— С тех пор как он мертв, госпожа.

— Мертв? — Лисс не скрывала удивления. — Храбан мертв? Как давно? Что с ним случилось?

— Он умер пять лет назад, — ответила Талли. — Он упал с лошади и сломал ногу. Это… было на обратном пути, среди пустыни, и, прежде чем мы добрались до лагеря, у него началась гангрена, и он умер через несколько дней.

Это была неправда: Храбан не падал с лошади и умер не от гангрены, а от меча Талли, но история звучала достаточно убедительно и, пусть на время, умерила недоверие Лисс, потому что она сделала нетерпеливое движение рукой и сказала:

— Дальше.

— Я была единственной, кто мог говорить с кровавым камнем, — продолжила Талли. Ее рука нашла на шее каплеобразный рубин и сжала его. Взглядом Лисс проследила за этим движением, прежде чем снова впиться в ее лицо. — Храбан никогда не искал преемника. Он был еще молод, и… и было, пожалуй, немного таких, у кого был талант. Он всегда говорил, что тяжело найти человека, который мог бы заслужить его доверие и одновременно владел бы магией камней. Только я немного разбиралась в этом. — Это не было всей правдой: действительно, в течение года в лагере побывало с полдюжины мужчин и женщин, которые так и не смогли управлять силами кровавого рубина. Это объяснение, похоже, не до конца убедило Лисс, потому что морщины у нее на лбу стали немного глубже, так что Талли торопливо добавила: — И я была единственной, кто знал путь. Храбан всегда брал меня с собой, когда отправлялся в пустыню.

— Она лжет! — гневно сказала Майя. — Дитя в роли предводителя клана Кондена! Ей тогда не было и двадцати!

— Почему же нет? — задумчиво сказала Лисс. — Все-таки она была его женой. Кому же он должен доверять, как не своей жене? Ну, рассказывай дальше, Талли! Значит, ты заняла его место и пришла сюда, чтобы получить приказания для клана. Но как ты попала сюда? Разве Храбан тебе не говорил, что приближаться к башне запрещено?

— Говорил, конечно, — торопливо ответила Талли. — Он мне все показал. Ловушки и мысленные заграждения, и еще… он говорил о существах, которые охраняют башню, ужасных оборотнях, убивающих все, что шевелится.

— Ну, видно, не все, — сказала, развеселившись, Лисс. — Ты ведь здесь, не правда ли?

— Была буря, госпожа, — нервно ответила Талли.

— Ну да, и она занесла тебя сюда, так? — насмешливо спросила Лисс.

— Да, — ответила Талли. Лисс сердито нахмурилась, но ничего не сказала, и Талли продолжила: — Я попала в песчаную бурю — самую сильную из всех, что я когда-либо пережила. Я просто спасалась бегством, госпожа. Моя лошадь упала, я побежала дальше и попала сюда. Это правда, госпожа!

— Это невозможно! — заявила Майя. — Мысленные заграждения…

— Так могло быть, — перебила ее Лисс, не сводя взгляда с Талли, — если она была полубезумной от страха. Это маловероятно, но возможно.

— А оборотни? — сердито спросила Майя.

— Я никого не видела, — ответила Талли. — Буря была ужасная. Я… я просто летела сломя голову и вдруг оказалась в каком-то здании, наполовину занесенном песком. Я спряталась там, пока буря не успокоилась.

Лисс очень долго и очень задумчиво смотрела на нее. В этот момент Талли готова была дать на отсечение правую руку, чтобы прочесть ее мысли, хотя, с другой стороны, было совсем не трудно разгадать их. Лисс не верила ей, но она не могла опровергнуть версию Талли. И прежде всего, она хотела знать, что случилось на самом деле.

— Так могло быть, — спустя какое-то время повторила всадница дракона. — Это была самая сильная буря за десятки лет, Майя. Защитный пояс однажды уже выходил из строя во время бури. Но все же я ей не верю.

— Но я говорю правду! — в отчаянии воскликнула Талли. Ей даже не нужно было разыгрывать страх. — Так и было. Когда… когда буря прошла, я выбралась из укрытия и нашла убитых рогоглавов и двоих мертвых женщин, и…

— Двоих мертвых? — перебила ее Майя. — Ты хочешь сказать, что Тионн тоже мертва?

— А чего ты ожидала? — тихо спросила Лисс. — Она была бы здесь, если бы еще была жива. — Она очень тихо засмеялась. — Кто-то использовал бурю, чтобы взломать заграждения и все здесь разбить вдребезги. И я выясню, кто это сделал.

— Может быть, люди из другого клана? — предположила Майя. — Люди из Ансена стали непокорными в последние годы. Возможно…

— Возможно, — перебила ее Лисс. — Но мы не будем зря тратить время на бесполезные рассуждения, пока убийцы Тионны и Фарин где-то рядом. Буря была пять дней назад. Они еще не могли выйти из пустыни. — Она на мгновение задумалась, потом резко обернулась и повелительным жестом указала на одного из рогоглавов. — Иди и найди Вакка, — приказала она. — Пусть он придет. Посмотрим, что в истории нашей маленькой приятельницы правда, а что нет.

С этими словами она бросила на Талли очень неприятный, циничный взгляд, и в глазах Майи тоже мелькнуло злое, жестокое выражение. Страх Талли усиливался. Она с тоской посмотрела на занавес, за которым был скрыт балкон. Талли надеялась, что Хрхон и Эсск слышали, о чем здесь говорили, так как она не имела возможности предупредить их или даже позвать на помощь. Оба ваги погибнут, если женщины обнаружат их в укрытии под балконом. Даже ребенок мог бы, особо не раздумывая, столкнуть их в бездну, пока они, такие неуклюжие, пытались бы влезть на балкон.

Лисс заметила ее взгляд, озабоченно обернулась и резким движением откинула занавес в сторону. Сердце Талли совершило болезненный скачок и замерло у нее в горле пульсирующим узлом, когда она увидела, что всадница дракона сделала шаг на балкон, заглянула в бездну и затем нагнулась вперед, опершись обеими руками на решетку.

— Я говорю правду, госпожа, — в который раз торопливо сказала она. — Я нашла башню в таком состоянии. Все было разорено.

— А тогда почему ты осталась? — спросила Лисс.

Она обернулась, но не ушла с балкона, а, скрестив руки на груди, оперлась на парапет. Казалось, она даже не ощущала ледяного ветра, дувшего из бездны. На таком расстоянии на фоне темноты она казалась мрачной тенью, еще более грозной, чем прежде.

— Я… я не знаю, госпожа, — пробормотала Талли. — Я боялась, что вы сочтете меня виноватой. И я была ранена, и… и…

— И еще немножко любопытна, правда? — насмешливо сказала Лисс, когда Талли замолчала. — Ну я даже могу понять тебя, детка. Я бы тоже не упустила возможности немножко разнюхать что да как, и даже, может быть, увидеть самих богов. — Она тихо рассмеялась, подошла ближе и оценивающе посмотрела на Талли. — Не пойму я тебя, Талли. Ты рассказываешь историю, которая выглядит очень маловероятной, тем не менее может быть правдой, И все же что-то говорит мне, что лучше тебе не верить. Но мы разберемся, милая. Как только придет Вакк. Если ты сказала правду, тебе нечего бояться. Если нет — лучше признайся сейчас. У Вакка есть некоторые… способы, чтобы отличить правду от лжи.

— Вакк — это тот… рогоглав, что был вместе с вами? — спросила Талли, запинаясь.

Лисс состроила гримасу.

— Да. Но я не говорила бы это в его присутствии. Он не любит, когда его так называют. Ну так как?

Талли молчала. Она чувствовала, что слова Лисс не были пустой угрозой, и она не забыла ужасное ощущение, охватившее ее, когда рогоглав впервые посмотрел на нее. Однако она только покачала головой.

— Как хочешь, — сказала, пожав плечами, Лисс. — Через несколько минут мы все равно узнаем, врешь ты или нет. — Она повернулась к Майе. — Позови своего дракона, — приказала Лисс. — Если она говорит правду и действительно воины другого клана убили Тионн и Фарин, я хочу найти их. Они не могли уйти далеко. В радиусе пяти или шести дней пути нет ничего, где они могли бы спрятаться.

— Буря занесла все следы, — напомнила Майя. Лисс отмела ее слова, недовольно мотнув головой.

— Готовься к старту, — сказала она. — Если это были воины из Ансена, мы выжжем это проклятое крысиное гнездо. Но мне нужны доказательства.

Казалось, Майя снова хотела возразить, но ограничилась кивком головы и удалилась через дверь, ведущую к основанию башни. Богомол последовал за ней, и Талли осталась с Лисс и огромным муравьем. «Возможно, — размышляла она, — сейчас подходящий момент для нападения. Рогоглав не станет проблемой…» Талли достаточно хорошо знала этих муравьев в человеческий рост, ей было известно их уязвимое место. Они были весьма сильны и могли легко разорвать на части лошадь, но их шея и сужение посередине туловища были до смешного тонкие, так что достаточно было одного удара меча, чтобы разрубить их на две части. И оружие лежало в двух шагах от нее.