- Это было так давно, папа. Никто не захочет слушать, и мне эта история не нужна, - она облегчено вздохнула.

- Каро, я пойду к гостям. Да и побольше проводите время вместе, никого не слушайте. Эдвард, мой дорогой зять, береги ее.

Он исчез в толпе гостей. Эдвард отпустил ее руку, гладя по щеке. Они, молча ели, упиваясь обществом друг друга. Играла музыка, а они продолжали сидеть вместе, Каролина положила голову к нему на плечо, было уже четыре часа утра. По ее ровному дыханию он понял, что она задремала. Эдвард бережно взял ее на руки, неся через шепчущую толпу в спальню.

У Каролины были сложные взаимоотношения с отцом, у него было два брака. С первой женой у них не сложилось, она-то и стала матерью Каролины, но потом когда ей было десять, он женился во второй раз. Его новая жена была кроткой, нежной, и когда отец подавлял ее сильный характер, мачеха не могла заступиться, и тогда ей было проще смериться со многими вещами, нежели идти против. Но выйдя замуж, Каролина поняла, что и ее муж создан из той же материи, правда, с годами она научилась управлять им, а теперь и отец признал ее силу.

₪

Май 1912.

В одно солнечное майское утро Каролина вышла в парк. Парк соединял два поместья Донел-Хаус и Хомсбери. Она любила, когда еще была девчонкой бежать по дубовым аллеям к Хомсбери смотреть на старинный замок, который потрясал ее воображение и ей, казалось что этот дворец словно из ее сказок. В этих темных аллеях произошло самоубийство первой жены ее отца, ее матери, ее нашли утопленной в светлых водах озера. Каролина здесь в то время не было дома, но весть об этом долетела и до пансиона. Она помнила, как впервые встретила Дезмонда Хомса когда, он смотрел за процессом переделки парка. Где разбивали розарии и создавали лабиринты, увитые розами, строили греческие беседки и возводили фонтаны с греческими богами и богинями, модные тогда и сейчас.

Дезмонд обустраивал поместье для своей жены. Каролине тогда было одиннадцать, тогда, как она думала, она была гадким утенком и вела себя порой как мальчик. Она никогда не встречалась с Эдвардом Хомсом даже взглядом, так как он постоянно ездил и учился в разных местах, как хотел его отец. Она думала, что отец никогда не выдаст ее замуж за их соседа, но все так и случилось. И теперь отец здесь не жил, чаще бывая вместе со своей уже третьей женой в Дублине, но приезжая он все также пытался навязать дочери свое мнение.

Эдвард Хомс, скакал по аллеи на своем вороном жеребце. У него были самые быстрые и лучшие лошади во всем Антриме, из-за сына и дочери, он полюбил этих изящных животных. У него было все: обширное поместье, дворец, любимое дело, дети, связи. Он блистал в свете, самые красивые женщины Ирландии были готовы оказаться в его постели. Но все, же Эдвард чувствовал себя одиноким, и порой ему казалось, что так будет всегда, но теперь он влюбился в свою жену, хоть и это считалось дурным тоном, он любил ее. Он увидел женский силуэт в одной из беседок увитых плющом. Она стояла на пороге, обвив руками мраморную статую. Бросил лошадь, он пошел туда. Дама была в кремовом платье с пышной юбкой расшитой гладью, закрытым воротом и рукавами из полупрозрачной ткани. Ореол рыжих волос сиял в лучах солнца. Эта была его жена.

- Доброе утро, Каролина! – ночь он провел в городе, оставшись у Тревора, и только сейчас увидел свою жену.

- Доброе утро, милорд!

- Как вы попали сюда? – он бросил на нее взгляд, эта была та часть сада, куда мог ходить садовник, так эта часть сада вновь перестраивалась, хотя он знал, что Виктор и Мария постоянно лазят сюда.

- Перелезла через ваше хаха[3]! – она улыбнулась.

- Что? Разве вам не говорили, что так делать нельзя? – он смеялся вместе с ней.

- Говорили. Но ваше хаха наполовину разрушенное.

- Наш садовник – лодырь!

- Только не ругайте его, - какая же она была милая, хотя какая-то часть разума подсказывала, что это наиграно.

- Если только ради вас, дорогая жена. Пройдемся, - он подставил ей локоть.

- А я всегда лазила в ваш сад. Помню, я вас увидела вон там, - она указала на увитую плюющем статую Венеры, - Вы собирались тогда уехать в Лондон.

- Жаль, что я не видел вас тогда, потому что вас следовало бы наказать, - она снова залилась смехом. – Надеюсь, вы не лазали по деревьям?

- Лазила и воровала ваши яблоки, они вкуснее наших, - они подошли к дому. Они иногда обращались друг другу на «ты», особенно, когда были в постели, и лишь изредка официально

- Я надеюсь, я застану вас завтра утром в нашем саду?

- Может быть, милорд, - она повернулась и зашагала по дорожке к дому.

Две недели они по утрам встречались в саду у беседки, обросшей розами. Они гуляли по саду, и беседовали или спорили. Обсуждали современную моду, политику, представителей светских кругов, литературу, художества и все остальное. Как-то он решил пригласить ее кататься на лошадях. Это был восхитительный день, он слышал ее смех и видел, как развивались ее волосы на ветру. Потом они бегали в поле и собирали душистые цветы.

- Тебе, говорили, что ты прекрасна? – спросил он, целуя ее ладонь, затянутую в перчатку.

- Да, - она посмотрела ему прямо в глаза, Эдварду показалось, что она заглянула ему прямо в душу, - ты, ты постоянно это говоришь.

- Да, - он рывком прижал ее к себе. Он припал к ее полным теплым губам бесконечно нежным поцелуям. Ей показалось, что не хватает воздуха. Этот поцелуй длился словно вечность. Эдвард ее не отпускал, а наоборот прижимал к себе сильнее. Все прекратилось, и Каролина отошла от него.

- Я люблю тебя, - она спрятала глаза.

- Я тоже, - повисло молчание, лишь пение птиц и стрекотание кузнечиков нарушали их тишину, - Надо возвращаться обратно.

Через день Эдвард уехал в Лондон, и Каролина испытала страх, а что если он вновь встретит ту леди, что тогда? Неужели наступит конец ее чарам. Всю дорогу он думал о прошедших двух неделях. В Лондоне он навестил пару своих друзей, побывал на нескольких балах. На балу у Стенфордов он флиртовал со всеми дамами: замужними и незамужними. Пока рядом с ним не оказалась восхитительная брюнетка, любовь всей его недлинной жизни.

- Джорджина, - выдохнул Эдвард.

- Здравствуйте, Эдвард, - он поцеловал ей руку, - рада вас видеть. Даже как-то неловко разговаривать с вами после того поцелуя. Как жизнь?

- Я счастлив.

- И кто она? - ее зеленые глаза полыхнули любопытством.

- Моя жена, - ответил он, смотря на пузырьки в шампанском.

- Я очень рада за вас, - прошептала она, но почему он услышал сожаление.

- Вы ревнуете, герцогиня?

- Нет, я люблю Рамсея до сих пор ничего не изменилось. Но что-то надломилось в нас, и я…

Джорджина посмотрела на него пылающими зелеными глазами, он рассмотрел в ее взоре желание, неподдельную неостывшую страсть.

- Я любил вас почти всегда.

- Почему почти всегда? – она с вызовом спросила его.

- Потому что Каролина часть меня, и остается ею, - Эдвард ощутил всю неловкость этой ситуации.

- Знаете, я знаю, что у Рамсея была другая…

- Хотите узнать, что такое месть?

Они поднялись наверх, в его апартаменты. Эдвард обнял ее сзади, целуя в изгиб шеи. В сторону полетело ее платье и нижние юбки, корсет и сорочка. Обнаженные они подошли кровати. Она нетерпеливо привлекла его к себе, наслаждаясь близостью его влажного тела. Она замирала от каждого его жгучего интимного поцелуя, чувствовала рядом с ним себя богиней: желанной и любимой, как когда-то в объятьях мужа. Но в один миг она поняла, что он не с ней. Его тело принадлежит ей, он весь в ней, но его душа, она была не с ней, с другой. Когда он растянулся рядом с ней, привлекая ее к себе, Джорджина гадала о ком, он думает. Она так извелась, что престала замечать, что все, что между ними происходит это просто похоть и не более того. Всю ночь напролет они занимались любовью, и каждый получал то, что хотел. Она - его нежность и крохи страсти, он - ее тело.