Вложив в удар все свои силы и вес, я вогнал в спину нежитя импровизированное копье. Было такое ощущение, словно протыкаешь большого жука или мешок с сеном.

Дваждырожденный яростно взвыл, а я, ухватив топор плашмя, поглубже забил кол в землю.

Теперь все решала скорость, нечки уже брели ко мне, пошатываясь и спотыкаясь.

Двумя ударами свалив облюбованные мной сушины, я вытащил их на поляну и кинул поверх мечущейся твари. Недостаток веса мешал умертвию попросту выдернуть кол, но оно дотянулось до оружия и теперь пыталось расковырять под собой землю. Нечки успели бы добраться до меня первыми, но их воспрянувшая духом жертва спустилась с дерева и обрушилась на обидчиков с тыла, размахивая окованной светлым металлом дубинкой.

Дваждырожденный яростно шипел, нечки выли, девчонка орала, как сумасшедшая.

Чудом не уронив тыкву, я раздул уголек, подпалил трут и вывалил огонь на нежитя.

Сухие елки вспыхнули, как порох и умертвие зашлось надсадным воем. Вопль резко оборвался – мумифицированная плоть отлично горела, полыхнула беззвучная молния, подняв к небу столб искр.

Теперь стоило позаботится о нечках. Ударом топора я спихнул в огонь одну, другую уже волокла к костру моя добровольная помощница. Еще две вовсю улепетывали к лесу. Пришло время вспомнить об удавке. Накинув петлю на самого шустрого нежитя, я поволок его назад. Елки прогорали, требовалось срочно подкинуть в костер дровишек. Оставив леди возиться с последней тварью, я поспешил добавить в огонь еще пару сушин.

Все было кончено. Горящие нечки жутко смердели, от Дваждырожденного остались только обугленные подметки сапог. Спасенная девица с интересом посмотрела на меня.

– Спасибо за помощь!

– Всегда пожалуйста.

– Нет, серьезно. Я думала – мне хана. – Она протянула мне закопченную ладонь. – Петра Боровски.

– Дэвид Фраббо.

Девчонка прищурилась.

– Раньше я тебя не видела.

– Я новенький.

– Да? И кто твой хозяин?

Как-то само собой выскочило имя.

– Феррон.

Петра уважительно покачала головой.

– Я и не знала, что он еще берет учеников!

– Это было давно. Я нашел было дело поспокойнее, да вот припекло.

Поморщившись от смрада, Петра поглядела на столб густого черного дыма, поднимающийся к небу.

– Пора сматываться! – Резонно заметила она. – Побежали.

Мы побежали, скоро я сообразил, что Петра направляется на восток.

– Не упремся ли мы в болота?

– Рискнем!

До ночи оставалось часа четыре. Я мчался следом за Петрой и надеялся только, что Крабат догадается поработать над нашими следами – моя провожатая выбирала самые сухие участки почвы и старалась не задевать ветки деревьев, но опытный следопыт, вероятно, мог проследить нас даже в темноте.

За четыре часа мы одолели порядочное расстояние и уже в сумерках устроились на ветвях высокой сосны.

– Придется рискнуть! – Пропыхтела Петра, привязывая себя за пояс к толстому суку.

– Слишком близко, но по ночам теперь не походишь.

– А дальше куда?

– Прямо на север нельзя – там нас точно прищучат. Попробуем пройти кромкой болот.

– Принимаешь их за идиотов? Нет! Надо взять к западу – вот где нас не ждут!

Петра поперхнулась.

– Там же Город!

Я хмыкнул в ответ.

– Придется рискнуть. А в болотах – ундины.

– Ну, как скажешь. – Петра недоверчиво нахмурилась. – Тебя Феррон учил, не меня.

Мы посидели молча, быстро темнело.

– Слышь! – Шепнула Петра. – У тебя харчей не найдется?

Я молча выудил из мешка пару галет и протянул ей.

– О! – Она засунула галеты в рот целиком, не уронив вниз ни крошки.

– Надо думать о припасах заранее.

Петра обиделась.

– Да кто ж знал! Если бы не этот исход, я бы сейчас была дома.

Я насторожился.

– Какой "исход"?

Девушка удивилась.

– Ты же идешь с юга, разве ты повернул не из-за этого?

– Нет! Просто я иду в Сантарру и мне нужно как-то миновать Западный тракт.

– А-а! – Петра сделала большой глоток из своей фляги и зашептала. – Жуткое количество тварей вышло из Дебрей к границе Ункерта. Я и не знала, что их на свете столько. Нечки, умертвия, демоны, мороки, для некоторых я и имени-то не найду!

– Черт!

– Вот именно. Может и лучше, что я не успела пройти.

Почему же Крабат мне ничего не сказал? Впрочем, я знаю – призрак не хотел меня нервировать отдаленной угрозой. Перестраховщик чертов!

Последние лучи заката утонули в облаках, наползающих с севера, и вскоре заморосил неприятный мелкий дождь. Не было печали! Может, он хоть следы собьет.

Где-то в отдалении завыли волколаки. Вся долгая ночь еще была впереди.

Всюду, куда хватало взгляда, по дороге тащились повозки. Бесконечные вереницы беженцев брели по обочинам, катя ручные тележки, неся узлы и детей.

Жак не думал когда-либо снова увидеть такую картину – на его памяти только сантаррское Нашествие сорвало с места столько людей. Но печально знакомой по Сантарре паники на ункертской дороге не было: конные Стражи то и дело проносились вдоль бесконечной колонны, не давая смешаться людям и телегам, поддерживая постоянную скорость и очищая правый край для спешащих навстречу отрядов. Сломавшиеся повозки немедленно сбрасывали в кювет, и движение не замирало ни на секунду.

– Может, стоило ехать через Лим, – пробормотал Станис.

Но Ирвин только отмахнулся.

– По всему Лиму нет ни одного города с защитным периметром. – Он понизил голос.

– Гильдия отзывает оттуда своих эмиссаров: они не способны контролировать ситуацию, число жертв множится.

Жак чмокнул лошадям и повернулся к магу.

– Я уже видел такое! За несколько дней до Нашествия по всей Сантарре вспыхнули бунты, убивали любого, кого подозревали в связях с Гильдией. Здесь им полного хаоса добиться не удалось, но это, – Страж окинул взглядом толпы беженцев, – только начало.

– Нет, – маг отчаянно замотал головой, – они не рискнут! Ункерт им не по зубам!

– Был не по зубам, – Страж кивнул на небо, – Думаете, это – орел?

Маг осторожно выглянул из-за полога фургона: высоко в небе парила крохотная крылатая фигурка. Ирвин принялся ругаться тихо и грязно, брови Изабели удивленно поползли вверх.

– Гатарн, вот дерьмо! Среди бела дня, чтоб его!

– Твари могут покидать Дебри и, похоже, неплохо разбираются в системе обороны Ункерта.

– Темные Адепты.

– Наверняка. Где два, там и двадцать. Силы Тьмы раскрыли карты – теперь они так просто не остановятся.

– Нам надо добраться до периметра, – голос мага потерял всякое выражение. – До любого периметра и оставаться там.

– Время еще есть, но его очень немного.

– Если Силам Тьмы известны планы Гильдии на случай чрезвычайных ситуаций…

– К черту планы! – Резкий голос Станиса заставил вздрогнуть обоих. – Это конец!

Вы еще не поняли? Они идут, и их ничто не остановит!!!

Жак хотел возразить, но Ирвин взглядом остановил его и подсел к другу, обхватив его за плечи.

– Они придут! – Простонал Станис. Цыганки, пережившие ужасы Нашествия, сочувственно переглянулись. Изабель вспышка отца испугала. – Снова. Все начинается снова…

Страж вздохнул – слов не требовалось. Единственное, чему он мог сейчас радоваться, это отсутствию семьи.

Сумерки сгущались, но движение на дороге не замирало – безотчетный страх перед темнотой гнал людей и животных вперед. Правда, многие беженцы были вынуждены свернуть во временные лагеря, разбитые у обочины Стражами. Дорога стала просторнее, и крепкие лошади с последней подставы прибавили шагу.

Где-то в пути Жак посадил в фургон женщину с детьми, младшие мальчики пришли в восторг от кошек и теперь спали в обнимку с кегарами. Мать, наконец, убаюкала младенца и сама начала дремать, только девочка лет двенадцати, пристроив под локтем узел с семейными пожитками, с тревогой наблюдала, как сгущается за пологом фургона ночь. Присутствие посторонних не располагало к откровенным беседам, ехали молча. Уже в полной темноте фургон миновал заставы и въехал в пределы Обители Торна, древнейшей цитадели Света на всем Западном материке.