Ловушку мы закончили во вторник вечером, а s пятницу у одного дачника, у зубного врача, пропала коза. У этого зубного врача на калитке вывеска: «Удаление зубов без боли». Это вообще простая штука. Укол, всё замерзает, и можешь тащить любой зуб. Ерунда.

Зубной врач сразу в милицию заявил. В милиции сказали: не волнуйтесь, доктор, ваша коза, наверно, куда— нибудь приблудилась, придёт.

Когда мы узнали, что коза пропала, у нас с Юркой сразу подозрение, но в лес мы не пошли, А Юрка сказал:

— Дима, если всё в порядке и коза там, то эго даже лучше. Хищник, привлечённый запахом козы, придёт и обязательно туда свалится.

Я сказал:

Юрка, об этом лучше даже не думать, потому что, если коза зубного врача сидит в яме и вся эта штука откроется — кто яму копал, нам с тобой несдобровать, это точно!..

Набрали мы корзину грибов и принесли Льву Иванычу. Он говорит — молодцы! Нат© вам на кино.

Мы с Юркой пошли на «Три мушкетёра», а Лев Иваныч отправился готовить свой сюрприз начальнику.

После кино я уехал на электричке в город, а в воскресенье рано утром опять приехал на дачу.

Прихожу, смотрю: на террасе за столом сидит толстый такой дядька — тот самый начальник, от которого многое зависит. Он завтракает, Юркина тётка всякую еду носит, а Лев Иваныч чокается с гостем и просто-таки сияет от удовольствия.

— Ещё посошок на дорожку! Пей до дна! Пей до дна!.. Вот так. А сейчас, после завтрака, объявляется культпоход за грибами. Ребята пойдут в дальнюю рощу, я пойду налево, а вы, Фёдор Константинович, вдоль опушки с правом углубиться в лес… Маршрут разработан лично мною. Вперёд! Возвращаемся ровно через два часа. Подводим итоги, премируем победителя.

Тогда мы с Юркой переглянулись. Наверно, Лев Иваныч насовал грибов на ту самую полянку, но раз он не попал в ловушку, возможно, что он свой сюрприз на другой полянке подготовил.

В общем, мы с Юркой пошли в дальнюю рощу.

Розно через два часа мы вернулись. Принесли десяток подберёзовиков.

Фёдор Константинович ещё не вернулся.

Лев Иваныч подмигнул нам с Юркой:

— Сейчас явится. Наше дело маленькое, — увидим его трофеи и руками разведём: дескать — вот это да!..

Прошёл ещё целый час, а Фёдора Константиновича всё не было и не было.

Лев Иваныч посмотрел на часы и как-то даже весело сказал;

— А вдруг наш дорогой гость заблудился и погибает в лесу от голода и жажды? Кто будет отвечать, а?

Тогда Юркина тётка сказала:

— От голода он не умрёт.

— И от жажды он не умрёт, — сказал я.

У меня, наверно, было какое-то неестественное выражение лица, потому что Лев Иваныч очень подозрительно на меня поглядел.

— Дядя Лёва, пойдём его поищем, — предложил Юрка, — может, он правда заблудился.

— Сейчас придёт, — сказал Лев Иваныч.

А Юрка отозвал меня в сторонку и тихо сказал:

— Спорим, что он там.

— Почему ты думаешь?

— Спорим?

Я сказал:

— Нет, спорить я не буду. Я лучше поеду в город.

Юрка ничего не ответил. Вдруг — тррр… едет милицейский мотоцикл, а в коляске зубной врач.

Лев Иваныч кричит:

— Ну как, сосед, коза нашлась?

А зубной врач говорит:

— Тысяча и одна ночь!

Мы с Юркой не поняли, что он хотел этим сказать, но почему-то подумали, что коза — там.

А сержант милиции затормозил у калитки и спросил:

— У вас случайно лесенки не найдётся?

— А что случилось, если не секрет?

— Цирковой номер. Гражданин верхом на козе.

Когда я услышал эти слова, я сказал:

— Юрка, я сейчас поеду в город. И ты поедешь. Мы вместе поедем в город.

Лев Иваныч принёс лесенку и говорит:

— Если разрешите, я с вами.

— Поехали! — сказал сержант, и мотоцикл умчался.

Когда мы с Юркой прибежали на нашу полянку, мы увидели там старшину и сержанта милиции, Льва Иваныча, зубного врача и козу.

Тут же на пеньке сидел Фёдор Константинович и, закрыв глаза, растирал свою поясницу. У Фёдора Константиновича было ужасно сердитое лицо.

— Значит, будем считать так, — сказал сержант, — первой в яму рухнула коза, а за ней проследовал этот вот гражданин…

— Этот гражданин — руководящий работник в системе нашей торговли, — сказал Лев Иваныч.

— Ясно, — сказал сержант. — Виноват. Значит, первой свалилась коза, а за ней руководящий работник.

— Не будем на этом останавливаться, — сказал Лев Иваныч — коза меня мало интересует. У козы что? Одни рога, а у человека репутация.

— Это точно — подтвердил сержант. Он покосился на Фёдора Константиновича и сказал: — Ведь это надо же, а?… Козе простительно, ну а вы-то как в яму попали?

Фёдор Константинович, вместо того чтобы ответить погрозил козе пальцем и сказал расплывчатым голосом:

— Мелкий… рогатый… скот… Коза-коза… Ах, эти чёрные глаза…

— Всё ясно, — сказал сержант, — гражданин находится в состоянии опьянения.

— Это вам показалось, — сказал Лев Иваныч и вдруг увидел таз, который ещё до нашего прихода кто-то достал из ямы. — Юра! Как сюда попал наш таз?

Пока Юра думал, как ему выкрутиться, я решил всё взять на себя.

Я сказал:

— Этот таз я сюда принёс.

— Зачем?

— Чтобы не страдал от жажды тот, кто туда попадёт.

— Куда — туда? В таз? — не понял Лев Иваныч.

— Нет. Не в таз. В яму-ловушку, которую мы вырыли…

— Тихо!.. Довольно! — сказал Фёдор Константинович. — За это хулиганство виновные понесут ответственность!.. А сейчас прошу проводить меня на станцию. Немедленно!..

Лев Иваныч сразу растерялся.

— Фёдор Константинович… Вы, так сказать, не волнуйтесь… Так получилось.

А зубной врач говорит;

— Прошу прощения, меня ждут пациенты. Если милиция не возражает, я уведу свою козу. Боюсь, что от всех её переживаний она перестанет доиться.

— Милиция не возражает, — сказал старшина.

Лев Иваныч, взявшись за голову, пошёл вслед за начальником. Потом он обернулся ко мне и сказал то, что вы уже знаете:

— Чтоб и твоего духу здесь не было!.. Твоё счастье, что тебе лет мало, а то как миленький помахал бы метлой пятнадцать суток, хулиган ты этакий!..

Теперь вы понимаете, почему я больше не езжу на дачу?

Не помню, говорил я вам или нет, какой мой главный недостаток? Если не говорил, могу сказать.

Надежда Яковлевна, наша учительница, говорит, что, когда я чего-нибудь рассказываю, я часто отвлекаюсь, вспоминаю никому не нужные подробности и мой рассказ теряет стройность. А папа говорит, что я засоряю речь разными лишними словами.

Теперь, когда вы всё про меня знаете, я расскажу, как мы с одним товарищем провели смелую операцию. Мой папа — он вообще моряк. Он служит на рыболовном сейнере старпомом. Старпом — старший помощник капитана, Папа старпом, а я младпом старпома. Это меня так мама в шутку называет.

Мама моя художница, но она не картины пишет. Она художница по янтарю. Янтарь — окаменевшая смола хвойных растений третичного периода. Если янтарь потереть об суконку, то он прямо тут же начинает притягивать маленькие бумажки, потому что он электризуется.

Мама и папа познакомились в Ленинграде. Они там учились, но меня тогда ещё не было. Я произошёл в этом городе, где мы сейчас живём.

А Ленинград — замечательный город. Мне про него много рассказывали. Там, между прочим, бывают белые ночи. Представляете? Ночь, а всё видно, как днём. Можно даже читать на улице любую книжку — хочешь фантастику, хочешь детектив,

Я вот ещё что хочу сказать. Лично я видел такой янтарь, у него внутри веточка вроде папоротника. А в одном янтаре осталась маленькая древняя муха. Вообще муха внутри — большая редкость. Можете представить, когда она жила и летала. Скорее всего тогда и людей никаких на свете не было, даже самых первобытных. Когда папа собрался в плавание на своём сейнере, у нас дома было небольшое совещание. Папа сказал, чтобы я поехал в пионерлагерь. А мама сказала, можно в пионерлагерь, а можно и к дяде Макару, у него дача за городом. Я сказал, что лучше в лагерь, а мама сказала что у меня с возрастом притупились родственные чувства. А я сказал, что они никогда острыми не были. Папа засмеялся: «Ты же утверждал, что любишь родителей». А я сказал, что дядя Макар мне не родитель» а дальний родственник.