Фредерик, спотыкаясь, появился из леса и шел к ним маленькими, несколько неуверенными шажками.

— Фредерик… — сказал Андрей усталым голосом.

Фредерик гневно сверкнул на него глазами, но ничего больше не сказал и молча прошел мимо него и Абу Дуна и влез на скалу, которая выступала из песка поблизости от реки. Это было совершенно бесполезно. Он не должен был влезать туда, чтобы беспрепятственно видеть реку и горящую шхуну; его поведение показалось Андрею странно неуместным. Прежде всего, когда он увидел лицо мальчика. Фредерик не был испуган. Это не было скорбью. И гнева тоже не было. И той страшной сосущей пустоты, которую Андрей испытал вначале и продолжал чувствовать теперь. Хотя сама мысль ужасала, но все, что он прочитал на лице Фредерика, говорило о его слабом интересе к случившемуся. Мальчик относился к смерти своих друзей и родных так же, как следил бы за впечатляющим, но не особенно оригинальным спектаклем.

— Мы должны уходить отсюда, — сказал Абу Дун. — Этот дьявол, наверное, велит обыскать берег, чтобы убедиться, что никого не осталось в живых.

— Ему незачем делать это, — тихо ответил Андрей. — Он знает, что мы тут.

И, словно услышав его слова, рыцарь в красном повернулся и посмотрел на него.

Не только из-за опасений Абу Дуна, что Доменикус и его внушающий ужас союзник обыщут берег с целью обнаружить спасшихся, они вскоре покинули место на берегу и направились вверх по реке навстречу течению, которое вынесло их на берег. Если бы все шло так, как того хотел Фредерик, они бы сейчас снова вошли в воду, чтобы доплыть до «Чайки», а потом и до «Дракона» и осуществить страшную месть за гибель пленников из долины Борсы. Какой-то внутренний голос тоже подталкивал Андрея к мести, да так громко, что становилось все труднее не слышать его. Ему тоже хотелось видеть мертвыми золотых рыцарей и, прежде всего, отца Доменикуса. Но было бы глупо поддаться искушению прямо сейчас.

Хотя бы потому, что эту схватку они бы проиграли.

— Что ты собираешься делать? — спросил Фредерик, когда часть пути была пройдена.

Так как туман окончательно рассеялся, были отчетливо видны оба судна. Достаточно на «Чайке» или на «Драконе» кому-то, даже не очень зоркому, посмотреть в направлении берега, чтобы сразу же их увидеть. Поэтому пришлось идти лесом, что сильно замедляло продвижение вперед.

— Я думаю, что имею право на такой вопрос, если я не совсем дурак и достоин того, чтобы знать о твоих гениальных планах, — продолжал Фредерик злобным тоном, потому что Андрей ответил не сразу.

Это были первые слова, произнесенные мальчиком после того, как они отправились в путь. Но молчал он так, что это не нравилось Андрею.

— Ты еще ребенок и добьешься того, что в конце концов тебе всыпят, — сказал Абу Дун, увидев, что Андрей и на этот раз не собирается отвечать. — У вас учат детей так разговаривать со взрослыми?

Фредерик не удостоил его ответом, только окинул презрительным взглядом. Потом снова обратился к Андрею в еще более требовательной манере:

— Ну? Что же мы собираемся делать?

— Что-то очень важное, — сказал Андрей упавшим, бесцветным голосом. — Оставаться живыми.

— О! — воскликнул Фредерик с наигранным удивлением. — Почему же ты не сразу ответил? Это и есть твой великий план?

— Да, — сказал Андрей. Он был не особенно взбешен наглым тоном Фредерика, но тем не менее ему пришлось совладать с собой, чтобы, как пригрозил Абу Дун, не всыпать мальчишке. — Если ты не знаешь, чем заняться, чтобы удовлетворить свою жажду деятельности, то я тебе подскажу. Сбегай в лес и поищи хворост. Мы отошли довольно далеко. Я хочу отдохнуть и посушить одежду.

— Костер! — иронично воскликнул Фредерик. — Замечательная идея! Чтобы дым был виден с кораблей и чтобы им не пришлось долго искать нас!

Андрей умел развести костер без дыма. И Фредерик это знал. Тем не менее Деляну ответил:

— Тогда ты получишь то, чего хочешь. — Он устало покачал головой и жестом остановил Фредерика, когда тот собирался что-то возразить. — Ступай!

Фредерик послушался не сразу, какое-то время он упрямо, исподлобья, смотрел на Андрея, но потом развернулся и, тяжело ступая, исчез в лесу.

Абу Дун, покачивая головой, проследил за ним взглядом.

— Почему бы тебе не положить мальчишку на колено и не спустить с него штаны? — спросил он.

— Оставь его, — сказал Андрей. — Он в отчаянии, вот и все. На шхуне сгорела вся его семья.

— Отчаяние еще не причина для того, чтобы потерять разум, — проворчал Абу Дун. — Нельзя отомстить, если ты мертв.

Вместо ответа Андрей движением головы указал на груду ледниковых валунов с человеческий рост примерно в ста шагах от них, которые уходили в море почти до кромки воды и по воле природы и случая расположились таким образом, что создавали прекрасный, скрытый от постороннего взгляда пункт наблюдения за обоими судами.

Абу Дун нахмурился, но возражать не стал, а последовал за Деляну на указанное место. Бросив для уверенности последний взгляд на суда из-за скал, он вернулся к прерванному разговору:

— Эти три рыцаря, что сопровождают Доменикуса… Они ведь такие же, как ты? Я не ошибаюсь?

— Два, — сказал Андрей спокойно. — Их только два.

Абу Дун сел, скрестив ноги, возле него и энергично замотал головой:

— Ты плохо информирован, колдун. Врагов надо знать. Их трое. Я видел их своими глазами.

— Их было трое, — возразил Андрей. — Одного я убил.

— Так, значит, они не бессмертны?

— И все-таки, — сказал Андрей. Ему не хотелось говорить, но пират, по всей видимости, не собирался отступать.

На лице Абу Дуна выразилось замешательство.

— Я не понимаю этого, — сказал он. — Сначала ты говоришь, что их двое, а потом снова… — Он помолчал, и его глаза странно сверкнули. — Да, теперь я понял, — пробормотал он.

— Не думаю.

— Вы вовсе не бессмертны, — продолжал Абу Дун, пропустив мимо ушей реплику Андрея. — Вас можно убить.

— Вероятно, — сказал Андрей. — Но прежде чем ты что-нибудь предпримешь, что, чего доброго, будет стоить тебе головы, позволь предупредить тебя, что убить одного из нас совсем не просто. Даже я знаю только один верный способ.

— Ты выдашь его мне? — спросил Абу Дун вполне серьезно.

Андрей бросил на него короткий скептический взгляд и против воли рассмеялся:

— Не стану хитрить с тобой, пират. Ты глуп или дерзок?

— Вот я и думаю… — Абу Дун ухмыльнулся. — Постепенно я перестаю понимать мир. До сих пор я считал, что хорошим ножом можно убить любого. Потом я узнал тебя, и этого стало вроде бы недостаточно… — Он с трудом подыскивал слова. — Вокруг меня полно колдунов, убить которых невозможно. С ума сойти!

— Чего ты хочешь? — спросил Андрей. Он говорил, продолжая улыбаться, но вид у него был серьезный. — Почему ты все еще с нами?

— Вопрос в том, чего хочешь ты, — возразил Абу Дун. — Я теперь нищий. Шхуна и груз были всем, чем я располагал. Просто так я не могу теперь вернуться в родные места.

— Потому что без состояния и без банды головорезов ты чувствуешь себя неуверенно? — предположил Андрей. — У меня разрывается сердце, Абу Дун.

Пират ухмыльнулся еще шире, но влажные волдыри на его лице превратили ухмылку в устрашающую гримасу.

— Приятно сознавать, что у тебя есть друзья.

— Мы не друзья. И они не нужны тебе, пират. Моя дружба слишком часто приносит смерть. Мы расстанемся с тобой. Ты можешь согреться у нашего костра и высушить одежду, но потом каждый пойдет своей дорогой.

Абу Дун вздохнул:

— Куда ведут твои дороги?

— Зачем тебе знать это? — спросил Андрей. — Нас не имеет смысла грабить. У нас нет ничего, что можно было бы взять.

— Теперь уже ты разбиваешь мне сердце, — сказал Абу Дун, еще раз тяжело вздохнув. — Но как знать, быть может, у меня найдется нечто такое, что ты хотел бы иметь.

— И что же это?

— Не так быстро, Деляну. Если мы заключаем сделку, сначала я должен быть уверен, что получу свое. Я больше не могу позволять себе быть великодушным.