— Прости. Это по работе, — пробормотал я, хоть уже давно не имел ничего связанного с работой. На самом деле, в последнее время у меня не было никаких дел, верно? Я убегал от проблем и стал в этом чертовски хорош. Я сбежал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, в Остин, а затем в Нэшвилл, прежде чем отправиться в Южный Хэйвен. Я даже не был уверен, что привело меня сюда, помимо того факта, что я проводил здесь лето в детстве. И это было так далеко от музыкального мира, как только было возможно.

Шоу открыл упаковку со спиртом, и я поднял руку, чтобы он смог протереть незапятнанную кожу моего предплечья.

— Я знаю, как всё бывает. Значит, можешь считать эти следующие несколько часов перерывом.

Я фыркнул.

— Похоже, у меня сейчас бесконечный перерыв.

— И это плохо?

— Плохо, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову.

— А, — кивнул Шоу, но больше ничего не сказал. Очевидно, этот парень не был сплетником, но он узнал меня, так что ему должно было быть интересно. Верно?

— Полагаю, ты что-нибудь об этом слышал, — сказал я, выманивая ответ, что угодно, что дало бы мне намёк на то, о чём он думает. Я даже не знал, почему мне вообще есть до этого дело.

Его глаза на мгновение поднялись к моим, прежде чем он кивнул в сторону татуировщика, работающего с женщиной рядом с нами. Я понял предупреждение: «Не говори ничего, что не хочешь выдать». Затем он слегка понизил голос, чтобы сказать:

— Я никогда не слушаю сплетни.

Я чувствовал искренность его слов, и впервые за долгое время мои губы растянула маленькая улыбка.

— Спасибо.

Он подмигнул мне, прежде чем переключить внимание обратно на мою руку.

— Значит, голова гитары начнётся примерно... здесь, — сказал он, проводя пальцем по месту в нескольких дюймах от моего запястья, а затем поднимая его выше по моей руке, чтобы показать мне, что он представляет. — Затем гриф в этой области, и корпус закончится примерно вот тут.

— Да, — произнёс я, игнорируя то, что по моей коже пробежались мурашки от его прикосновения. Какого чёрта? — Так хорошо.

Когда он включил машинку, и её жужжание стало соответствовать тому, которое раздавалось рядом с нами, я перестал двигаться. Татуировки никогда меня не беспокоили, наверное, поэтому у меня и были пару дюжин различных форм и размеров по всему телу, и когда иголка проколола мою кожу, я не поморщился. Отключившись, пока Шоу делал своё дело, я сосредоточился на роке, звучащем из динамиков. «The Nothing», группа, у которой мы выступали на разогреве миллион лет назад, когда были маленькими амбициозными никем. Было сумасшествием думать, как всё это быстро изменилось. В течение года мы прошли путь от выпуска своего первого альбома до собственного тура. И после этого всё просто пошло в гору.

Захваченный музыкой и воспоминаниями, я обнаружил, что смотрю на татуировку, которая обвивала горло Шоу, и задумался, почему он выбрал этот конкретный дизайн для такого уязвимого выделяющегося места, и было ли это чертовски больно.

— Да, было больно, — сказал Шоу, не поднимая взгляда.

— Что?

— Татуировки на шее, — он вытер лишние чернила с моей руки и тихо хохотнул. — Я вижу, о чём ты думаешь. Они доставили хлопот, так что если ты не решил всё смертельно точно, я бы не советовал этого делать.

— И ты снова отговариваешь клиента от татуировки.

Шоу усмехнулся.

— Полагаю, да. Но, эй, это твоё тело.

Свободной рукой я инстинктивно потёр чувствительную кожу своей шеи.

— Я хорошо справляюсь с болью, но это может быть слишком.

— Да, они тебе не нужны.

Этот комментарий разжёг моё любопытство.

— А тебе были нужны?

— О да, — он остановился и наклонился ко мне, склоняя голову в сторону. — У меня есть родимое пятно, которое тянется на всю шею. Выглядит как сыпь и никого особо не привлекало, если ты понимаешь, о чём я.

От моего внимания не укрылось, что Шоу был привлекательным парнем, и я почувствовал, как по моим щекам крадётся румянец от его комментария, пока я в такой близи рассматривал следы на его коже. Я сомневался, что даже что-то заразное удержало бы кого-то вдали от него, но как только эта мысль промелькнула в моей голове, я заткнул её обратно куда подальше. «Это последнее, о чём мне нужно сейчас думать».

— Я, эм, ничего не вижу, — сказал я. — Кто бы это ни сделал, работа потрясная.

— Спасибо тебе большое, — самодовольно произнёс татуировщик рядом с нами, и Шоу покачал головой, глядя на меня.

— Пожалуйста, не подпитывай его эго, — сказал он.

— Это не эго — говорить, что я лучший, — ответил парень.

Шоу закатил глаза, но веселье на его лице говорило, что такой спор происходил часто. Это было забавно — обычно, когда я сидел в таком кресле, я не говорил и двух слов, но с этим парнем я чувствовал себя совершенно расслабленно.

Трент. Нокс.

Трент чёртов Нокс сидел в моём кресле. Бывший фронтмен одной из моих любимых групп, «ТБД», и серьёзно сексуальный мужчина.

Кто-то где-то сверху улыбался мне.

Мне удалось взять своего внутреннего фаната под контроль, что было не тяжело, учитывая, что а) я был не таким, и б) он не казался разговорчивым человеком. Я серьёзно говорил о том, что не воспринимаю сплетни. Но я был удивлён обнаружить, каким сдержанным Трент был в моём кресле по сравнению с неистовым рокером, которого я видел на сцене. Моему мозгу было трудно объединить этих двоих, но в этом не было сомнений — позже вечером я буду дрочить на обе версии этого парня.

Но на данный момент я сосредоточился на том, чтобы не испортить его татуировку. Казалось, ему было комфортно молчать, так что я, в свою очередь, собирался делать то же самое. По крайней мере, пока не прошло добрых полчаса и не заиграли первые ноты баллады даунтемпо [3] .

«Более, чем достаточно» был один из величайших хитов «ТБД», и когда трек заиграл по радио, которое мы включили через динамики, Трент застонал.

— Я тебя понимаю, приятель, — пробормотал рядом с нами Кайн, сосредоточив взгляд на бедре клиентки, которой бил татуировку последний час. Двумя пальцами он нанёс толстый слой вазелина на свежий рисунок, который только что набил, а затем потянулся за бандажом. — Если мне придётся послушать это дерьмо ещё хоть раз, мой мозг вытечет через уши.

Трент удивлённо моргнул, и я почувствовал на лице жар.

«Заткнись, долбанный придурок». Но, конечно же, когда Кайн затыкался?

— По какой-то причине, босс любит эту хрень. «ТБД», — фыркнул Кайн. — Это название — первый намёк на идиотизм. Они даже не смогли выбрать название, так что выбрали шаблон.

К его чести, Трент не стал тут же вскакивать с места, чтобы устроить Кайну взбучку, которую тот заслужил. Вместо этого его губы дёрнулись.

Будто ему на самом деле было весело.

— Ты с ума сошёл, — сказала клиентка Кайна. — Эти парни просто звери. Я два раза видела их в Шарлотт, и оба раза копам пришлось всё прикрывать из-за непристойного обнажения, — она мечтательно вздохнула. — Это было потрясно.

Теперь Трент вовсю сдерживал смех.

— Я тебя умоляю, — сказал Кайн. — Они, наверное, постоянно ходят везде с торчащими из штанов членами для всех группи, которые сидят у них на коленях [4].

— Ладно, достаточно, — сказал я, прежде чем всё вышло из-под контроля. Он уже засунул ногу так глубоко себе в горло, что давился ею.

— Стой, подожди. Слышишь? — Кайн сделал паузу и указал на потолок, когда раздалась высокая нота, которую не смог бы вытянуть даже Себастьян Бах[5] . — Похоже, его яички прищемило молнией. Или, может быть, кто-то использовал зубы.

Взрыв хохота Трента был неожиданным.

— Ни за что. В гримёрку не пускают никаких группи.