Будучи хеттским шпионом в Египте, получившим задание ослабить власть Рамзеса, но разоблаченный людьми Серраманна, Райя сумел убежать. После пребывания в Хаттусе, он вернулся на свою вторую родину.

— Тем лучше для тебя.

— Тем лучше для вас.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вы думаете, что наша встреча случайна?

Урхи-Тешшуб пристально посмотрел на Райя:

— Ты за мной следил?

— О вас ходили разные слухи: одни говорили, что вас убьют, другие — что освободят. Больше месяца мои люди постоянно следили за домом, где вы жили. Я дал вам… и вот я перед вами. Позвольте предложить вам холодного пива?

Урхи-Тешшуб решился не сразу: день был так богат сильными впечатлениями, однако инстинкт подсказывал ему, что сирийский купец может помочь в осуществлении его планов.

В харчевне, как всегда, спорили и шумели завсегдатаи. Райя с восхищением наблюдал за перевоплощением Урхи-Тешшуба: мало-помалу образ изгнанника растворялся, уходя в небытие, уступая место жестокому воину, готовому к победам. Сирийский купец не ошибся; несмотря на долгие годы затворничества, бывший главнокомандующий хеттской армии не утратил своей злобности.

— У меня нет привычки ходить вокруг да около, Райя, чего ты от меня ждешь?

Сирийский купец перешел на шепот:

— Я хочу спросить вас, господин, вы хотите отомстить Рамзесу?

— Он унизил меня. И я не заключал мира с Египтом! Но уничтожить фараона кажется мне невозможным.

Райя покачал головой:

— Будет видно, господин, будет видно…

— Ты сомневаешься в моей храбрости?

— Не в обиду вам будет сказано, одной храбрости недостаточно.

— Почему ты, купец, ввязываешься в такую опасную затею?

Райя ухмыльнулся:

— Потому что моя ненависть гораздо сильнее вашей.

Рамзес Великий, на шее которого красовалось широкое золотое ожерелье, в белой набедренной повязке наподобие той, что любили фараоны времен пирамид, в белых сандалиях, совершал обряды зари в своем Храме Миллионов Лет, Доме Рамзеса, построенном на западном берегу Фив. Он пробудил божественную силу, спрятанную в наосе. Благодаря ей циркулирующая между небом и землей энергия сделает Египет подобным космосу, и желание разрушения, свойственное роду человеческому, будет обуздано.

В пятьдесят лет Рамзес имел атлетическое телосложение и был высок ростом, золотисто-каштановые густые волосы падали на широкий лоб с выступающими надбровными дугами, его пронзительного взгляда боялось все окружение. Он излучал магнетизм, силу и прирожденное величие. В его присутствии даже бывалые люди теряли самообладание; не бог ли воодушевил этого фараона, который воздвиг в стране величественные храмы и сокрушил всех врагов?

Тридцать три года правления… Только Рамзес знал действительную цену испытаниям, через которые ему пришлось пройти. Они начались со смертью его отца, фараона Сети, эта утрата привела молодого царя в отчаяние, он остался без поддержки в тот момент, когда хетты готовились к войне; без помощи Амона, его небесного покровителя, Рамзес, преданный своими воинами, не смог бы одержать победы при Кадеше. Конечно, ему сопутствовала удача, и он добился мира с анатолийцами, но его мать Туйя, воплощавшая незыблемость власти, соединилась со своим великим супругом в мире света и вечного покоя. И неумолимый рок снова жестоко поразил Рамзеса, нанеся рану, которая обрекла его душу на вечные страдания. Царственная супруга Нефертари умерла у него на руках в Абу-Симбеле в Нубии, где Рамзес воздвиг два пещерных храма для прославления нерушимого единения царской четы.

Фараон потерял троих самых дорогих ему людей, чья поддержка и любовь были беспредельны. Однако он должен был продолжать царствовать, управляя Египтом с той же верой и с тем же воодушевлением.

Рамзеса ожидала еще одна утрата, его покинули один за другим четвероногие друзья, два верных коня, храбрых на поле брани, лев Боец, неоднократно спасавший ему жизнь, и золотисто-рыжий пес Дозор, которые были мумифицированы. За ним последовал другой Дозор, потом третий…

Давно уже умер греческий поэт Гомер, закончивший свои дни в прекрасном саду Египта, созерцая любимое лимонное дерево. Рамзес с тоской вспоминал о беседах с автором Илиады и Одиссеи, влюбленным в цивилизацию фараонов.

После смерти Нефертари он хотел отказаться от власти в пользу старшего сына Ка, но его друзья воспротивились этому, напомнив царю, что фараон не принадлежит себе. Какими бы ни были страдания, он должен выполнять свое предназначение до конца дней. Так требовал Закон, и Рамзес, как и его предшественники, подчинился ему.

Здесь, в Храме Миллионов Лет, находился магический источник, покровительствовавший его правлению, здесь Рамзес черпал необходимые силы, чтобы править страной. Несмотря на то, что ему предстояла важная церемония, фараон задержался в залах Дома Рамзеса, окруженного длинной изгородью, внутри которой находились два больших двора со столпами, изображавшими Фараона богом Осирисом, просторный зал с восьмью колоннами, длиной в тридцать один метр и шириной в сорок, и святилище, где царило божественное присутствие. У входа в храм высились семидесятиметровые пилоны, надписи на которых гласили о том, что они поднимаются до небес; на южной стороне первого двора стоял дворец. Вокруг священного места располагались обширная библиотека, кладовые, сокровищница с драгоценными металлами, конторы писцов и дома жрецов. Этот город-храм функционировал днем и ночью, так как служба богам не ведала отдыха.

Рамзес ненадолго остановился в той части святилища, которая посвящалась его супруге Нефертари и матери Туйе; он рассматривал барельефы, изображавшие союз царицы с благоуханием бога Амона-Ра, тайного и одновременно светящегося, и вскармливание грудью фараона, что подтверждало его вечную молодость.

Должно быть, во дворце уже заждались. Фараон очнулся от воспоминаний, он не остановился ни у восемнадцатиметрового колосса, высеченного из глыбы розового гранита и названного «Рамзес, светоч царей», ни у акации, посаженной во второй год его царствования, а направился в приемный зал с шестнадцатью колоннами, где собирались иностранные послы.

Красавица Изэт, зеленоглазая брюнетка с маленьким прямым носом и тонкими губами, в свои пятьдесят лет сохранила жизнерадостность и пылкость.

Годы оказались не властны над ней; ее изящество и способность обольщения остались прежними.

— Царь наконец вышел из храма? — обеспокоенно спросила она у служанки.

— Еще нет, Ваше Величество.

— Послы разгневаются!

— Не волнуйтесь! Видеть Рамзеса — такая привилегия, что никто не осмелится проявить нетерпение.

Видеть Рамзеса… Да, это была величайшая из привилегий! Изэт вспомнила о первом любовном свидании с Рамзесом, пылким юношей, который тогда и не помышлял о власти. Как они были счастливы в своем тростниковом шалаше на краю пшеничного поля, наслаждаясь тайной разделенного блаженства! Потом появилась величественная Нефертари, она, сама того не зная, обладала всеми качествами Великой Супруги Фараона. Рамзес в ней не ошибся, однако именно Красавица Изэт подарила ему двух сыновей — Ка и Меренптаха. Одно время она безумно ревновала Рамзеса и злилась на то, что он ее не замечает, но вскоре поняла: жить рядом с любимым человеком, соприкасаясь с его жизнью, — это ее предназначение.

Ни Рамзес, ни Нефертари не отвергли ее; она стала «второй женой» фараона. Изэт испытывала несравнимое счастье быть рядом с царем и жить в его тени. Придворные считали, что она губит свою жизнь, но Изэт не обращала внимания на эти пересуды. Она предпочитала быть служанкой Рамзеса, чем супругой глупого и напыщенного сановника.

Смерть Нефертари повергла ее в глубокое отчаяние; царица была ей не соперницей, но подругой, которую она уважала и которой восхищалась. Зная, что никакие слова не смягчат душевной боли фараона, она оставалась незаметной, безмолвной и сдержанной.

И немыслимое произошло! Когда закончился траур, и царь закрыл дверь гробницы Нефертари, он попросил Красавицу Изэт стать его Великой Супругой. Фараон не мог царствовать один, согласно традиции это должен быть союз мужского и женского начала, единение душ и гармонии.