— Э?

Примерно через семь секунд, Синдзё посмотрела вниз.

— Эм…

Она лихорадочно потянула перед и зад юбки и присела. А ещё покраснела.

— С-саяма-кун?! Т-ты чего это вдруг?!

— Утром ты носила другие трусики, Синдзё-кун. …Стринги? Ты ожидала какого-то события?!

— Нет, я переоделась с того времени и думала, что в них будет проще ходить. …Что более важно, давай их назад!

— Сдержать то, что наконец-то нашло свободу? Непозволительная жестокость! Я должен их защитить.

— Защитить? Если подумать, я тут заметила, что из моего шкафчика начало пропадать нижнее бельё.

— Да. Чтобы не дать их украсть и обеспечить тебе сменку при первой необходимости, я поместил их под своё строгое наблюдение.

— Так это был ты!!

— П-погоди, Синдзё-кун! Ты неправильно поняла! Моё сердце чисто!

— Да, тут даже и думать не стоило, что ты не причём. Твоя чистосердечность очевидна. Чистосердечная вина!

Хороший способ скрасить повседневную жизнь, — подумал Саяма, получая умеренное удушение. Но как только он начал поддаваться асфиксии, сдержался и быстро постучал по руке Синдзё.

— У-успокойся, Синдзё-кун. И как бы там ни было, пришла пора третьего и последнего вопроса.

Синдзё замерла с руками все ещё у его шеи.

Она, должно быть, предположила, что любые слова приведут к дальнейшему раздеванию, поэтому хранила молчание.

А значит, Саяма выдохнул и произнёс последний вопрос.

— Вопрос 3: В Библиотеке Кинугасы мы видели, как мисс Синдзё Юкио стоит в снегу. В здании рядом с ней имелся концертный зал и колокольня. Иными словами, это была законченная версия церкви. На воротах, скорее всего, висела вывеска с названием «Церковь Нисё». Но…

Он посмотрел туда, где было вишневое дерево.

— Она развернулась перед тем законченным зданием. Так что же её натолкнуло? Почему она развернулась и раскинула руки, словно показывая законченное здание?

Он задал свой вопрос.

— Кому она его показывала?

На вопрос Саямы Синдзё подняла брови.

Если подумать…

Тот сон прошлого длился всего мгновение, поэтому казалось, словно женщина танцевала.

Но дело, скорее всего, не в этом. Под заснеженным вишнёвым деревом она к кому-то повернулась.

После созерцания неба Осаки, где парил Ноа, женщина повернулась к кому-то позади себя с радостным видом от завершения церкви.

— Там был… мой папа?

— А как ты думаешь?

Она услышала, как Саяма громко постучал носком туфля о землю.

— Он, должно быть, стоял здесь, под воротами. Скорее всего, без зонтика.

— Без зонтика?

— Твоя мать тоже его не взяла. Тебе не кажется, что так проявлялась её детская сторона?

Синдзё задумалась о матери, которую не помнила.

— Ты прав.

Когда её мать обернулась, в её глазах стояла уверенность, что за ней наблюдают.

Синдзё посмотрела на маму, которая однажды развернулась здесь в другом мире. Она напрямую вернула взгляд женщины.

— Я тоже кое о чём думала.

— И о чём же?

— Ну, когда мама сталкивалась с чем-то болезненным и неприятным, она пряталась за слабой улыбкой, — объяснила она. — Так почему же она писала в письмах о моём папе? Она говорила, что не ладила с ним, и что он ей не нравился, не таясь.

— Этот новый факт я не заметил. И тем снежным днём…

Она знала, о чём говорил Саяма, поэтому кивнула и продолжила за него.

— Она, должно быть, сообщала отцу о завершении церкви. Для неё это сокровеннее постройки Ноа. …И она бы сказала, что они сумеют создать в том мире библейскую мифологию.

Синдзё говорила свои мысли, полностью осознавая, что лишь подстраивает под себя надежду.

— Мама, вероятно, пыталась поставить Топ- и Лоу-Гир на один уровень, давая Топ-Гиру библейскую мифологию, которой им не хватало. Вместо того, чтобы создавать концепты и затевать войну, она хотела предоставить каждому миру то, чего им не хватает, как и то, во что можно верить. …И поэтому она притворилась, что перешла к врагу.

Саяма ничего не сказал, поэтому она вздохнула.

Девушка притронулась к металлическим вратам и глянула вдаль, где представила взгляд матери в пустоте.

— Мама, должно быть, отвергала моего отца. Она бы сказала ему, что можно обойтись и без Ноа, и попросила его прекратить её приглашать и вместо того принять её приглашение.

Она вздохнула.

— Об этом не говорилось в письмах, но я в этом уверена. Она наверняка зазывала и его. Иначе бы он не стал бы раз за разом приходить.

Синдзё замешкалась, но решила сказать.

Она раскрыла личность того, о ком гадала её мать, и кто пожертвовал на постройку церкви.

— Иначе бы он втайне не вкладывал средства в постройку церкви.

Девушка выдохнула и сказала себе не плакать. Она вдавила слезы обратно, потому что её не достигла развязка.

Но Саяма рядом с ней обнял её за плечи и спросил.

— С чего ты взяла, что Синдзё Юкио из Топ-Гира был «Длинноногим папой двойни»?

— Да просто. Название «Церковь Нисё» частично возникло с этого прозвища, — она уверенно кивнула собственным словам. — И если поставить иероглифы для «двойни» поверх друг друга, получится последний иероглиф имени Юкио.

Синдзё посмотрела в пространство в альтернативном мире, где бы существовали врата с тем названием.

— С окончанием церкви мама бы узнала от настоятельницы правду. Настоятельница ну никак, никак, вообще никак не могла бы просто смотреть после того, как мама столько раз прогоняла отца.

Я бы сделала то же самое, — подумала Синдзё, когда её голос перешёл на крик.

— Мама ведь погналась за ним, когда он, не оборачиваясь, молча ушёл?!

Её вопрос поднял Баку на голове Саямы.

Он предоставил ей ответ о прошлом.

Снежный склон не лучшее место для бега, но она бежала.

Стояла ночь, но снег насыщал воздух бледным светом, и Синдзё Юкио Лоу-Гира бежала вниз по склону в лабораторном халате.

Снег забивался ей в туфли и, растаивая, морозил ноги.

Но она всё равно бежала. Снег скользил под ногами, но она устояла благодаря тому, что двигалась только вперёд.

— Стой!

Её белое дыхание и голос не доставали.

Спина в лабораторном халате уходила сквозь снегопад и не оборачивалась.

— Подожди!

Она сделала вдох, ощутив, как холодный воздух вонзается в горло, и заковыляла по снегу.

Её медленный темп раздражал, и она явно не поспевала.

Женщина гадала, любопытство или интерес гонит её за ним.

— Подожди.

Лабораторный халат впереди не ждал, поэтому она поторопила себя ещё сильнее.

— Ах!

Её стопа попала на один из его следов и поскользнулась.

Вместо того, чтобы упасть на колени, она полностью завалилась влево.

Ей повезло, что лежало так много снега. Асфальт не оцарапал её кожу, и она собой расчистила сугробы. Затем села, чтобы оттолкнуть наседающий на неё снег.

Она вздохнула, сидя на снегу и, наконец, осознала, что вспотела.

…Почему?

Почему она так отчаялась? Женщина не знала.

— Стой.

И тогда по какой-то причине из глаз полились слёзы.

Она всхлипнула, и её плечи поднимались и опускались.

— Стой…

Она вымолвила слово и поднесла руки к глазам, как ребёнок.

Затем увидела высокую фигуру в белом халате, стоящую перед ней.

Он был здесь.

Его резкие глаза смотрели прямо на неё и словно пронизывали насквозь.

— !!.

Она покраснела и быстро встала, но поскользнулась на снегу, который навалила, и чуть не упала вперёд.

Взмах рук не удержал равновесие и…

—————.

Она не упала.

Тогда заметила, что он схватил её правую руку. И почти с болезненной силой.

…Он меня спас.

Она хотела что-то сказать и гадала, не должна ли его поблагодарить.