— Я... рад это слышать, — медленно произнёс я.

Киллиан улыбнулся.

— Чушь собачья.

— Может, радость не подходящее слово, — сказал я, мои губы изогнулись. — Но это я ушёл. Нельзя ожидать, что вы будете вечно без меня горевать.

— Горевать без тебя? Твою мать. Почему, по-твоему, я звонил тебе пять миллионов раз за последние несколько месяцев?

— Чтобы разорвать мою задницу на ещё одну.

— Эээ. Жизнь слишком коротка, приятель. Но я не говорю, что не оценил бы грёбаного предупреждения, ты меня понимаешь?

Я кивнул.

— Мне следовало разобраться с уходом по-другому, — признал я. И это было самое близкое к извинениям, что они когда-нибудь от меня получат.

— Да, следовало, — сказал он. — Я неделями проклинал твоё имя. Но теперь я понимаю. Я знаю, почему ты сделал то, что сделал. И я думаю, что так было лучше для всех нас.

— Согласен, — и затем, чтобы сравнять игровое поле, я произнёс: — Я даже не знаю, какого чёрта я здесь делаю, Килл. Я никогда раньше этого не делал. Никаких сделок, никаких продюсеров. Я делаю всё сам и понятия не имею, услышит ли это кто-нибудь когда-нибудь, кроме меня.

«И Шоу».

Киллиан прикурил ещё одну сигарету.

— С тобой всё будет хорошо. Ты пишешь хорошую хрень. Материал не для «ТБД», но ты хорошо справишься сам.

«Чёрт», — подумал я, отводя взгляд. Что это было за чувство в моей груди? Это моё сердце выросло в три раза, как у того грёбаного Гринча?

— И, эй? — Киллиан потянулся через стол, чтобы положить руку мне на плечо. — Если я тебе нужен, позвони мне, мать твою. У тебя есть мой грёбаный номер. Я не хочу, чтобы мы с тобой находились в одном городе и игнорировали друг друга. Ты меня понимаешь?

Я улыбнулся, первой искренней улыбкой с тех пор, как вошёл в номер. У нас всё будет в порядке, у нас с Киллом.

— Да. Да, я тебя понимаю.

— Я тебя люблю, приятель, — сказал он, сжимая моё плечо. — Правда. Мы прошли слишком много дерьма, чтобы сейчас ненавидеть друг друга.

Боже, когда он повзрослел, и почему я не мог сделать ничего, кроме как кивнуть?

Рука Киллиана исчезла с моего плеча, и он взял свой напиток.

— Вызови у меня гордость и, может быть, я когда-нибудь разрешу тебе выступать у нас на разогреве.

Я покачал головой и чокнулся с ним стаканом.

— К чёрту это. Может, я разрешу вам выступать на разогреве у меня.

— Ммм, приватное шоу для приватного приёма. Думаю, мне начинает нравиться такой расклад, — сказал я, растягиваясь на кресле Шоу в «Бади Электрик». Это было после закрытия спустя несколько дней, и он закрыл занавески на всех окнах, чтобы мы могли остаться наедине. Только я, Шоу и его талант — и на мгновение, я не имел в виду его член.

Он бросил на меня притворно мрачный взгляд, пока набивал феникса на интимном месте на моём бедре. Очень-очень низко.

— Начинает, да? — произнёс Шоу. — А я уж думал, бесчисленные оргазмы подтвердили бы, что это хорошая сделка.

Было тяжело не извиваться под ним, когда из-за него я становился таким твёрдым, но я пытался взять своё тело под контроль, чтобы он не испортил татуировку. Было что-то возбуждающее в том, что Шоу помечал меня, и так было с самого первого раза. Но сейчас? После всего, что мы сделали? От боли, которую он причинял мне, я получал практически такой же кайф, как от удовольствия.

— Ты почти закончил? Мне нужно сесть на твой член, — сказал я, сохраняя невозмутимое выражение лица, наблюдая за его реакцией.

— Клянусь богом, Трент... — он поднял тату-машинку от моей кожи, и я смог рассмеяться, больше не сдерживаясь.

— Ты не должен быть так хорош в том, что делаешь, — сказал я, многозначительно глядя на свою очевидную выпуклость, которая едва была прикрыта из-за того, как низко ему пришлось спустить мои джинсы и боксеры, чтобы зататуировать место, которое я хотел. Как бы он меня ни мучил, я знал, что ему не легче всё время видеть перед лицом мой стояк.

— Я почти закончил, — произнёс он сквозь сжатые зубы, будто едва держался за клочок терпения, который у него остался. — И затем ты мой, чёрт возьми.

— Жду с нетерпением, — сказал я, улыбаясь сам себе, думая о том, как нагнусь над этим креслом, чтобы он мог вбиваться в меня сзади. Добавьте это к списку фантазий.

В моём кармане зазвонил телефон, и когда Шоу зарычал, я сказал:

— Прости-прости. Я забыл его выключить.

Собираясь отключить телефон, я увидел неопределённый номер, что обычно означало Баша, и, зная, что на этот раз не попадусь на Киллиана, я ответил и включил громкую связь.

— Баш, отвяжись, — сказал я, улыбаясь Шоу. — На мне руки Шоу, и меня нельзя тревожить.

— Трент, это Эрни Сэндстоун из «ЭмДжиЭй».

Моя челюсть так отвисла, что у меня затрещали мозги, и даже Шоу остановился и посмотрел на меня.

— Прости, что, эм, прерываю, — сказал Эрни, — но я надеялся занять минутку твоего времени.

Если моя старая звукозаписывающая компания связывалась со мной напрямую, значило ли это, что я должен им ещё денег? Это было предупреждение, что они попытаются засудить меня за нарушение контракта? Снова?

«Отличный способ фильтровать звонки. Вот и всё. Я меняю номер».

— У вас есть прямой номер моего адвоката. Поговорите с ним, если есть проблемы, — сказал я и собирался завершить звонок.

Но прежде чем я это успел, Эрни сказал:

— Подожди, мы хотим обсудить твой новый альбом.

Это привлекло моё внимание.

— Прости? — произнёс я.

— Думаю, ты неправильно истолковал причину моего звонка. Между нами нет никакой вражды, — низкий смешок Эрни прозвучал нервно, будто он переживал, что я повешу трубку, и ему придётся из-за этого объясняться со своим руководством. Я продолжил слушать. — До нас дошли слухи, что у тебя есть новая музыка, и нам хотелось бы её услышать.

Я долгое время ничего не говорил, пока мои мысли разбегались. Он услышал, что у меня есть новая музыка? От кого, чёрт возьми? Знали только Шоу и...

«Киллиан. Ублюдок».

Брови Шоу взлетели вверх, когда он понял всё одновременно со мной.

— Ага, ладно, — сказал я. — Как насчёт того, чтобы найти себе другого дурака, Эрни.

— Подожди, подожди, подожди, — сказал Эрни. — Ты снова не так всё понял. Киллиан замолвил за тебя словечко. Сказал, что твоя новая музыка побьёт все рекорды.

«Что он сделал? Какого чёрта?» Килл ещё даже не слышал мою музыку. Чёрт, когда я с ним встретился, на большинстве песен едва высохли чернила.

— У «ЭмДжиЭй» была длинная, успешная карьера с тобой в качестве фронтмена «ТБД», и нам хотелось бы узнать о продолжении этой тропы успеха.

Я не мог поверить в то, что слышал.

— Ты, наверное, издеваешься надо мной.

— Эм, нет. Нет конечно.

Я позволил себе задуматься об этом, но не мог понять, что он говорит.

— Хочешь сказать, вы хотите обсудить сделку? В плане соло? С музыкой, которую вы никогда не слышали?

— Ну, мы не собираемся так легко отпускать свою самую большую звезду, — сказал он, и я посмотрел на Шоу и сделал рукой движение, будто сосу член, пока он продолжал. — Мы хотели бы, чтобы ты прилетел на этой неделе, что мы могли послушать, над чем ты работаешь. Чем скорее, тем лучше.

Чтобы я прилетел? На этой неделе? Я смотрел на Шоу, и он смотрел в ответ. О чём он думал? Я не мог спросить прямо сейчас, но в этот момент хотелось бы прочитать его мысли.

Наконец, я произнёс:

— Это не шутка?

На этот раз смех Эрни был не таким нервным, скорее облегчённым от того, что я всё ещё на линии.

— Никаких шуток, я тебе обещаю.

Я потёр глаза и тогда понял, что мои пальцы слегка дрожат.

— Мне... нужно будет подумать над этим, — сказал я ему.

— Не спеши. Ну, и не затягивай сильно. Учитывая нашу совместную историю, мы хотели бы посмотреть первыми, пока ты не поговорил с кем-то ещё. Просто позвони мне, когда решишь, и мы устроим встречу с Маршалом.