Хиба глянул вперёд и увидел, что конец коридора примерно в трёхстах метрах впереди. Стена там словно преграждала ему путь, но он увидел, как под аварийным освещением слева направо пробежала громадная тень.

Это был Изумо в школьной форме.

Парень даже не оглянулся, поэтому Хиба выдал горькую улыбку.

— Просто не могу поверить.

Позади себя он услышал топот, наполняющий поток воды рябью.

Парень обернулся и его сразу же залил свет.

Это были восемь фонарей, и он подсчитал, что они где-то в пятидесяти метрах.

Там находились солдаты американского UCAT.

Хиба гадал, прав ли был Изумо, и если всё пройдёт гладко он сможет воссоединиться с Микаге. Он поднёс руку к лицу и поразмыслил.

…Что ж с этим делать?

Пока он пребывал в сомнениях, шаги миновали пятидесятиметровую отметку и неожиданно остановились.

Парень не услышал ни выстрелов, ни чего-либо другого. Он слышал лишь проточную воду и собственное тяжёлое дыхание.

— ———!

Хиба услышал, как кто-то воскликнул на английском, и это эхом разошлось по коридору.

…Что они сказали?

Его оценки по английскому были средними, но аудирование на первом году начиналось только с третьей четверти. Услышав тот же крик ещё раз, он удивлённо наклонил голову. Предполагая, что это будет понятно каждому, парень принял позу с раскинутыми руками, словно стоя под дождем.

Над головой просвистела пуля.

— …

Хиба отмалчивался и услышал, как то же английское слово прозвучало вновь.

…Они явно меня пристрелят, если я не буду делать, что велено?

Размышляя об этом, тот же английский возглас прозвучал снова.

— ———!

Хиба прислушался изо всех сил и сумел разобрать, что человек говорит.

Однако, он тут же ощутил, как по спине до самого зада прошёлся холодок. В конце концов, слово, которое он услышал, было…

…Фриз?11

Я же не могу буквально замёрзнуть, как ледышка, — подумал он. — Так что же это значит?

…Это означает, что они меня застрелят и закинут тело в морозилку?!

Его мысли налились сомнением и паникой, но его спас кое-какой совет. Это были предыдущие слова Изумо.

— Америка — земля свободы, — пробормотал он себе под нос.

Хиба ещё немного подумал и обнаружил ответ.

… В «Фризе» нет никакого смысла, а значит, речь не об этом.

Америка уважала свободу. Это земля свободы. В таком случае, он слышал не слово «фриз».

…Это «фрис». Множественное число от «фри».12

Мужчина говорил ему выразить свою свободу. Хоть они и говорили на разных языках, если он сможет использовать для выражения полноты своей свободы жесты, то продемонстрирует всецелое принятие американского способа жизни.

Ясно. Значит, таков американский способ высвободить себя, — подумал он. — Но как я должен выявить свободу, чтобы смог понять каждый?

— …

Нависла тишина, и он наконец-то достиг ответа.

В центре лучей света, сходящихся на нём, Хиба станцевал танец свободы.

Он танцевал и танцевал ещё.

Он танцевал от всего сердца.

Это был очень странный танец.

— А-ах.

Хиба задумался о себе.

…Никогда бы не подумал, что моё тело и сердце могут настолько раскрепоститься.

Его зрители отреагировали удивлёнными голосами с оттенком страха, а затем выстрелами.

Небольшая комната полнилась обилием белого.

Белые стены, пол, потолок, кровать и занавески составляли больничную палату.

Вид наружу из единственного окна был слегка высоковат, и за парковкой там открывались лишь обширные поля.

Это одиночная палата на втором этаже.

На кровати сидела женщина среднего возраста, прислонившись спиной к подушке. Она носила белую пижаму, а её волосы с проблесками седины были связаны сзади. В данный момент она поправляла их одной рукой.

— Дан? Что-то случилось?

Её голос прозвучал в направлении входа в палату.

Словно защищая дверь, там стоял парень в небрежно накинутой школьной форме. Он, Дан Харакава, развернулся к женщине и, наконец, повернул голову вместе с плечами.

— Нет, мама, ничего такого.

— Правда? — спросила женщина, потянувшись левой рукой к боковому столу.

Там стоял пластиковый ящик, и она открыла выдвижную крышку с именем «Харакава Юи» на ней.

— Хочешь одно из яблок, которые ты сам ранее принёс?

— Ешь сама.

— Если купишь так много, они мне наскучат. …Ты и в самом деле мальчик.

Вынимая нож, поднос и яблоко, Юи прищурилась в улыбке.

— С тобой что-то случилось? Вот почему ты проигнорировал свой обычный график и посетил меня утром?

— Ничего не случилось.

— Тогда позволь мне спросить иначе, Дан. Что-то случилось с кем-то другим?

— …

Харакава ответил тишиной, но его мать просто чистила яблоко, больше ничего не спрашивая.

Она очищала сочный фрукт, и звук мягко заливал палату.

И словно это был сигнал, Харакава скрестил ноги, вздохнул и произнёс:

— Я могу кое-что спросить?

Она не ответила, но он всё равно продолжил:

— Ты работала на ИАИ, ведь так?

— Да. Как раз эта работа и отправила меня в Ёкоту, где я познакомилась с твоим отцом. …У тебя домашнее задание по социальным исследованиям? Нужно разузнать о работе своих родителей?

— Мы не занимались таким с младшей школы, и это не имеет отношения к тому человеку. Потому что он свалил и дал себя убить.

После небольшой паузы Харакава снова заговорил:

— Извини.

Он разложил руки и почесал правой затылок.

Парень провёл пальцами через волосы, вернул перекрещенные ноги в нормальное положение и вместо этого снова сложил руки на груди.

— У меня простой вопрос: ты когда-нибудь слышала о части ИАИ под названием UCAT?

— Где ты об этом услышал?

— Я просто спрашиваю, слышала ли ты о нём.

— Дан.

Он услышал голос, назвавший его имя, и замер.

Но вместе с тем звук чистки яблока продолжался и, слушая его некоторое время, Харакава ответил:

— Кое-кто хочет получить защиту у этого места, а мои глупые одноклассники об этом знают, но я никогда о нём не слышал, даже после всех доставок в ИАИ по работе на базе.

— Ох, батюшки. Ты думаешь, что уже видел всё, правда?

Юи задала вопрос:

— Ты не можешь доверять словам этих людей? Или переживаешь, что твои одноклассники ошибаются или лгут, и человеку, который ищет помощи, будет некуда идти?

Харакава не ответил. Он просто слушал чистку яблока и горький смех.

— Я знаю, что ты не любишь подобные высказывания, но в этом плане ты совсем как твой отец.

— Прошу, перестань сравнивать меня с ним.

— Но иначе я не смогу увидеть, в чём вы не схожи.

— По большей части мы как раз таки и разные, — он закрыл глаза, и сделал глубокий вдох. — Он всегда отдавал приоритет другим. Всегда пренебрегал нами ради своей военной работы, и к чему, чёрт возьми, это привело его в конце? Он был снайпером, но отправился на помощь в том Великом Кансайском Землетрясении и погиб. …Я не стану таким же. Клянусь.

— Значит, ты потратишь всю свою жизнь исключительно на заботу о себе и мне? Я подхватила эту болезнь, оказывая помощь в том же землетрясении, но получила и кое-какую компенсацию.

— Прости, но у нас недостаточно средств, чтобы обеспечивать меня или что-либо выше необходимого минимума для тебя. Даже моя посещаемость в школе едва на уровне, и я уверен, что ты наслышана от моего учителя, который тебя посещает. Как я должен гарантировать что-либо ещё? Естественно, я знаю, что это не твоя вина. Это…