Вообще, Дмитрию Степановичу три года назад и в страшном сне не могло присниться, что на старости лет он вдруг поменяет род деятельности и из начальника отдела планирования крупной фирмы он вдруг станет школьным учителем. Дмитрий Степанович никогда в жизни не работал с детьми и совершенно не умел этого делать. Собственно, детей он просто боялся и с посторонними (не своими) детьми общался лишь в случае ну совсем уж крайней необходимости, либо если те первые к нему обращались. К счастью, такое случалось весьма редко.

   А тут - на тебе! Сразу тринадцать человек! Чёртова дюжина!

   Первым стал Вовка, которого пожилой начальник отдела подобрал возле разграбленного поезда. Что случилось с поездом - выяснить не удалось. Кроме Вовки выживших не было (либо они уже разбежались). Когда машина, за рулём которой сидел возвращавшийся в Москву Дмитрий Степанович, намертво встала в жуткой пробке вблизи Липецка, Дмитрий Степанович принял решение возвращаться домой пешком. Боясь заблудиться (GPS-навигатор уже не работал), Дмитрий Степанович вышел к железной дороге и пошёл вдоль неё. И уже к вечеру он нашёл поезд дальнего следования. Вернее, дымящиеся останки поезда. Живых людей там не было, а вот мёртвых - предостаточно. Все - безоружные гражданские. Просто пассажиры.

   Дмитрий Степанович подобрал себе там, в руинах, немного еды, одеяло, пластиковую бутылку и небольшой рюкзачок. Уже хотел уходить, как вдруг заметил лежащего на земле Вовку. Как мальчишка не истёк кровью - непонятно. Возможно, его спасло валявшееся рядом одеяло, в которое он упёр свои культи. У Вовки не было ступней обеих ног, только торчащие на их месте обломки костей и лохмотья мяса.

   Что мальчишка вскоре умрёт, было очевидно. Тут и настоящий хирург вряд ли бы помог. Только просто так бросить трёхлетнего малыша начальник отдела планирования не смог. Он перетянул ему ноги верёвкой, выковырял ножом самые крупные обломки костей, подровнял лоскутья кожи и мяса и замотал культи разорванной простынёй. На этом его медицинские познания заканчивались, это всё, что он мог сделать для мальчишки. Всё время операции мальчик, к счастью, был без сознания. Он умирал, это понятно. Но Дмитрий Степанович всё равно поднял его и понёс. Куда-то понёс, он и сам не знал, куда идёт. Куда-то на север, вдоль железнодорожного полотна.

   А вторым стал Гришка. Он как раз и жил в этом Липецке, когда всё началось. Гришка вылез из кустов, и молча пошёл следом за Дмитрием Степановичем вдоль железной дороги, метров в двадцати от него. Как Гришка потом объяснил, он стал очень бояться взрослых людей, потому что они... они делали такое... ему казалось, что мир вдруг сошёл с ума. Такого просто быть не могло, чтобы жечь паяльной лампой, нарочно!, живого человека, девушку!! Но это - было, он сам видел. А за Дмитрием Степановичем он пошёл лишь оттого, что увидел у него на руках почти мёртвого Вовку, посчитал старика спасателем. Но всё равно вплотную подойти к Дмитрию Степановичу и заговорить с ним Гришка набрался храбрости лишь к вечеру, когда пожилой мужчина раскладывал на земле одеяло и готовился ко сну.

   Третьей же стала Светка. Вот тут уже им повезло, просто повезло. Всем повезло, и Светке, и Гришке, и Дмитрию Степановичу с Вовкой на руках. Если честно, то никто из троих (Вовка не считается) в одиночку (или даже парой), не был бы способен выжить, они все должны были умереть. Но... Когда их стало трое, то это уже был маленький, но отряд. Втроём... выжить втроём уже было реально.

   О! Светка закончила регулировать фильмоскоп, ребята расселись поудобнее, и начался просмотр диафильма (нового!). Они ещё не видели такого. И вот тут...

   С развешенной на бетонной стене несвежей простыни на детей хлынула даже не сказка, хлынул целый новый мир. Мир светлый, свободный, радостный и... недостижимый. Ребята жадно всматриваются в яркие картинки счастливого мира на простыне, а Светка читает им:

   А Алиса - самая обыкновенная девочка. Но с ней случаются события, необыкновенные даже для XXI века.

   - Для XXI века, - глухо ворчит Гришка. - Да уж, для XXI века эти события действительно необыкновенны. В XXI веке такого не бывает.

   Все молчат. Просмотр продолжается. Кадр за кадром проходят мимо ребят картинки другого мира. Лёшка (всё равно голодный), увидев динозавра с бубликом в зубах, потянул к себе пустой одноразовый лоток из-под лапши, лизнул его, убедился, что девчонки и без него тот тщательно вылизали, и вновь обратил своё внимание на экран. Светка же, тем временем, продолжает:

   Все остолбенели. Профессор Селезнёв хотел перепрыгнуть через барьер к Алисе. Но она замахала рукой. - "Тише, папа, Бронтя тебя боится. Отойди, пожалуйста".

   И снова в полной тишине и темноте один за другим пошли с трудом различимые в свете трёх свечей кадры диафильма. Слышится лишь голос Светы Самохиной:

   Космонавты даже спасли одного шушонка, чуть не утонувшего в большой банке сгущённого молока.

   В этом месте Гришка громко сглотнул, он один из немногих, кто помнил вкус настоящего сгущённого молока.

   Всё, диафильм закончился, ребята сидят, как пришибленные.

   - Дмитрий Степанович! - первой не выдерживает Вика Королёва. - Дмитрий Степанович, а что это было?

   - Это? Это ваше будущее, ребята.

   - Наше?

   - Ваше. Ваше, каким оно должно было бы быть, если бы...

   - Если бы?

   - Если бы его не украли наши враги. Предатели.

   - Но...

   - Посмотри сюда, Вова, - Дмитрий Степанович быстро отматывает назад кадры диафильма и останавливается на картинке, где пожилой профессор рассматривает яйцо динозавра. - Вова, вот этот человек - это ты. Там должен был быть ты!

   - Я? - обхвативший ладонями свои культи Вовка делает огромные глаза.

   - Ты. А вот это, - ещё несколько кадров назад, - Вика, вот эта женщина в скафандре - это твоя дочь. Ребята, там, в том мире - это вы и ваши дети. Вы должны были быть ТАМ, но...

   - Но что, Дмитрий Степанович?

   - Простите меня, дети. Это я не смог, это я допустил. Я, как и все мы, взрослые. Мы позволили гнили и дряни вылезти наружу, захватить власть. А потому сейчас мы тут, в подвале, а наверху у нас ядерная зима, и нам нечего кушать, и... Простите. Если сможете.

   Света подходит к ставшему вдруг таким маленьким и жалким Учителю, обнимает его, целует во влажную от слёз щёку, что-то хочет сказать, но...

   Откуда-то сверху приглушённо доноситься звяканье стекла. Сигнальная бутылка! Миг - и все находившиеся в комнате дети, ни слова не говоря, сгрудились вокруг Лёшки, который опять молча достал из сумочки гранату. Дмитрий Степанович задул свечи в фильмоскопе, снял с вешалки карабин, и взял на прицел единственную дверь, ведущую в помещение. К нему тотчас присоединились Светка и Гришка со своими АКМ. И вот дверь уже под прицелом трёх стволов, а в глубине комнаты малышня тесно сгрудилась вокруг сжимающего в напряжённых ладонях гранату Лёшки.

   Они никого не ждут. Кто это?

   Стук в дверь. Ещё стук, настойчивее.

   Дмитрий Степанович не выдержал и негромко спросил: "Кто там?"

   В ответ детский голос: "Это я, впустите".

   Минута на раздумье, затем Вика, повинуясь жесту Учителя, подходит к двери, отваливает засов, и бегом бежит обратно, поближе к гранате. Дверь, находящаяся под прицелом трёх стволов, медленно открывается, и в комнату входит девчонка.

   Какая чистая! И сытая с виду. Таких давно нет уже. Очень-очень короткая юбка, на обтянутых чёрными колготками (колготками! они же рвутся!) ногах полусапожки, выше тоже очень чистый чёрный свитер с белой эмблемой хищника и надписью "Puma". Невероятно чистые волосы заплетены в длинную косу.