— Как ты и сказал...

Фенесис слегка колебалась, наверное, задаваясь вопросом, к чему же клонит алхимик.

— И тогда, однажды, вера вознесется на абсолютно другой уровень. Что касается того, что Бог приказал сделать человечеству, то на это такой нерелигиозный человек, как я, не может дать ответа.

— ...

Фенесис промолчала, но в её глазах отразилось потрясение и ожидание.

Возможно, он не так плох, как я о нём думаю? Эта мысль чётко отразилась на её лице. Возможно, она всё ещё не привыкла подозревать других людей.

Из-за разницы в способностях Кусла почувствовал легкое раскаяние, что было редкостью для него.

К тому же послушание в какой-то степени можно считать одним из столпов религии.

Как только появлялась некая близость, то любой мог крутить ею как хотел.

Или, скорее всего, если это и было целью Хора, то она была идеальным кандидатом, чтобы заставить других так думать.

Это было опасно, — подумал Кусла.

— Но я думаю, что железо такое же. Вот почему я пришел сюда, пусть даже это опасно. Кроме того, необходимо создать сильное железо для Ордена, действующего во имя Бога.

— Изменить убеждения язычников.

— Изменить убеждения ненавистных язычников, — добавил Кусла, и Фенесис внезапно напряглась.

Она была непреклонной верующей ортодоксального пути, и ей было полезно знать другую точку зрения.

Люди в Хоре определенно думали, даже не сомневаясь, что Фенесис под их полным контролем.

Вот почему, по мнению Хора, алхимики тоже окажутся под полным контролем, даже если и догадаются о роли Фенесис.

— Но многие трудности поджидают нас на этом пути. Я считаю, что мы сможем объединить наши силы и работать вместе.

Сказав это, Кусла протянул ей правую руку.

Однако Фенесис лишь мельком взглянула на неё, не ответив на этот жест.

— Я ваша надзирательница. Я не стану такой, как вы.

Она действительно была честной и чистой. Даже после того, как Вэйлэнд облапал её грудь, даже после того, как подверглась опасности – она, безусловно, не забыла, что должна делать.

Но это не выходило за пределы возможностей ребенка, подчиняющегося инструкциям взрослых.

Кусла продолжал играть настолько хорошо, насколько мог.

— Я тоже был слишком беспечен. Я не хочу, чтобы ты думала, что я тут пытаюсь уговорить тебя.

Кусла убрал руку обратно, Фенесис закрыла глаза, по-видимому собираясь кивнуть.

— Но спасибо за гостеприимство. И...

— И?

— Прошу прощения, что показала столь неприглядное зрелище.

Она не хотела говорить этого, но возненавидела бы себя, если бы не извинилась.

Возможно, она привыкла слушать Божьих слуг, которые признавались и раскаивались в своих грехах, или, возможно, это было для самооправдания, поэтому она так и сказала.

— Нет? Я думаю, подобный ответ был вполне ожидаем.

— ...

Ты утешаешь меня? В её глазах промелькнуло облегчение, но вместе с ним появились стыд и враждебность. Возможно, идеалом для Фенесис была непорочная, решительная, со стальным верующим сердцем Сестра.

Это была просто мечта девушки, чьей единственной заслугой была серьезность.

Кусла чувствовал, как желание защитить её растет в его сердце. От неё шло ощущение невинного детства, которое кого угодно заставит задуматься о её защите любой ценой.

И вместе с тем он почувствовал себя глупо из-за того, что принял её за элитного солдата врага.

— Ну, в любом случае… – продолжил Кусла, и Фенесис напряглась от беспокойства.

Так как от нее зависела судьба других людей, то она чувствовала себя не в своей тарелке, даже если это был какой-то мелкий вопрос.

По крайней мере, это будет утешением от её проблемной, но всё же глупой миссии.

— Тогда позаботьтесь обо мне, сестра Ул Фенесис.

От слов Куслы она явно испытала облегчение и почти улыбнулась.

— Д-да.

И поэтому она поправила позу, в которой сидела, прочистила горло и постаралась изо всех сил выглядеть серьёзно.

И так как было слишком очевидно, что она пытается скрыть свои чувства, то просто взгляд на неё, уже делал его счастливее.

— Но я твой надзиратель.

— Конечно.

Кусла едва смог скрыть эмоции и сказать это с серьёзным видом.

Довольно часто за алхимиком кто-то присматривал.

Вернее, можно было ожидать наблюдателей, а алхимики будут проводить эксперименты, которые эти свидетели не поймут. Эксперименты, в которых они будут беспечно рисковать своей жизнью.

Конечно же, Кусла и Вэйлэнд переступали эту черту много раз.

Не в первый раз посылали наблюдателя приглядывать за ними.

— Вот что в основном представляет из себя мастерская. Конечно, лучше не входить сюда так беспечно, так как здесь есть опасные вещи, и они могут при смешивании стать токсичными.

Для Куслы, который при первом посещении отказал себе в прогулке по мастерской, казалось, что события идут гладко.

Фенесис же, которая сделала круг по первому этажу и спускалась по лестнице в мастерскую, оглядывала все с необычайным любопытством. Она бросала подозрительные взгляды на кости животных, оставленные предшественником, мутные банки и бесчисленные флаконы, но, после подробного объяснения, все её сомнения полностью исчезли.

Кроме того, Фенесис должна была иметь хоть какие-то знания в алхимии, нужные, чтобы выполнять роль наблюдателя. Однако очевидным можно было считать то, что если язычники достигали того же, что было описано в книгах Церкви, предпочтение отдавалось последним.

— Но Вэйлэнд всё равно остается самым опасным среди всего этого, – прошептал Кусла, и изящное тело Фенесис сжалось.

Вэйлэнд был в комнате с печью и водяным колесом, прямо под ними.

Но несмотря на это, когда они прошлись по мастерской, Фенесис точно не старалась держаться от Куслы на расстоянии.

Она чувствовала себя, словно отчаянный Одиссей, прошедший через Ад в эпической истории, написанной великим поэтом.

— Итак, в основном мы занимаемся здесь тем, что улучшаем качество железа и исследуем очистку железа с целью уменьшения затрат топлива. Так же как Бог расположил совсем разных людей по всей земле, так и породы под землей имеют различные характеристики из-за различий в качестве земли. Мы же ищем лучший метод извлечения их из выкопанных из-под земли пород.

— ...

Говорят, что одной из главных черт священника является немногословность.

Фенесис просто продолжала молчать, не издавая ни малейшего звука, серьезно слушая Куслу.

Хотя скорее она, возможно, чувствовала, что нечто греховное войдет в её рот, если она заговорит в мастерской, но, в любом случае, это сделало работу объясняющего намного проще.

— Но это в самом деле хорошая мастерская.

Когда Кусла показывал мастерскую Фенесис, он впервые попал сюда и ненароком высказал свои мысли вслух.

Мастерская внизу могла похвастаться гораздо большим количеством предметов, чем комната наверху, и с первого взгляд невозможно было понять, какие предметы лежат внутри упаковок, или где они расположены.

Сразу бросались в глаза знаковые предметы: черепа животных, висящие на стенах, весы, тигель, куски кристаллов и небесный глобус. Если взглянуть поближе, то можно было понять, что их расположили логически, словно миниатюрную копию мира.

Все предметы были расставлены и отсортированы. Даже новичок мог бы понять, к какому типу объектов они относятся, и какие можно из них извлечь знания.

Вот почему ему было довольно просто объяснить всё Фенесис.

Но Кусла хранил молчание, пока какое-то время осматривал мастерскую, потому что испытывал чувство удовлетворения от всего этого.

— ?..

— Ах, прости. Я просто подумал, что наш предшественник действительно был способным человеком.

— ...

Кажется, его звали Томас Бланкет.

Хотя говорили, что его убили в городе, причина смерти всё ещё не была ясна.

Даже после убийства Фриче и расчленения её тела Кусла думал только об алхимии. Однако, печаль постепенно росла в нём.