— Ну что ж... — Питер протянул Леа ключ от ее номера. — Денег выдался не из легких... Прости меня — ведь это я вытащил тебя на озеро...

— По-моему, было не так уж и плохо, — засмеялась Леа. — Прогулка под дождем... Правда, я порядком вымокла и замерзла, но горячий душ и кофе это быстро поправят...

— Хотелось бы верить... Если что-то понадобится — заходи ко мне. Наши номера рядом.

Напрасно он напоминает ей об этом — едва ли Леа забудет о столь близком соседстве...

— Хорошо, — кивнула Леа и вставила ключ в замочную скважину.

Горячий душ, как всегда, подействовал на нее благотворно. Она согрелась, расслабилась и почувствовала в теле приятную легкость... Сейчас она облачится в белый махровый халат, висящий на крючке около душевой кабинки, позвонит и закажет в номер чашечку кофе, на этот раз со сливками...

Леа надела халат, мягкие тапочки, замотала голову полотенцем и вернулась в комнату. Номер был довольно уютным — не чета номеру в их городской гостинице, пустому и холодному... Хотя, в том состоянии, в котором она находилась тогда, любой номер показался бы ей неуютным...

Здесь все было оформлено в голубых тонах — легкий светло-голубой тюль на широких окнах, голубые с серебристой искрой обои, голубое белье на кровати, слишком большой для того, чтобы спать на ней в одиночку... Леа уселась в кресло, обитое синей таканью — чем-то средним между вельветом и плюшем, — и потянулась к телефону, заранее воображая чашечку с дымящимся кофе в руках. Однако звонку не суждено было состояться — в номер постучали.

Неужели персонал «Стивали» читает ее мысли и ей принесли кофе, не дожидаясь звонка? Едва ли...

— Кто там? — спросила Леа, решив не играть в отгадки.

— Это я... Если ты не очень занята...

Сердце ее учащенно забилось. Она даже не думала о том, что Питер может зайти к ней. Леа тут же вскочила с кресла, подошла к двери и открыла ее.

— Заходи. Я, правда, не в лучшем виде... — указала она на белоснежный тюрбан на голове.

— Не переживай, я тоже не тяну на Клинта Иствуда в этом махровом халате. У меня появилась идея — чтобы не заболеть, нам нужно выпить чего-нибудь горячительного...

— Я хотела заказать кофе...

— Лучше чего-нибудь покрепче, — улыбнулся Питер и сел в кресло, в котором несколько минут назад сидела Леа. — Как ты относишься к виски?

— Гмм... Честно говоря, никак... Я всегда любила легкие коктейли... Вот Пэтти обожает текилу, а я так и не смогла оценить этот напиток.

— А коньяк?

— Можно попробовать, — согласилась Леа. — В конце концов, если я опьянею, то не доставлю никому неприятностей — кровать рядом...

— Отлично! — Питер набрал номер обслуги и заказал коньяк, лимоны и красный перец. — У тебя есть особые пожелания?

— Если только... У них есть черные оливки? Большие и без косточек?

— И еще черные оливки, большие и без косточек. Они у вас есть? Замечательно.

— Питер, а зачем красный перец? — поинтересовалась Леа, когда заказ был доставлен в номер.

— Люди делятся на три категории: людей, которые просто любят поесть, гурманов и людей с... ммм... извращенным вкусом. Кажется, я отношусь к последней категории... Так, во всяком случае, считает моя мать. Привычка пить холодный кофе с лаймом понятна далеко не всем. А насчет коньяка — мой отец научил меня этому способу. Все просто — добавить в коньяк красный перец, размешать его и — вперед. — Леа представила вкус этого напитка, и ее передернуло. — Вот и мама говорит — извращенный вкус... Но мне нравится — обжигает горло.

— На вкус и цвет товарищей нет. Конечно, коньяк с перцем — не совсем традиционный напиток, но если тебе это нравится — почему бы и нет?

Питер разлил коньяк по бокалам, насыпал в свой бокал красного перца и размешал его маленькой ложечкой для оливок. Ложечка звякнула о края бокала, и Леа, как бы очнувшись от этого звука, наконец осознала, что все происходящее не плод ее фантазии, а вполне реальная действительность. Они вдвоем в номере мотеля... Коньяк, лимоны, позвякивание ложечки, дымчатые бокалы, наполненные коричневой жидкостью, легкие руки Питера, с быстротой фокусника колдующего над столом...

Питер протянул ей бокал. Леа взяла его и на мгновение прикоснулась к теплым пальцам мужчины. Их взгляды встретились, и Леа смущенно опустила глаза — это случайное прикосновение проникло внутрь нее и разбилось на тысячу солнечных зайчиков, теплых, щекочущих и пахнущих весенним ветром. Ей показалось, что это непередаваемое ощущение светится в ее глазах, и был велик страх, что Питер — всезнающий Питер — прочитает его...

— Выпьем за этот день — странный, но, как ты выразилась, — веселый... Несмотря на то, что влипли мы по самые уши и промокли до нитки, было здорово. Я получил такой заряд бодрости, что теперь мне хватит его надолго... За нас, Леа. За тебя и за меня... За наше чудесное знакомство, за этот странный день, за озеро, за ливень, за мой остановившийся «пикап»... В общем, за все, что связало нас с тобой одной нитью, пусть только на один вечер...

В его словах было столько страсти и какой-то обреченной нежности, что сердце Леа сжалось. Может быть, ее фантазии были не так уж и необоснованны? Может быть, его взгляды, его слова, его прикосновения все-таки имели ту подоплеку, о которой она так часто думала? Сейчас, слушая его слова и глядя в эти чистые, просветленные глаза, она уже не знала, не понимала, о чем должна или не должна думать... Ясно было только одно — она окончательно запуталась в себе. И размотать этот клубок противоречий и сомнений мог только один человек — Питер. Но именно к нему она боялась обратиться за помощью...

Питер, не поморщившись, выпил коньяк — весь сразу, так же, как Пэтти пьет текилу. Леа пила маленькими глотками и не выпускала бокал из рук — чтобы они были заняты хотя бы чем-то... Коньяк приятным теплом разливался внутри, и через несколько минут Леа почувствовала себя гораздо комфортнее.

— Значит, в уик-энд ты едешь смотреть дом? — прервал Питер затянувшееся молчание.

— Да, — кивнула Леа. — Я присмотрела несколько вариантов, но этот понравился мне больше всего, во всяком случае, по описанию... Маленький двухэтажный домик с заброшенным садом... Именно то, что мне нужно.

— Ты и раньше знала, что тебе нужно?

— Предполагала, но не была уверена...

— А как насчет того, кого ты хотела бы видеть рядом с собой?

— В каком смысле?

— Скажем так, каков твой идеал мужчины?

— Не знаю... — смутилась Леа. — Мне сложно ответить на этот вопрос... Да я и не думала об этом...

— После того, как разошлась с Ричи? Неужели ты перестала замечать мужчин?

Леа густо покраснела. С какой стати Питер задает ей такие вопросы? Неужели ее взгляды на него были слишком пылкими, и он все-таки догадался... В таком случае... он хочет тактично объяснить ей, дать ей, безрассудной и наивной, понять, что ответа на эти взгляды не будет... Как стыдно... И не только стыдно, но и горько... Горько оттого, что ни один мужчина не нравился ей так, как Питер Кэнди. Оттого, что потерять его, едва успев найти, будет так тяжело и больно, как не было с Ричи после семи лет брака...

За несколько месяцев, которые они провели вместе, Питер сумел дать ей столько, сколько Ричи не смог дать за семь лет... Именно с Питером она впервые узнала о том, что такое взаимопонимание. Именно он научил ее верить в себя, ценить себя. Именно ему она была обязана тем душевным подъемом, тем внутренним переворотом, который позволил ей выйти на новую, светлую дорогу, и тем искрящимся счастьем, от которого ее сердце билось в тысячу раз сильнее, чем обычно... А глаза наливались светом и блеском...

Сердце Леа сжалось от тревожных предчувствий. Она с трудом заставила себя поднять глаза и посмотреть на Питера, все еще ждущего ответа.

— Нет... не перестала... — Она будет честна с ним, несмотря на то что эта честность может дорого ей стоить... — Не перестала. Ты мне нравишься, Питер... Нет, не то... — Каких усилий ей стоило выдержать этот синий напряженный взгляд! — Я влюблена в тебя...