В 1503 году был заключено перемирие, по которому около трети Великого княжества Литовского, населенного русскими, белорусами и украинцами, перешла в состав России. Важнейшая стратегическая цель была достигнута. Иван III добился очередного успеха, и этот успех пришел во многом благодаря мощной поддержке православного русского населения, которое открывало ворота литовских городов своим единоверцам. Религия становилась важным политическим фактором. Неудивительно, что в составе русского посольства, которое доставило в Литву договор для ратификации, уже не было братьев Курицыных. Роль защитника православия заставила великого князя изменить отношение к еретикам из своего ближайшего окружения. Мог ли он и дальше открыто поддерживать тех, кто в его собственной стране выступал против православной веры?

Но возникает вопрос: каким образом удалось избежать расправы лидерам еретиков братьям Курицыным, которые действовали вкупе с опальными вельможами? Разумеется, о жалости и прочих сантиментах говорить не приходится, Иван Васильевич легко жертвовал самыми близкими людьми, когда речь шла о власти и государственных интересах. Тут, как говорится, ничего личного. Тогда почему уцелели Курицыны и другие еретики?

Будучи опытными царедворцами, братья-дипломаты сумели в этот опасный момент доказать великому князю свою преданность, а главное — полезность. Их изворотливый ум нашел выход. Еще в 1499 году Курицыны добились назначения игуменом богатейшего Юрьева монастыря под Новгородом своего человека — некоего Кассиана. И хотя тогда этот успех никак не мог компенсировать потерю такой крупной фигуры как митрополит Зосима, назначение имело важный подтекст. С приходом Кассиана умолкнувшая было в Новгороде ересь вновь подняла голову. Юрьев монастырь находился за городской чертой и был удобным местом для тайных встреч новгородских еретиков, среди которых выделялись брат Касьяна Иван Самочерный, дьяк Гридя Квашня, Митя Пустоселов, Иван Некрас Рукавов, а также архимандрит Феогност Черный и монах Иосиф Черный.

Для архиепископа Геннадия наступили тяжелые времена. Мало того, что против него был настроен великий князь и могущественные фавориты. В его собственной епархии окопались враги, сторожившие любой его промах. В качестве главы черного духовенства юрьевский игумен не подчинялся архиепископу, но при этом являлся его естественным преемником. С помощью Кассиана еретики надеялись подсидеть Геннадия, чтобы выбить самого опасного противника и подчинить себе крупнейшую русскую епархию.

Но этим задача Кассиана не ограничивалась. Он должен был помочь еретикам разыграть беспроигрышную партию, ставкой в которой были огромные земельные богатства новгородских монастырей. Эти богатства по-прежнему как магнитом притягивали Ивана III. Первые новгородские конфискации позволили ему положить начало служилому дворянству, и теперь он собирался повторить их, но для этого нужен был человек, на которого он мог опереться в своей конфискационной политике. Эта роль и была уготована новому юрьевскому архимандриту, который традиционно возглавлял монастырское духовенство новгородской епархии.

Замысел еретиков полностью удался. В 1499 году при активном содействии Кассиана была осуществлена новая конфискация земель Софийского дома. Бывшие монастырские земли были розданы приезжим детям боярским в обмен на государеву службу. Безвольный митрополит Симон Чиж под нажимом властей благословил изъятие. Причем новые конфискации земель Святой Софии проводились от лица наследника Василия, недавно ставшего великим князем Новгородским и Псковским. Так одним выстрелом Иван III убил сразу трех зайцев. Во-первых, заполучил в казну огромные территории для своих служилых людей. Во-вторых, отомстил опальному новгородскому архиепископу Геннадию. В-третьих, на всякий случай скомпрометировал в глазах церкви собственного сына Василия. («Как же так, мы его поддерживаем, а он нас грабит?!»)

Ни великого князя, ни тем более еретиков нимало не смущал тот факт, что, отбирая имущество у монастырей, светская власть попирала последнюю волю тех людей, которые завещали свои земли обителям. Если называть вещи своими именами, это был форменный грабеж, спровоцированный еретиками. Этим они навлекли еще большую ненависть к себе Русской православной церкви. Но такая «мелочь» уже не волновала братьев Курицыных и их единомышленников, оказавшихся не у дел после провала своего прозападного курса.

В минуты смертельной опасности люди порой начинают соображать удивительно быстро. Увернувшись от просвистевшего над их головами топора, еретики лихорадочно искали способ вернуть расположение государя. Напомнив ему о конфискациях земель Софийского дома, Курицыны предложили повторить столь удачный опыт, но уже в масштабах всей страны. Растущее государство остро нуждалось в служилом сословии. Самым простым способом решения проблемы было изъятие земель у церкви и раздача их дворянству в качестве платы за государеву службу. Момент для этого был самый подходящий. Войны с Литвой и Швецией обескровили русскую армию, срочно требовались резервы, а чтобы их заполучить, нужно было дать дворянам землю.

Еретики предложили решить проблему радикально, отобрав все земли у всех русских монастырей, которых в это время в стране насчитывалось более четырехсот. Великому князю идея понравилась, ему давно не давали покоя цветущие обители, которые выглядели оазисами на фоне запущенных и неухоженных государственных земель. Но тут возникли трудности. Представляясь главным защитником православия в глазах своих и не только своих подданных, государь не мог просто ограбить обители. Следовало соблюсти декорум, придать секуляризации видимость волеизъявления самой церкви. Задачка не из простых, но выполнимая, если подойти к ней с умом. А поскольку ума братьям Курицыным и их соумышленникам было не занимать, им был дан шанс реабилитироваться за дипломатические провалы. И они постарались этот шанс не упустить.

Правда, возможности еретического сообщества после падения Ряполовского и Патрикеевых сильно поубавились. Ранней весной 1502 года последовал удар по их главной союзнице. Великий князь внезапно повелел схватить Елену Волошанку и Дмитрия-внука. Мать и сына заточили в тюрьму, их имена запретили упоминать в ектениях. И снова никакого формального обвинения не было, люди шептались, что причиной опалы стало уклонение Елены в «жидовскую ересь». Переместившись из роскошных покоев в сырую темницу с охапкой гнилой соломы вместо постели, цветущая красавица молдаванка вскоре скончалась. Осиротевшему Дмитрию-внуку оставалось надеяться на то, что грозный дед смилуется. Накануне своей кончины Иван III со слезой во взоре просил у Дмитрия прощенья за свой неправедный гнев и повелел… вернуть узника в тюрьму. А через четыре года наследовавший престол Василий III распорядится без лишнего шума прикончить соперника.

Софья Палеолог недолго торжествовала победу над своей заклятой соперницей. 7 апреля 1503 года великая княгиня вслед за ней отправилась в мир иной. Иван III князь остался без жены, без невестки, без внука. Теперь у него оставалось только одна привязанность — его Государство. В свой «возраст осени» Иван III вступил полновластным правителем огромной страны. Но власть, как известно, портит людей, а неограниченная власть тем более. В этот последний период в характере московского государя усиливаются жестокость и подозрительность. Вчерашний фаворит мог завтра оказаться на плахе.

Стремительное падение могущественных покровителей мгновенно превратило еретиков из охотников в дичь. Их ряды сильно поредели. Протопопа Алексея уже давно не было в живых. Подобно своему предшественнику, еретику Арии, у него «разверзлась утроба», как злорадно писал Иосиф Волоцкий. Повредился разумом и умер другой новгородский еретик — Денис. Скрылся за границей и, по слухам, принял там иудаизм книгописец Иван Черный. Собственный гороскоп или просто инстинкт самосохранения подсказали астрологу Мартину Былице, что пришла пора срочно уносить ноги. «Мартынка-угрянин» слезно упросил Федора Курицына взять его с собой в Литву на переговоры и назад уже не вернулся. Скончался ученик Алексея дьякон Истома. Иосиф Волоцкий так описал его смерть: «Соучастник Диавола, пес адов, был пронзен удой Божьего гнева: гнусное сердце его, вместилище семи лукавых духов, и утроба его загнили». Умер в заточении чернец Захар.