутылку минералки наземлю. Сел рядом, и вгрызся в свою порцию.

   - Ничего?

   Я помотал головой.

   - Ладно. Бывает.

   Через половину батончика, и пару глотков воды, Родион добавилеще:

   - Хотя, надо зайти еще раз... - тон его был задумчив, онпогрузился в себя

   А я, не хотел ничего говорить, чувствуя, как гудят мои ноги.

   Поев, попив, и сунув мусор в рюкзак, снова зашли внутрь. Еслираньше, что-то пытался почувствовать я, то теперь, создавалось впечатление, чтонекое шестое чувство активировал Родион. Он шел с фонариком, быстрым шагом, и яедва поспевал за ним. Полноценно догнать, смог лишь возле того завала. Родионтщательно освещал фонариком кучку, вглядываясь во что-то одному ему видное.Затем, присел на корточки, взял фонарик в зубы, и двумя руками потянул зачто-то видневшееся из земли.

   - Бедный Йорик, хах. - он кинул череп на пол. Не человечий. - Тыпогляди, собачка.

   Я сразу вспомнил о доберманихе Саре, которую так и не нашелфорумец Farad, что и озвучил. Родион, между тем, сбилс черепа землю, и осветил фонариком грязно-белую костяную поверхность.

   - Собачку топором долбанули.