«Видишь, Шоу? Дело было не в тебе. Придурок».

— Я рад, что к тебе возвращается вдохновение. Это отличные новости, — сказал я ему.

— Да, действительно отличные. Тяжело судить, но песни кажутся хорошими, так что скрестим пальцы насчёт того, что они и звучат так же. Это немного отличается от всего, что я делал в прошлом.

— Я не сомневаюсь, что, чтобы ты ни придумал, это фантастически.

— На самом деле, я поэтому и звоню. Я надеялся... если ты попозже не занят и ничего такого... может, ты зайдёшь? Я могу сыграть их тебе.

— Ты хочешь сыграть их мне?

Это был вопрос с подвохом? Он действительно хотел их сыграть, или это было оправдание, чтобы устроить следующий раз?

— Ну, да. Просто я доверяю твоему мнению, и мне нужно знать, дерьмовые ли они, знаешь? Ты ведь скажешь мне, если они дерьмовые, верно?

Ха. Может, он действительно спрашивал.

— Они не будут дерьмовыми.

— Ты этого не знаешь.

— Ладно, пусть я их не слышал, но я слышу страсть за тем, что ты делаешь, так что они никак не могут быть дерьмовыми.

Трент замолчал, и я услышал лёгкий шорох, будто он качал головой.

— Ты всегда знаешь, что сказать. Это значит, что ты приедешь?

— Если Кайн закроет за меня салон, я могу прийти около десяти.

— Это было бы идеально, — сказал Трент, выдыхая будто от облегчения. — И, Шоу? Спасибо.

Было пятнадцать минут одиннадцатого, когда я, наконец, приехал к Тренту, в последнюю минуту обслужив клиента без записи, когда уже собирался уходить. К счастью, это была одна из шестибуквенных разновидностей татуировки, которая не занимала много времени.

Свет на задней веранде оставался включён, и, закрыв машину, я сделал глубокий вдох. Предвкушение от того, что услышу песни Трента, смешалось с нервозностью, что ощущать было странно после того, как много времени мы провели вместе. Я всё ещё не был уверен, чего ожидать, так что положил в бумажник пару презервативов и пакетики смазки, просто на всякий случай.

Эй, лучше быть готовым, чем пожалеть.

Я поднял руку, чтобы постучать, но Трент оказался быстрее, открыв дверь раньше, чем мне представился шанс. И вот... чёрт.

Любая мысль о том, что сегодня всё не повернётся в сторону спальни, вылетела в окно, когда я увидел, во что он одет. Чёрные кожаные штаны, которые липли к нему как вторая кожа, и лёгкая рубашка, расстёгнутая до пупка, что позволяло мне увидеть его загорелую кожу, когда он двигался.

Ни за что я не уйду отсюда сегодня, не разрушив это тело, лучшим возможным способом.

Губы Трента приподнялись от моего тщательного осмотра.

— Нравится, что видишь?

— Да, чертовски нравится, — я ждал, когда он отойдёт, и когда отошёл, я сделал два шага вперёд, закрыл дверь ногой и прижался к его телу своим, прежде чем он понял, что его настигло.

— Ммм. У кого-то была длинная, тяжёлая неделя.

Я дёрнул бёдрами вперёд и наклонился, чтобы поцеловать эти дразнящие губы, но Трент увернулся из-под моих рук, подмигивая мне через плечо по пути на кухню.

Ах. Сообщение получено. Я догадался, что это расплата за «динамо» недавней ночью, так что теперь стороны поменялись, и он хотел заставить меня ждать. Без проблем. В эту игру могут играть двое.

— Хочешь выпить? — спросил он, доставая из шкафчика пару стаканов. Когда я приподнял бровь, он усмехнулся. — Или, может быть, просто воды.

— Вода подойдёт.

— Садись куда угодно, — сказал он, указывая на гостиную, пока клал лёд в наши стаканы, а затем наливал воду из кулера. Я выбрал место на диване, прямо по центру, потому что рядом с креслом напротив меня стояла его гитара. Место в первом ряду и всё такое.

— Спасибо, что зашёл, — сказал он с язвительной улыбкой, ставя воду на столик.

«Хороший выбор слов».

— Без проблем. Я взволнован, что услышу их.

Взволнованность была преуменьшением. Между ожиданиями моего члена и осознанием, что я получу приватный концерт от одного из своих любимых певцов — который вдобавок самый горячий мужчина на планете — мне казалось, что обе мои головы взорвутся, и скоро.

Трент сел напротив меня, кладя перед собой раскрытый блокнот, в котором виднелись написанные от руки слова и ноты, которых я не понимал. Затем он вытер руки о штаны, будто нервничал, хоть его лицо не выдавало недостаток уверенности. Он взял свою гитару и сыграл пару аккордов, а затем настроил её, прежде чем попробовать снова.

Пока он делал это, я положил лодыжку одной ноги на колено другой и вытянул руку на спинке дивана, устраиваясь удобнее. Трент поднял взгляд, и если бы я не наблюдал за ним, то упустил бы быструю вспышку тревоги в его глазах.

— Я никогда раньше этого не делал, — сказал он.

— Не играл для одного человека?

Он покачал головой.

— Не играл свои песни для человека, которому их написал.

Нет слов. Я полностью, совершенно онемел.

Конечно, он шутил о том, что я его муза, но я не ожидал, что он на самом деле напишет что-нибудь обо мне... или для меня.

— Эта называется «Секреты, которые ты хранишь».

Трент провёл рукой по волосам, убирая их на бок и заправляя за ухо, чтобы они не падали на лицо. Он снова поднял взгляд и слегка улыбнулся мне, прежде чем стать серьёзным и сосредоточить взгляд на инструменте на его коленях.

И затем он начал петь.

Я не знал, что ожидал. Может, что-то более сдержанное, чем громкие рокерские треки «ТБД», не такое тяжёлое или смелое, но ничего, серьёзно ничего, не могло подготовить меня к тому, что я слышал.

Хриплый голос Трента казался интимным, как ласка на коже, прикосновение, которое отдалось возбуждением прямо в мои яйца и заставило меня изменить свою позу на диване.

Слова были чертовски грязными в самом аппетитном смысле — конкретные детали о том, что он планировал сделать, когда заполучит своего партнёра в тёмной комнате. И слыша эти слова от Трента, разделённые его маленькими вздохами и стонами...

Чёрт возьми. Он сказал тёмная комната?

Я не мог думать. Я едва мог дышать, когда взгляд Трента встретился с моим, и он пел мне именно о том, чем мы занимались вместе той дикой ночью. Изображения наполнили мои мысли вместе с его словами. Его штаны, спущенные до лодыжек. Его сперма на моём языке. То, как мы чувствовали друг друга, будучи незнакомцами.

Его губы приподнялись в намёке на знающую улыбку, когда он опустил взгляд на свои руки, которые ласкали гитару как любовницу.

Я был в трансе.

В шоке.

Я был так заведён, что пришлось подложить руки под бёдра, чтобы удержаться от прикосновений к себе.

Мой член рос с каждой строчкой, с каждым вздохом, с каждым скрытым значением, которое было там для меня. Для меня. Трент эффективно ласкал мой член своим голосом, будто находился на диване, запустив руку мне в штаны.

И когда песня подошла к концу, у меня был только один вопрос, только одна мысль, которая пробилась через мой охваченный похотью мозг:

— Как давно ты знаешь, что это был я?

Вопрос Шоу завис в воздухе между нами.

«Как давно ты знаешь, что это был я?»

Это подтвердило мои подозрения, что он тоже понял, с кем был в комнате той ночью.

— С той ночи, когда ты поцеловал меня в коридоре, — сказал я, а затем наклонил голову на бок.

— А ты?

Шоу рассмеялся низким голосом, что прозвучало практически опасно.

— С тех пор, как ты сидел в моём кресле, — он кивнул на мою руку. — С татуировкой.

— Что меня выдало?

— В тот вечер ты сказал мне то, что говорил в тёмной комнате.

— Мы не разговаривали.

— Ты говорил. Ты сказал: «Твоя очередь».

Вот чёрт. Я выдал себя, даже не осознавая этого. Но мне было плевать. Особенно, когда я поймал взглядом стояк, угрожающий вырваться на свободу из штанов Шоу.