— Черт!

Болт тихо шлепнулся в траву. Быстрым движением, ориентируясь на звук, словно он хотел поймать зверька, Клери прижал ладонь к земле. Пусто. Он ощупал траву вокруг. Опять пусто.

— Но, черт подери, что же это со мной сегодня происходит? Он же точно здесь.

Клери принялся ощупывать двумя руками мокрую землю. Болт ведь не булавочная головка. Ирен опустила стекло.

— Ну так как же? Мы скоро поедем?

— Дайте мне зажигалку. Она в моей куртке. — Он облокотился о дверцу. — В левом кармане. — И пока она искала добавил: — Если бы вы были болтом, куда бы вы спрятались, чтобы отравить мне жизнь?

Она тут же разозлилась.

— Прошу вас, Жак, разговаривать со мной другим тоном. Вот она, ваша зажигалка.

Клери снова нырнул под автомобиль и попытался осветить траву маленьким пламенем, которое ветер пригибал к земле. Дрожащий свет терялся во тьме. Ни намека на металлический отблеск. Зажигалка начала жечь руку. Клери погасил ее. Не везет так не везет! Этот мерзкий болт, верно, закатился дальше, чем он мог предположить.

— Включите фары на полную мощность, — выкрикнул он.

Быть может, в ярком полотне света что-нибудь блеснет в траве? Ирен включила и дальний, и ближний свет.

— Вы догадываетесь, который теперь час? — спросила она.

— Плевать я на это хотел.

— Половина первого. Я беспокоюсь о малыше.

— Но малыш спит без задних ног. Вы, кажется, опять за свое.

— Мне не по себе.

— Ладно, ладно. Прощай, мой болт. — Он бросил все инструменты в багажник и занял свое место за рулем. — Только учтите. Ехать я буду шагом. И портить колесо я не собираюсь.

— Разумеется. Ваша шина гораздо важнее Патриса.

Он вздохнул и медленно тронул «порше».

— С меня довольно этих вечерних поездок в гости, — сказала она.

— Если я правильно понимаю, с вас всего довольно. Бедная моя, веселой вас действительно не назовешь.

Они замолчали. Ирен, включив отопление, рассматривала знакомый пейзаж, не спеша возникающий перед ними. Наконец сквозь сетку дождя стала видна решетчатая ограда парка. Клери остановился прямо перед воротами и пошел отпирать. Машина двинулась по аллее к дому.

— Могли бы и закрыть, — сухо проговорила Ирен.

— Здесь воров нет! — ответил он. — Немедленно горячую ванну. Я совершенно продрог.

— Сейчас приду, — сказал Клери. — Ну идите же… идите, раз вы так спешите.

Он зажег люстру в холле и вытащил из кармана сигарету, но тут же яростно швырнул ее, поняв, что она мокрая. Сел на вторую ступеньку лестницы и принялся стаскивать промокшие и запачканные грязью туфли.

— Спокойной ночи, — сказала Ирен, перегнувшись через перила.

— Да, да. Спокойной ночи.

Он пошевелил ожившими ступнями и начал стягивать прилипшие носки.

— Не скоро мне забудется этот вечер! — злобно пробормотал он.

Ирен поднималась на второй этаж, на ходу снимая пальто. Войдя в свою спальню, она бросила его на кровать, затем, бесшумно толкнув дверь в детскую, сунула туда голову. Слабый верхний свет едва достигал двух колыбелек. В соседней комнате слышно было ровное дыхание Амалии. Ирен подошла к кроватке Патриса. Она была пуста.

«Взяла мальчика к себе, — подумала Ирен. — Должно быть, он капризничал».

Она повернулась ко второй колыбельке, чтобы убедиться, что другой малыш крепко спит. Одеяльца были отброшены. Ребенка там не было.

«Наверно, Патрис плакал и разбудил Жулиу, — решила она. — Чтобы ей было спокойно, Амалия обоих положила к себе в постель. Не люблю я этого».

Дверь в комнату, где спала Амалия, была приоткрыта. Ирен толкнула ее и в свете ночника разглядела лежащие рядышком головы: головку своего ребенка и служанки. Но Жулиу видно не было.

Ирен обошла кровать, сунула руку под одеяло. Странно! Где Жулиу? Она вернулась в детскую, в недоумении постояла между пустыми колыбельками, пытаясь что-нибудь понять. Если бы Жулиу был болен, Амалия предупредила бы ее. Уходя куда-нибудь вечером, Ирен всегда на всякий случай оставляла номер телефона того дома, где собиралась быть. Нет. Ничего не произошло. Да и потом, если бы что-нибудь случилось, Амалия не спала бы так безмятежно. Ирен услышала, что муж поднимается по лестнице, и вышла к нему.

— Жак, — сказала она вполголоса, — идите сюда скорей.

Клери поднялся, неся в руках свои туфли, как убитую дичь.

— Что там еще?.. Мне очень повезет, если я не заболею бронхитом. В июне — и бронхит!.. Ну так что? Чего вы хотите от меня?

— Маленького Жулиу нет. Патрис спит вместе с Амалией. Похоже, что Жулиу исчез.

— Вздор!

— Ну хорошо, посмотрите сами.

— Подождите хоть минуту, черт возьми! Я полагаю, пижаму надеть у меня время есть!

Ирен вернулась в свою комнату. Она очень разнервничалась. Самым простым было, конечно, разбудить Амалию, но Патрис услышит шум и начнет плакать. Лучше подождать.

Клери остановился на пороге.

— Ну что? — спросил он, застегивая пижамную куртку. — Вы нашли мальчишку?.. Я бы очень удивился, если бы в свои восемь месяцев он куда-нибудь убежал.

Он пошел сквозь комнату в детскую.

— Тише, — сказала Ирен. — Не шаркайте своими тапочками.

Он пожал плечами. Она шла за ним на порядочном расстоянии до самой спальни, где Амалия по-прежнему мирно спала, не догадываясь, что какие-то тени движутся вокруг нее.

— И точно, — прошептал Клери. — Его нет.

На цыпочках он вернулся в комнату Ирен, снова надел тапки и сел на кровать жены. Каминные часы показывали без десяти минут час.

— Должно быть, для всего этого существует очень простое объяснение, — сказал он. — Может, малыш ее расплакался. И она уложила его в гостевой комнате…

— Нет. Амалия ни за что этого не сделает.

— Что вы об этом знаете? Вы же не пошли и не проверили. Идемте. У меня будет спокойно на душе.

Он пошел вперед по коридору, включив там все бра. И тут же заметил, что в конце коридора открыто окно.

— Черт побери! — закричал он. — Кто-то вошел таким образом.

Клери подбежал к окну, перегнулся вниз и обнаружил лестницу. Потом увидел, что одного стекла нет.

— Что случилось? — спросила подоспевшая Ирен.

— Смотрите сами. Все достаточно ясно. Кто-то побывал здесь.

— Вор?

— Вор, конечно.

— Боже мой! Мои драгоценности!

Он схватил ее за руку.

— Сейчас разберемся. Но думаю, что драгоценности ваши тут ни при чем.

— А что же тогда?

— Они явились, чтобы выкрасть ребенка.

— Жулиу?

— Нет, Патриса.

— Но Патрис же здесь. Вы что, с ума сошли?

— Подождите! Я, кажется, начинаю кое-что понимать.

— Отпустите меня, вы делаете мне больно.

— О, простите.

Он закрыл окно и прижался лбом к стеклу. Дождь прекратился, но холодный, пахнущий мокрой травой ветер дул сквозь дыру в окне.

— Вор вошел в спальню к Амалии, — медленно сказал Клери. — Он решил, что ребенок, которого она прижимает к себе, — ее собственный сын. Разве не логично?.. Стало быть, другой, там, в детской, мог быть только нашим. Он выкрал его. Ничего другого произойти не могло.

— Надо разбудить Амалию.

Ирен почти кричала. Клери приложил палец к губам.

— Тише. При всем том я могу и ошибаться. Все это так невероятно… Давайте отойдем отсюда. Здесь очень холодно.

— Что мы будем делать?

— Сначала выясним, не пропало ли у нас что-нибудь. Но пришли наверняка не за картинами и не за серебром. Позвольте я надену халат.

Они спустились в холл, из которого открывалась анфилада комнат: гостиная, библиотека, столовая и, в самой глубине, — кабинет Клери. Осмотр много времени не занял. Ничего не тронуто.

— Я в этом не сомневался, — сказал Клери. — Ситуация теперь ясна. Мы должны приготовиться к тому, что потеряем не один миллион.

— Но, в конце-то концов… Но это же невозможно, — запротестовала Ирен.

Она опустилась в кресло возле аквариума, где в водорослях среди ракушек мелкий народец искал, казалось, чем поживиться.