Деревья с нависающими ветками бросали тень на длинную полосу дороги, и это был один из моих любимых видов на острове, и проезжая мимо, я продолжал ехать прямо, пока не добрался до старого дома Салливанов, который Лукас унаследовал после смерти своей бабушки. Классический белый двухэтажный дом был воплощением южного стиля, с двойными балконами и окружённый дубами и магнолиями, и, подъезжая, я заметил, что Джексона дома ещё нет, зато есть Лукас.

Я припарковался за грузовиком Лукаса, а затем направилось прямиком к заднему гаражу, зная, что он будет там. Одна из широких амбарных дверей была открыта, и когда я вошёл, повсюду летали искры, пока Лукас двигал шлифовальным станком по металлу. Сказать, что он был исключительным художником, было преуменьшением, и многие из его металлических скульптур стояли в «Бади Электрик», как и в моей квартире.

Будто почувствовав, что я стою там, Лукас отключил свой аппарат и поднял взгляд.

— Эй, эй. Какого чёрта ты здесь делаешь? — он улыбнулся, обходя верстак и снимая свою маску. Затем он притянул меня в объятия, с силой хлопнув по спине.

— Я был неподалёку. Подумал, что зайду.

Он нахмурился, отстраняясь.

— Ты «был неподалёку»? Я в глуши.

— Ну да, — сказал я, пожимая плечами. — Я прокатился.

Лукас нахмурился и скрестил руки на груди.

— Зачем?

— Я не могу просто поздороваться?

— Ты катаешься на машине только тогда, когда что-то не так.

«Чёрт возьми. Ненавижу, что он так хорошо меня знает». Я размял шею, наклонив из стороны в сторону, пытаясь ослабить напряжение, которое чувствовал в ней, и когда это не помогло, я схватился за шею сзади и надавил, всё это время думая, почему вообще сюда приехал.

— Вот чёрт. Я знаю, что происходит, — губы Лукаса изогнулись в озорной улыбке. — Трент Нокс тебя окрутил, и ты не знаешь, что с этим делать. Я прав?

Я закатил глаза и направился обратно к выходу.

— Я прав? Чёрт возьми. Подожди, куда ты идёшь? — сказал Лукас, идя за мной. — Брось, Шоу, дай мне насладиться этим моментом. Я никогда раньше не видел, чтобы ты из-за кого-то психовал.

Он догнал меня и схватил за руку, разворачивая обратно лицом к себе. Я не знал, что он увидел тогда на моём лице, но этого было достаточно, чтобы его взгляд стал более серьёзным.

— Я не издеваюсь. Клянусь, — сказал он. — Что происходит?

Мне не пришлось ничего говорить, когда Лукас наклонил голову на бок, на его губах было больше вопросов, но что-то сдерживало его, и он не стал на меня давить.

— Идём, — сказал он, хлопая меня по плечу и ведя к своему дому. — Давай выпьем пива.

Через час мы сидели на уличных качелях, выпивая по второй бутылке пива, и Лукас полностью узнал «Историю Шоу и Трента, от А до Я».

— Ох, Шоу. Ты очень шаловливый мальчик, — сказал Лукас, делая глоток пива. — В смысле, я это знал, но чёрт возьми. Я не могу, ну, забыть это.

— Не заставляй меня жалеть, что я сюда приехал.

— Нет, я впечатлён. Трент чёртов Нокс без ума от тебя, — когда я посмотрел на него, он поднял руки вверх. — Ладно, я перестану так его называть.

— Ради бога, — пробормотал я, когда Лукас начал смеяться.

— Я пытаюсь вызвать у тебя улыбку, пока мы не начали говорить о тяжёлом дерьме. Так что ты можешь улыбнуться, пожалуйста?

Я улыбнулся ему самой большой зубастой улыбкой, которой смог.

Он отпрянул назад.

— Это страшно. Никогда так больше не делай.

Хохотнув, я раскачал нас на качелях с помощью ноги.

— Ты счастлив за него, верно? — спросил Лукас.

— Ты серьёзно? Я в чёртовом восторге. Слышал бы ты его песни, Лукас. Они нереальные. Такие нереальные, что снесут тебе весь мозг и все мысли.

— Это убийственное сочетание, — пошутил он.

— Он заслуживает, чтобы весь мир услышал его музыку. Это даже не вопрос. Если он получит хорошее предложение от тех парней в Нью-Йорке, он должен его принять, сто процентов.

— Даже если это заберёт его?

Я задумался не из-за своего ответа. Я просто хотел осторожно подобрать слова.

— Для него это важно. Музыка — это вся его жизнь... Нет, даже не так. Это часть его.

— Значит, ты приехал сюда вовсе не из-за Трента, — сказал он. — Дело в тебе самом.

Моя голова резко поднялась, когда Лукас нанёс этот удар. Он вовсе не ошибался, так ведь?

Я думал о том, что Трент так легко полностью мне доверился, будто инстинктивно знал, что может это сделать, и я никогда не воспользуюсь этим и не причиню ему боли. И, конечно же, секс был просто чертовски нереальным. До сих пор он был самым крышесносным, который у меня когда-либо был, и тот факт, что я безумно захотел его после первой совместной ночи, чего никогда раньше не было, должно было стать первой подсказкой. Но это был даже не просто секс, каким бы он ни был невероятным. Дело было в мелочах, на которые я даже не понимал, что обращаю внимание, например, что он хотел приготовить мне завтрак, но в итоге поджёг кухню, или что он дал мне майку, когда заметил, что мне холодно, и мне не пришлось ничего просить. И дело было и в другом. Например, в желании провести время с моими друзьями и в просьбе поехать с ним в Нью-Йорк во время важного момента его жизни.

— Я думаю, я... — мой голос едва было слышно, даже мне самому. — Думаю, я могу хотеть большего.

Лукас позволил этим словам повиснуть между нами, моё признание звенело в ушах и осело в костях.

Чёрт возьми. Я хотел большего. Большего, чем просто секс, или одна ночь, или одна неделя, или один месяц с кем-то. Это было больше, чем я когда-либо хотел с кем-либо, и до меня это дошло так медленно, что только в этот самый момент я понял, что последние пару дней мне не по себе из-за того факта, что я ещё не был готов потерять Трента.

А я считал себя довольно догадливым парнем. Видимо, это не так уж и работало, когда дело касалось меня.

Громкий вопль Лукаса вырвал меня из мыслей, и он потянулся, чтобы сжать мою шею сзади.

— Чувак. Ты никогда ни с кем не хотел большего. Это чертовски огромное дело.

— Я даже не понимаю, как это произошло.

— Это ты мне говоришь. Тогда дерьмо и начинается — когда ты летаешь сам по себе, у тебя всё хорошо и бам! Этот чёртов малыш в подгузнике стреляет и попадает в цель, — рука Лукаса легла на его грудь, будто его ранили.

— О чём ты говоришь, чёрт возьми?

— Купидон. Стрелы. Алло.

— Малыш в подгузнике в этом сценарии — Купидон. Понял, — сказал я, затем сделал большой глоток своего уже тёплого пива и задумался над здравомыслием одного из своих лучших друзей. — Что бы ты делал, если бы Джексон уехал?

— Примотал бы его скотчем к кровати, чтобы он не мог уехать.

— Я серьёзно.

— Я тоже. Но если бы он каким-то образом вырвался, я полетел бы в Коннектикут, пока не добился бы своего. Или похитил бы его.

Я рассмеялся и оттолкнулся от земли ногой, снова раскачивая качели.

— Не могу поверить, что прошу совета у кого-то, кто считает Купидона малолеткой в подгузнике и кто совершил бы преступление, чтобы не дать уйти человеку, которого любит.

— Эй, именно так ты и понимаешь, что пришла любовь. Ты согласился бы сесть в тюрьму ради другого человека? Если ответ «да», поздравляю, мой друг. Ты встрял, — Лукас покачал головой. — И для заметки: я не могу поверить, что ты пришёл просить у меня совета. Обычно всегда наоборот.

— Всегда бывает первый раз.

— Значит, он в Нью-Йорке?

— Улетел сегодня.

— Он сказал, что не вернётся?

— Нет. Но он живёт в арендованном доме Баша, и как только он получит невероятное предложение, уверен, ему нужно будет быть там. Или в Лос-Анджелесе, или где там это всё делается.

— Может быть, он может делать всё это здесь?

— Ага. Может быть.

Лукас улыбнулся мне.

— Что? — спросил я.

— Просто я никогда раньше не видел, чтобы ты влюблялся в кого-то по уши.

— Отвали.

— Нет, я серьёзно. И прямо сейчас я тебя понимаю. Я помню, как вы с Башем говорили мне достать голову из задницы, когда я заморачивался из-за Джексона, и вы были правы. Я паниковал из-за каждой чёртовой вещи. Я думал, что потеряю его из-за лжи его отца, или что он решит, что я не стою всех ошибок, которые совершил, или что появится кто-то ещё... До меня никогда не доходило, что я могу потерять его из-за того, что слишком боюсь показать ему свои чувства.