Конечно же баронесса не могла уехать молча — еще на лестнице Деми услышала мамин голос. Баронесса кому-то выговаривала и попутно дергала младшую дочь.

— Аннет, стой здесь. Где лакеи? Я должна сама нести вещи или, может быть, это должен делать мой муж — барон? Невозможные порядки в этом замке, сразу видно, что нет настоящей хозяйской руки! Эй, ты! Да, да — ты! Иди сюда и возьми вот эту картонку. Ничего, подождет твой герцог, не переломится. Мог бы повежливее обходиться с тещей и новыми родственниками, а то надо же — дела у него! Знаем, какие дела у мужчин. — баронесса повернулась и осеклась, наткнувшись на фигуру герцога. — А, Ваша Светлость уже вернулись! Какой замечательный замок и какие вышколенные у вас слуги, сразу видно, что хозяин не пренебрегает своими обязанностями! Я так рада, что мы теперь родственники и я смогу часто бывать в гостях у моей дорогой Демианы! Вы же не будете против? Ах, я так и думала, Вы просто душка!

Тамиль стоял, морщился и не знал, как прервать этот поток лести и как бы поскорее спровадить тещу восвояси. Видеть ее частой гостьей и вообще видеть в своем доме он категорически не желал. Но если она права и Демиана будет тосковать по родителям, ему придется терпеть. Да он готов терпеть кого угодно, только бы исправить, что натворил и увидеть на личике Деми улыбку! Ему придется очень постараться.

Он кивнул барону, привычно молчаливому и почти потерявшемуся на фоне энергичной и громкоголосой баронессы и перевел взгляд на спускающуюся Демиану. В простом утреннем платье легкого бирюзового оттенка девушка выглядела довольно мило и даже небольшая бледность не портила впечатления. Тамиль смотрел во все глаза, будто видел жену впервые, что, в общем-то, было недалеко от истины. С самой первой встречи он избегал разглядывать невесту, сразу решив, что она ему не нравится и менять это он не собирается. Теперь он жадно впитывал ее облик — нежный овал лица, небольшой нос, чуть крупноватый рот, теплого оттенка карие глаза — а его жена не настолько непривлекательна, как он нафантазировал ранее! А если ее приодеть, уговорить перестать прятать чудесные волосы, если она будет весела и радостна — она станет настоящей красавицей! И да — необходимо проследить, чтобы Деми хорошо питалась. Герцог не был поклонником пышечек, но худоба жены была явно чрезмерной. Не кормили ее дома, что ли? — с этими мыслями Тамиль подал Деми руку. Она долю секунды поколебалась, но подала свою и еле заметно вздрогнула, когда их пальцы соприкоснулись.

Наконец, лакеи разобрали вещи и семейство де Плиер после моря слез, объятий, причитаний баронессы, отправилось домой. Деми и Тамиль одновременно перевели дух. Поодаль отдувались и вытирали лбы лакеи — неуемная наглость и активность баронессы вымотала всех.

Герцог опять предложил руку жене, но она отступила назад и спрятала руки за спиной, напоминая этим жестом нашкодившего ребенка. Тамиль еле сдержался, чтобы не рассмеяться, настолько забавно выглядело ее нахмуренное личико с решительно поджатыми губками.

— Миледи, Вас проводить в покои или Вы уже готовы познакомиться с обслугой и принять хозяйство?

Деми рассчитывала вернуться в спальню, но раз уж она все равно здесь… Почему бы и нет?

— Да.

— Габриэль, немедленно соберите всех в холле, мы с герцогиней подождем в красной гостиной. — и Тамиль вторично протянул руку жене.

— Да, милорд, — поклонился дворецкий и почти бегом отправился выполнять поручение.

Деми ничего не оставалось, как подать руку мужу и позволить отвести себя.

Как и все в замке, комната была очень ухоженной и обставленной со вкусом. Красная, с золотыми бутонами роз, обивка стен отлично гармонировала с винного цвета мебелью, тяжелыми вишневыми занавесями и богатым, необыкновенно мягким огромным — почти на весь пол- ковром в багряных тонах.

Герцог подвел жену к одному из диванчиков и она присела.

— Как Вы себя чувствуете?

— Благодарю, все нормально.

— Может быть, принести отвар, сок, взвар или вина?

— Нет, нет! Мне ничего не нужно! — Деми не знала, куда деть глаза и руки. Внимательный герцог пугал ее не меньше, чем герцог пренебрежительный. Но второй хотя бы не прожигал ее своими глазищами и не обжигал осторожными прикосновениями к руке. Деми была растеряна и напугана и просто мечтала скорее оказаться в своей спальне. За крепко закрытыми дверями. Одна.

— Демиана, — с запинкой начал Тамиль. — Я очень сожалею, что был непростительно груб и жесток с Вами в течение этих недель, на свадьбе и в нашу первую ночь. И хотя такому нет оправдания, я попробую объяснить, чем такое поведение было вызвано.

Деми изумленно уставилась на мужа.

— Мой дядя поставил меня в жесткие рамки и я воспринял условие завещания, как издевательство. Был просто взбешен.

— Условие завещания? Какое же и при чем тут я?

— Сейчас объясню. По этому условию я обязан был жениться до истечения месяца и Вы оказались единственной незамужней девушкой, которая подходила. А потом Ваша мать предложила мне Вас на ночь, когда я приехал и остался ночевать, дожидаясь возвращения барона.

— Мама? Нет!!

— Увы… да. И я решил, что Вы давно уже не невинна. Поэтому вел себя, как осел и был… таким с Вами… Все это не умаляет гнусность моего поведения и тот вред, что я нанес Вам, но, может быть, Вы со временем сможете простить меня?

Демиана серьезно смотрела в глаза Тамилю и он обмирал от страха — что она сейчас скажет?

— Вы будете делать все, что посчитаете нужным. Этот дом, все слуги, мои деньги и поместья и я сам — все в Вашем распоряжении!

— Отчего же такие щедрые авансы, милорд? Что изменилось с ночи, когда Вам противно было даже мое лицо? Прошло всего несколько часов и я все та же.

— О, Демиана… Я был зол, считал себя загнанным в ловушку, что меня обманом вынудили жениться на недостойной… И да… мне нет оправдания. Что изменилось? Я разглядел Вас и понял, как глубоко заблуждался и теперь очень хочу исправить все, что натворил.

— В завещании были еще какие-нибудь условия? — спросила Деми.

«Умная девушка» — подумал герцог и ответил:

— Да. Вторым условием было зачатие ребенка до истечения года со дня свадьбы. Но Вы не волнуйтесь, у нас впереди много времени и я больше никогда ни к чему не стану Вас принуждать! Приложу все усилия, что бы Вы забыли эту ночь.

Демиану передернуло, герцог заметил это и его настроение упало еще на один градус вниз.

— Раз уж судьба нас связала, в нашей воле сделать совместную жизнь приятной для обоих. Пожалуйста, Демиана, дайте нам — мне! — шанс!

В дверь раздался стук и голос Габриэля произнес:

— Милорд, все слуги и прислуга собраны.

— Хорошо, Габриэль, мы сейчас будем, — откликнулся герцог. — Так как, миледи? Вы позволите мне ухаживать за Вами?

Деми задумчиво поглаживала пальчиком обивку дивана, хмурила брови и размышляла.

«Если он говорит правду, то его поступки объяснимы. Любой мужчина возмутится, если его вынудят жениться. Но не Демиана была виновником его проблем, поэтому он не должен был срываться на ней! А если еще раз его кто-то огорчит — он опять накинется на жену? Еще ребенок… Дети — это счастье, но рождаться они должны не по завещанию, а по любви. Может ли она полюбить этого мужчину?»

Деми взглянула на мужа — красив, но не смазливой красотой, а мужской, настоящей. Серые глаза в обрамлении густых ресниц, прямой нос, волевой подбородок с трогательной ямочкой, высокий лоб, густые, немного вьющиеся волосы насыщенного шоколадного оттенка. Высокий, широкий в плечах и узкий в бедрах. Но не легкий и не гора мускул — как раз золотая середина.

Деми вспомнила его обнаженную фигуру в неверном свете свечей и густо покраснела.

Герцог всполошился:

— Миледи? Вам нехорошо?

— Нет, ничего. Просто здесь жарко. Дайте мне еще минутку подумать.

— Конечно, думайте столько времени, сколько Вам требуется.

Деми продолжила: «Он силен и решителен. Умеет признавать ошибки и не стыдится попросить прощения. Наверное, я смогла бы полюбить такого. Если бы не условие про ребенка. Еще раз переживать ужасы супружеских отношений мне совсем-совсем не хочется! Хотя, быть может, это и не понадобится, если я уже беременна. Да, он прав — нам вместе жить и какой будет эта жизнь зависит от обоюдных усилий.»