Среди многих забот Галана — заведование литературной частью Львовского драматического театра имени Леси Украинки.

Февраль. Середина месяца. Во втором номере журнала «Литература и мистецтво» за 1941 год публикуется рецензия Я. Галана на сборник поэта А. Волошака «Поэзия».

Февраль, 18. Участвует в работе правления львовской организации ССПУ, обсуждавшего подготовку к празднованию 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции: «После доклада ответственного секретаря Ол. Десняка писательский актив взял на себя обязательство написать к четверти столетия утверждения Советской власти произведения из… жизни западных областей Украины… А. Гаврилюк — повесть „Савка учится революции“ и пьесу „На новых квартирах“, Я. Галан — драму, С. Тудор — повесть».

Итак, в начале февраля 1941 года Галан снова в Киеве. Здесь он присутствует на юбилейных собраниях, посвященных празднованию 50-летия П. Тычины, посещает Музей В. И. Ленина, завод «Большевик», дом Т. Г. Шевченко, Институт литературы имени Т. Г. Шевченко, библиотеку Академии наук УССР, Институт экспериментальной биологии и патологии, Софийский собор, Киево-П-черскую лавру, киевские драматический и оперный театры, киностудию, издательства, редакции журналов и газет.

На Западной Украине широко распространялись тогда армейские газеты «Боевое знамя», «Звезда», «Часовой Родины», «Красноармейская правда» и другие. В их редакции входили крупнейшие советские писатели и поэты — Твардовский, Корнейчук, Лебедев-Кумач, Бажан, Малышко, Кирсанов, Лидии, Луговской, Бровка. С первых дней освобождения Львова они включились в строительство новой жизни. Во Львов приезжали мастера советской литературы — Алексей Толстой, Лев Никулин, Павел Антокольский. В те дни создавалась первая действительно народная, выходящая на украинском языке газета «Вильна Украина». С ней уже до конца жизни связана литературно-общественная деятельность Я. Галана. 2 октября 1939 года центральный орган КП(б)У газета «Советская Украина» сообщала: «На днях во Львове начала выходить новая газета — „Вильна Украина“. Трудящиеся города восторженно встретили газету на родном языке, газету правды и свободы». Первый номер газеты вышел 29 сентября 1939 года. Его выпускали Я. Галан, К. Пелехатый, П. Козлашок и другие литераторы.

Сначала газета имела четыре полосы, затем — шесть-восемь. Ежедневный тираж достигал восьмидесяти пяти тысяч экземпляров.

В 1939–1941 годах в газете «Вильна Украина» и других изданиях появляется более ста произведений Галана. Он откликается на самые острые, волнующие проблемы дня.

Многие газетные работы Галана 1939–1941 годов нельзя назвать очерками и рассказами в полном смысле слова. Это скорее художественные зарисовки, часто корреспонденции, не претендующие на глубокое раскрытие характера изображаемых лиц. Цель этих произведений — пропагандировать достижения и успехи социалистического строительства на Западной Украине, раскрывать то новое, что рождалось в сознании людей, помогать партии бороться за формирование социалистического сознания у молодых граждан Советского государства.

Галан пишет о тех, у кого «разогнулись сгорбленные спины, гордо поднялись головы». «Действительно, совершилось чудо, о котором мечтали поколения: те, кто был ничем, стали всем». Писатель борется за то, чтобы к руководству предприятиями пришли преданные Советской власти люди, поднимает на щит передовиков и новаторов производства, беспощадно разоблачает рвачей, трусов, бюрократов, притаившихся врагов, ведет борьбу с буржуазными пережитками, призывает людей бдительно охранять свой труд и свое счастье. Нередко Галан обращается к истории Львова, чтобы еще раз подчеркнуть величие и смысл освобождения. Так были написаны: статья «2 июня 1902 года» в связи с 38-й годовщиной со дня расправы с трудящимися Львова на Стрелецкой площади и статья «День народного гнева», посвященная четырехлетию со дня апрельской демонстрации безработных 1936 года. В очерке «Вторая молодость» прослеживается страшная история столицы Галиции, и на фоне ее показаны величие и красота новой, советской действительности. Эта тема разрабатывается и в коротких новеллах «Дженни» и «Незабудка». Заведуя литературной частью Театра имени Леси Украинки, Галан часто откликается на театральные постановки других театров, участвует в обсуждении новых произведений.

Галан много работает, чтобы во Львове наладилась театральная жизнь. В статье «Обновленный театр» он говорит, что до 1939 года польский театр во Львове призван был ополячивать «непольскую часть населения города, особенно украинцев». Он был не рассадником культуры, а средством увеселения одуревших с жиру панов и пани из так называемого «высшего общества». Только с приходом социализма на земли Львовщины польские актеры впервые получили возможность «служить народу своим талантом, своим трудом, который только теперь стал плодотворным, стал творческим». Украинский же театр, по существу, впервые получил права гражданства.

В статье «Певец социалистического труда» (рецензия на повесть Ю. С. Крымова «Танкер „Дербент“») Галан писал:

«Видеть в сегодняшнем ростки будущего, показывать то новое и позитивное, что нарождается в человеческих умах и сердцах, открывать все новые и новые перспективы развития социалистического строительства — вот важнейшая и почетная задача советского писателя — инженера человеческих душ.

Эта задача требует от писателя постоянной, тесной связи с жизнью, с народом, требует основательного ознакомления с основными процессами социалистического строительства».

Если раньше Галан разоблачал злобные писания своих идейных противников, результатом чего явилось создание своеобразного жанра рецензии-памфлета, то теперь Галан видит в критике прежде всего руководителя, товарища писателя, а в книгах советских литераторов — оружие в борьбе за построение нового общества.

«Вторая молодость» оказалась для Галана и его друзей не только новым гражданским, но и творческим рождением, и «творческое богатство, продемонстрированное нам сейчас, — писал Галан в статье „Степан Тудор“, — это еще одно доказательство животворного влияния, которое оказывает радостная советская действительность на истинных творцов».

Галан радуется преображению родной земли. Он мечтает о недалеком будущем, когда реки Закарпатья будут скованы плотинами, когда социалистический строй укрепится в молодых колхозах Галиции: «Встаньте весенним утром на перекрестке улиц… и там вы услышите глухое громыхание. Подождав минуту, вы увидите колонну новых, сверкающих светлой краской тракторов. Они направляются за город, в далекие поля, над которыми плывут в прозрачной лазури стаи журавлей. Вдохните полной грудью воздух, и вы почувствуете, что вам страстно, до боли хочется жить».

Десятки замыслов новых произведений рождаются у Галана. Он хотел писать о новой, счастливой жизни, о радостном труде освобожденного народа, о «весне социализма» на молодых советских землях. Но замыслам писателя еще долгое время не суждено было осуществиться… Далеко не все было столь радостным, как бы этого хотелось, во Львове тех лет слишком многое тревожило и омрачало душу.

Одна из самых живописных улиц Львова — улица Двадцать девятого листопада — соединяла центр города с предместьем. Некогда на этой улице жили офицеры привилегированных частей Польского воздушного флота. В предвоенное лето здесь находился дом, который, как было известно Галану, стал крупнейшим центром гитлеровского шпионажа на Западной Украине.

Прежде чем подойти к этому дому, надо было миновать немало уютных домиков и вилл, укрытых золотистыми кленами, лапчатыми каштанами и плакучими ивами. По стенам вилл тянулись кверху глянцевитый плющ, дикий виноград и китайские розы.

Жители улицы Двадцать девятого листопада в то лето часто видели на ее мостовой длинный черный «суперадмирал» с фашистским флажком на радиаторе. Немецкая машина проносилась по воистину волшебной улице Львова и заезжала во двор виллы «Францувка», стоящей в глубине большого палисадника. Над воротами у въезда в виллу висел флаг гитлеровской Германии с черной свастикой. Но самое удивительное заключалось в том, что под этим флагом медленно расхаживал постовой — советский милиционер. Сейчас просто даже странно вспоминать все это, но так было в то трудное, насыщенное международными противоречиями предвоенное лето.