Хотя, конечно, понимаю -

Вновь на рассудок мой лег туман...

Так, значит, это был – Гаван?!

Я, стало быть, с Гаваном дрался?!

Мой друг Гаван! Не он мне сдался,

А я своей беде сдаюсь

И побежденным остаюсь!.."

Услышав эти зовы,

Гаван воскликнул: "Кто вы?

За что вы так добры ко мне?..

Все происходит как во сне.

Когда б вы сначала все это сказали,

То битву бы я проиграл едва ли...

Однако знать желаю я,

Кем слава отнята моя

И у кого мне ее найти,

Коль наши скрестятся пути.

И я заклинаю вас всеми святыми:

Свое мне назовите имя!.."

"Так знай же, сородич мой дорогой,

Я – Парцифаль, и не кто другой!.."

Гаван сказал: "Поистине,

Кривыми путями пришли мы к истине

Два простодушных сердца злоба

Едва не довела до гроба.

Твоей рукой побеждены,

Мы для любви возрождены,

Для верности блаженной,

Для радости священной.

Так, выиграв со мною бой,

Победу ты одержал над собой!.."

...И тут Гаван, лишившись сил,

К небу очи закатил

И пал на землю бездыханным...

Послы склонились над Гаваном,

Который бледен был и нем...

С него тотчас же сняли шлем

И стали махать над Гаваном

Его павлиньим султаном.

От этого маханья

К нему вернулось дыханье,

А вскоре вернулась и сила...

Так Верность его воскресила!..

...Тем временем под Иофланц

Спешил с дружиной Грамофланц.

(Согласно правилу, любое

Король мог выбрать место боя,

И это было оттого,

Что вызвал он, а – не его...)

. . . . . . . . .

Но вот уже видна поляна,

Где Грамофланц проткнет Гавана...

Вдруг – что такое?.. Под кустом

Его противник, сняв шелом,

Лежит изранен да измучен...

Ого! Да тут, видать, получен

Удар, при этом – не один!..

Ужель сей юный господин

Опередил своим турниром

Того, кто признан целым миром?!

Кто эта странная особа?!

Но те молчали оба...

...Понятен Грамофланца гнев.

Но, жженье ран преодолев,

Герой Гаван с земли поднялся.

Сражаться он не отказался.

Напротив!.. Без излишних слов

Он рек: «Извольте... Я готов...»

Но Грамофланц был недоволен:

"Гаван, ты ранен или болен,

И мне, признаться, жаль до слез,

Что раны тебе не я нанес...

И все-таки о бранной встрече

Сейчас не может быть и речи...

Со слабыми я не дерусь,

Скорее с бабами берусь

Сражаться, чем с твоим бессильем.

Победу не возьмешь насильем:

Такой победе – грош цена!..

Приятного желаю сна!

А после отдыха ночного

С тобой мы в битву вступим снова!.."

...Сей речи Парцифаль внимал.

Он не ослаб, он не устал,

Он был собою превосходен

И явно для ристанья годен.

Когда король на него поглядел,

Парцифаль уже снова свой шлем надел

И рек с любезностью отменной:

"Прошу вас не спешить с отменой

Ристанья славного сего.

Я вместо родича моего

Готов под вашим ударом пасть,

Коль того возжелает Господня власть,

Или, напротив, вашей кровью

Отмыть Гавана от злословья!.."

Но Грамофланц промолвил: "Нет!

Он должен сам нести ответ!..

Вы, по всему видать, герой,

Но не вам предназначен этот бой!.."

. . . . . . . . .

Герой Парцифаль, скажу вам без лести,

Не посрамил сословной чести,

И рассуждали знатоки

О доблести его руки:

"Да, равных нет ему, пожалуй!

А этот выпад небывалый!

А этот натиск! А удар!

Здесь – вне сомнений – божий дар!.."

...Теперь сказать необходимо,

Как возвратились побратимы,

Прервавши бранную игру,

Назад, к Артурову двору.

Героев радостно встречали,

Им славу трижды прокричали,

А Парцифаль был столь прелестен,

Столь среди рыцарства известен,

Столь обожаем и любим,

Что все склонились перед ним.

Все только на него глядели...

...Герои на себя надели

Новые наряды,

Чему они были крайне рады...

...Повсюду слух распространился:

"А Парцифаль-то возвратился!

Тот самый?!" – «Да неужто он?!» -

Так слышалось со всех сторон...

...Гаван сказал ему: "Ответь,

Ты не хотел бы посмотреть

На четырех высоких жен,

Обладательниц корон?

При этом все они, вчетвером,

С тобою связаны родством...

Однако и помимо них

Здесь много прелестных дам других.

Их красоту всем сердцем славлю!

Идем же, я тебя представлю!.."

Но отпрыск Гамурета рек:

"Гаван, ты добрый человек

И мне добра желаешь, зная,

Как судьба меня всюду преследует злая.

Но едва ли порадует женский взор

Меня, на коего позор

В долине Плимицоля лег...

И чем, скажи, я их так привлек?..

Спасибо за великодушье,

Но, как от страшного удушья,

Я погибаю от стыда

И перед дамой никогда

Отныне не предстану!.."

Вот что сказал Парцифаль Гавану.

Тогда Гаван сказал: "И все ж

Со мною ты к ним сейчас же пойдешь!"

Он говорил с притворным гневом

И привел его к четырем королевам.

И не презренье, не наказанье

Героя ждали, а лобзанья!..

...Оргелуза тоже не удержалась,

А лобзая героя, сердцем прижалась

К нему, кто так много ей принес

И радости, и горьких слез.

И стыд ее снедал жестокий...

Но как ее пылали щеки!

Как всю ее эта встреча жгла!..

Себя она еле превозмогла...

. . . . . . . . .

Текла приятнейшая беседа.

Меж тем пришла пора обеда.

Гаван Оргелузу просит честь

Оказать Парцифалю, с ним рядом сесть.

И она отвечает: "Не желаю,

Слишком многое пережила я.

Он, беспощаден, строг, суров,

Нас, женщин, высмеять готов.

Мы для него предмет издевок.

На то и молод он, и ловок,

Да и могуч, как всем видать,

Чтоб бедным женщинам страдать...

Увы! Нет с болью в сердце сладу...

Но, коль вам угодно, я с ним сяду,

Боясь произнести хоть слово,

Чтоб он меня не обидел снова!.."

Рек Парцифаль: "Не может быть,

Чтоб смел я даму оскорбить..."

. . . . . . . . .

Едва закончился обед,

Распространяя дивный свет,

Артур с Гиневрой прискакали,

Чтобы узнать о Парцифале...

"Ну, здравствуй же, наш Рыцарь Красный!

Ты путь проделал весьма опасный!

Но, слава Богу, ты жив-здоров

И снова под наш вернулся кров!.."

Королевскую чету,

Излучавшую силу и доброту,

Дамы и рыцари сопровождали

И с восхищеньем увидали

Героя... "Гляньте! Вот он – сам!

В окружении самых прекрасных дам!.."

...Он был воистину красив!..

...Соизволенья не спросив,

Все лобызать героя начали,

Чем Парцифаля озадачили.

И он Артуру говорит:

"Король! Тягчайшей из обид,

В бесчестье страшным обвиненьем

(То явью было, не сновиденьем!)

Меня – увы! – смогли заставить

Круг рыцарей твоих оставить...

И я ушел в далекий путь,

Стремясь достоинство вернуть

И честь, казалось бы, утраченную...

Ушел, чтоб плату, мне назначенную,

За грех мой полностью внести

И этим честь свою спасти...

Ах, столь огромен был залог,

Что, полагаю, всякий мог,

Будь на моем он месте,

Вообще утратить остатки чести.

Так молвите, правды не тая:

Неужто столь порочен я,

Столь несчастен и столь смешон,

Что всяких достоинств судьбой лишен?

Или мне все-таки дано

Достоинство, хотя бы одно?!

Несчастен я... Но тем не менее

Приму любое ваше мнение

Как справедливый приговор!.."

И тут всеобщий раздался хор,