Были, правда, случаи, когда группа оказывала реальную помощь. Однажды привели девочку-магнита, к ней липли всякие предметы. Есть известный трюк, когда можно на теле хоть утюг держать, но к девочке-то предметы липли под немыслимыми углами. Один из членов группы, врач, обратил внимание на глаза девочки. Направили ее на анализы, оказалось, что почки действительно нездоровы, и отсюда повышенная липкость пота.

Особняком стояли лозоходцы-биолокаторы. Они приносили справки о том, что благодаря их дару были найдены пропавшие люди, в основном, мертвые, а также полезные ископаемые. Мы развлекались тем, что прятали медную пятикопеечную монету под линолеум и предлагали найти. Некоторые, представьте себе, находили сразу. Потом мы заметили, что место сгиба, по которому мы приподнимали угол, немного бледнее, этакая светлая полоска, которую внимательный глаз вполне может разглядеть.

Забавный случай был с человеком, который ввел термин «барабашка» в наш быт. Он всерьез относился к изучению полтергейста и, несмотря на то, что сам разоблачил девушку, которая выбивала пяткой по полу дробь, в этом деле не разочаровался. Попадаются обманщики, говорил он, но само явление существует!

Был период, когда в журнал потянулись исследователи реликтовых гоминид. К ним я относился с уважением: как правило, они не сидели в тиши городских квартир, а исходили горы и ледники в поисках йети, алмасты и прочих родственников снежного человека, рискуя здоровьем и жизнью.

С целителями тоже обходились аккуратно — глубина дыры, в которой оказалась казенная медицина, измерению не поддавалась. Еще в 70-е годы практически в каждой мало-мальски образованной семье имелась книга или брошюра о лекарственных травах либо, по крайней мере, заветная тетрадка с записью верных рецептов. Вера в альтернативную медицину иногда помогала страждущим.

Алхимиков не видел ни разу.

Криптоисторики заходили редко, как правило, это были люди, зацикленные на Атлантиде, Шамбале и этрусках и видевшие за практически всеми перипетиями истории последних тысячелетий следы деятельности затаившихся недобитков из вышеупомянутых местечек… Вскоре их сменили язычники, благо, сотрудник моего отдела вдруг заинтересовался Велесовой книгой и затем, обратившись в язычество, фактически ее написал, а за ней и многие другие в том же духе. Язычники, как правило, были толерантны, демократичны, считали, что в пантеоне найдется место всем богам, а на мои подначки — как, мол, насчет человеческих жертвоприношений? — улыбались и вежливо отвечали в том духе, что подобные россказни — выдумки недоброжелателей.

Все эти тонкие материи, обозначенные в опросе, частенько встречались в текстах, обильно поступающих в редакцию. Под видом научно-фантастических рассказов и повестей авторы пытались издать свои трактаты, посвященные «чудесам и диковинам», излагали чудовищным слогом дикие концепции мироздания, корявые Теории Всего и бессмысленные послания Космического Разума… Вот с этими разговор был короткий и беспощадный: мало того, что «чайники», так еще и графоманы!

Когда частные издательства получили свободу рук, мало нашлось таких, которые не оскоромились выпуском оккультных книжек, сонников, травников и иных альтернативно содержательных текстов. На одного только Папюса столько рощ извели, что хватило бы для озеленения небольшой временно отложившейся территории.

И даже весьма уважаемое издательство «Локид», которое практически первым стало систематически издавать русскую фантастику, тоже здесь отметилось. А поскольку я в те годы сотрудничал с этим издательством, то не удержался от соблазна и шутки ради буквально за пару недель накатал «Практическое руководство по гаданию на кофейной гуще», авторских листов этак на пять. С большим предисловием, «научным» аппаратом и тезаурусом с толкованиями. Книжка писалась легко и весело, под шуточки знакомых, которым я вслух зачитывал особо многозначительные фрагменты. Но когда гонорар за нее чуть ли не превысил сумму, полученную за роман, изданный в том же издательстве, я порядком удивился. Допечатки были сметены с прилавков столь же быстро. С меня потребовали еще подобных книг. Сгоряча я набросал план пяти или шести книжек о разных экзотических мантиках (большей частью выдуманных), но вовремя остановился, порвал бумагу и выбросил из головы соблазнительную идею решить стоявший передо мной в те годы квартирный вопрос за счет навешивания особо длинной лапши на уши доверчивому населению.

Сейчас вся эта бредятина поставлена на конвейер. В больших магазинах книги по означенной тематике можно вымерять десятками полкометров. Бизнес, да. Но тиражи уже не те, что раньше, да и покупатели у этих полок не толпятся. Здравый смысл возобладал? Результаты опроса, где за десять процентов перебрался лишь один содержательный пункт, да и тот «относительно реальный», вроде бы позволяют говорить об этом. Да я и не сомневался в рациональности профессиональных любителей фантастики, дружно отдавших предпочтение ответу «Все это — бред!». Кому как не им знать об истинной природе вымысла! Но означает ли это, что общество в целом выработало иммунитет против шарлатанов? Не уверен. Все эти гигантские щиты в метро, приглашающие к потомственным колдуньям, ворожеям и ясновидящим, все эти бесконечные газетные объявления новоявленных пророков, исцелителей, воскресителей и иже с ними заставляют думать об обратном. Ведь если есть массовое предложение такого свойства услуг, то есть и спрос на них, не так ли? Невольно задумаешься о пользе учреждения Инквизиции и прочих душеполезных институций…

А что, если фэндом остался единственным островком здравомыслия? Я не знаю, радоваться этому или ужасаться…

Москва: АСТ, 2005. — 315 с. (Серия "Звездный лабиринт"). 8000 экз.

В этот сборник писателя вошли 17 новых рассказов, статьи-манифесты партии национал-лингвистов и несколько публицистических эссе, часть из которых публиковалась в «Если».

Рассказы продолжают уже ставший популярным баклужинский цикл о нелегких годах ученичества Глеба Портнягина — неудачливого вора и состоявшегося колдуна. Истории, собранные в книге, добавляют новые штрихи к портрету кудесника. Здесь и поиски заговоренного клада в качестве своеобразного теста на колдовскую профпригодность, и разборки с оборотнями в чиновничьих кабинетах, и рассказ об ответной любви к Родине, и история о русском экзорцисте.

Рассказы цикла населены колоритными персонажами — вроде сонтехников, водколаков, разговорчивого рыбака по прозвищу Дискобол и лидера Коммунистического союза богобоязненной молодежи с чудотворным орденом Ленина. Литературный эффект (и эффектность) рассказов существенно усиливается сатирической — порою до язвительности — интонацией автора, умением писателя увидеть и показать абсурдность и нелепость многих реалий сегодняшнего дня.

Несомненно, близкими родственниками баклужинцам приходятся жители Великого Гусляра Кира Булычёва, а предками — обитатели салтыково-щедринского города Глупова. И не будь у Лукина яркой цеховой отметины, ходить ему в бестселлеристах мейнстрима. Действительно, юмор не такой замысловато постмодернистский, как у Пелевина, и не такой нарочито простецкий, как у Слаповского, определенно пришелся бы по вкусу не только любителям фантастики. Но слава писателя-фантаста, кажется, гораздо ближе волгоградскому прозаику.