Квентин пристально поглядел на нее.

— И со своими детьми ты пользовалась его методом?

— Да, и это дало хорошие плоды. Правда, мои дочки очень хорошо помогали друг дружке, особенно когда стали подростками, а потом молодыми женщинами. Они никогда не попадали ни в какие неприятности, насколько я знаю. Я горжусь ими и очень счастлива: они принесли мне много радости в жизни.

— Некоторым моим друзьям следовало бы пригласить тебя воспитывать их детей. Их отпрыски — настоящие домашние тираны и нытики. Я никогда не позволил бы своему ребенку так себя вести и заправлять в доме: я не так воспитан.

— Твои родители, наверное, придерживались старого правила: ребенок должен быть виден, но не слышен?

— Нет, они просто честные, работящие люди, хорошие родители. Наша семья была дружной, она и сейчас дружная. Но вернемся в Кол-квит, он известен как мировая столица мохава. Ты знаешь, что это такое?

Рэчел покачала головой. Она заметила, что Квентин быстро оставил семейную тему, возможно, из-за брата, с которым, если верить газетам, не все благополучно.

— Мохав — это ягоды, похожие на яблочки, размером с клюкву, из них делают желе. Стоит раз вдохнуть их аромат, когда готовишь, и ты никогда его не забудешь. Он буквально заполняет дом, и у всех слюнки текут. Я попрошу маму прислать тебе это желе. А в апреле у нас бывает фестиваль мохава; может быть, ты как-нибудь выберешься посетить его. В октябре играют знаменитую народную пьесу «Болотная жижа». В представлении участвуют больше сотни местных жителей. Мама говорит, что их просят дать представления во время Олимпийских игр в Атланте 1996 года — тогда точка, отмечающая Колквит на карте, станет поярче. — Он замолчал, поместил картофелины в духовку и установил таймер на один час, а затем принялся подготавливать брокколи в варке на пару. — Наш городок маленький и похож на деревню, но для покупок и развлечений у нас рядом есть большие города. К северу, в сорока пяти милях — Олбани; Талахасси, Флорида — около шестидесяти миль к югу; Дотан, Алабама — сорок пять миль на запад. Для отдыха — у нас многие увлекаются водным спортом — есть река Чаттахучи, озеро Семнол и река Флинт.

— Кажется, река Флинт на прошлой неделе сильно разлилась?

— Да, но округ Миллер и моя семья это пережили, слава Богу. Нашим соседям не так повезло, в других округах большие разрушения — в Митчеле, Декатуре и тех, что к северо-востоку от Миллера. Некоторые фермы — и много домов в городах — просто смыло, есть погибшие.

— Я рада, что с твоей семьей все в порядке, но сердце болит за тех, кто пострадал и потерял все. Из Огасты посылали продукты, питьевую воду, одежду и другие вещи первой необходимости в места, пострадавшие больше всего. Наши люди щедры и полны сочувствия, потому что мы тоже пережили несколько наводнений, правда, не таких ужасных. В «Новостях» показывали сильные разрушения и множество пострадавших. От таких потерь они нескоро оправятся. Я читала в газете, что Огаста и соседние округа выполнят заказ на арахис, который обычно направлялся в Южную Джорджию, туда, где потерян весь урожай. Вот такой печальный случай укрепит нашу местную экономику.

— Это сильнейшее наводнение, впридачу к жестокой засухе 1993 года, совершенно разорительно для фермеров на другом краю штата. Папа говорил, что, когда река вышла из берегов, залило триста тысяч акров, сто пятьдесят из них были засеяны арахисом, который не вынес такого издевательства. По словам отца, потери составили сто миллионов долларов.

— В юности ты помогал своей семье выращивать арахис?

— Да, тогда еще на арендованной земле. Я купил для них ферму в 1985 году, когда у меня был очень удачный сезон. (Если забыть об истериках Кейси из-за того, что я истратил деньги на ферму, а не на ее карьеру модели.) Округ Миллер — производитель арахиса номер два. Это даст двадцать пять миллионов долларов только в нашем округе. Пятьдесят процентов всего арахиса в США выращивается в радиусе пятидесяти миль в юго-западной Джорджии. — Он усмехнулся. — Папа сообщает мне все факты и цифры. Ты, наверное, помнишь, что президент Картер занимался выращиванием арахиса. Это хороший бизнес, но непростой, надо многое знать.

(Какое же у тебя было детство?)

— Например? — спросила она.

Квентин встретился с ней взглядом.

— Ты хочешь, чтобы я быстренько просветил тебя?

— Почему бы и нет? (Может быть я узнаю побольше о тебе и твоей семье). Уверена, что это интересно и важно для Джорджии. Надо знать о нашем главном продукте. (Возможно, я смогу использовать полученные сведения в своей книге.)

Он отставил пароварку с соцветиями и нежными стеблями брокколи в сторону, чтобы приготовить позднее.

— Пойдем разжигать гриль, а я тем временем преподам тебе краткий курс. Я никогда не думал о том, чтобы стать учителем, но такую ученицу, как ты, иметь приятно. Ты наверняка все схватываешь на лету.

Рэчел провела его через заднюю дверь к кирпичному очагу на внутреннем дворике, вымощенном камнем, который она вычистила сегодня с утра, пока Марта убирала в доме. Генри тоже сегодня приходил, так что все выглядело безупречно. Кусты были аккуратно подстрижены. На свежепрополотых клумбах цвели пышные летние цветы. Солнце отражалось в прозрачной голубой воде бассейна. Расставленная повсюду садовая мебель была безукоризненно чистой, решетчатую беседку с трех сторон обвивал плющ. Возле беседки находился фонтан из трех чаш, на верхней была установлена статуэтка рыбы, и струя воды из ее рта переливалась вниз с чаши на чашу. Рядом цвели кусты роз. Маленький садовый домик был покрашен два месяца назад, и всего две недели прошло с тех пор, как она сама в нем прибиралась. Высокая кирпичная стена и густые деревья вокруг обширного двора надежно скрывали его от любопытных взглядов соседей.

Квентин похвалил это спокойное местечко, которое пришлось ему по вкусу, разложил угольные брикеты и поджег. Подождав немного и убедившись, что пламя не погаснет, он стал просвещать ее касательно выращивания арахиса.

Рэчел была поражена глубиной его познаний и тем энтузиазмом, с каким он излагал тему. Да и голос его было приятно слушать.

— Похоже, ты очень интересуешься этим делом, — заметила она, когда они возвращались в кухню, чтобы перевернуть отбивные, лежащие в маринаде. — Почему бы тебе не заняться им вместе со своей семьей, когда ты оставишь футбол?

— Меня не привлекает фермерство, мне нравится просто работать на ранчо. Моя сестра с мужем живут на ферме и работают вместе с родителями.

— Помню, отец тоже выращивал арахис, но только для нас. Он раскладывал его сушиться на крыше сарая. Я иногда лазила туда и ела его зеленым. Ох, как потом живот болел!

Квентин усмехнулся.

— Да, я тоже так делал. Ел арахис прямо с поля, еще не высохшим.

— Наверное, ты любишь своих родных и ладишь с ними.

— Конечно. У моих родителей ферма в четыреста пятьдесят акров. Папа выращивает поочередно четыре культуры: арахис, кукурузу, просо и кормовые травы — на полях по сто акров. Остальные пятьдесят заняты домом, сараями, навесами, огородом, загонами для скота, домом моей сестры Мэри и ее семьи, домом еще одного работника и другими постройками. У меня есть еще младший брат — Фрэнк, но он не живет в Колквите. Он работает в фирме, торгующей автомобилями, в Дотане, раньше жил в Атланте. Много лет назад Фрэнк попал в скверную компанию, у него были неприятности, он отсидел несколько лет за наркотики. Я пытался помочь ему стать на правильный путь, но он должен сам захотеть этого и очень стараться. Если бы средства массовой информации оставили его в покое, может быть, ему удалось бы поправить свои дела. Иногда они пользуются его проблемами, чтобы писать гадости обо мне, как поступали с Билли Картером, когда Джимми был президентом. Ну-ка, давай теперь осмотрим дом, прежде чем я положу отбивные в гриль, — продолжил он, чтобы уйти от болезненной темы. — Может быть, я почерпну какие-нибудь интересные идеи и смогу использовать их у себя.

Рэчел показала ему флоридскую комнату с полами и стенами из матовых розовых плиток, с белой мебелью, множеством искусственных растений и подвесных корзинок.