— Но почему он притащил вас сюда?

— Он попросил меня помочь, но я не соглашалась. Тогда Ким сказал, что, увидев, что может сделать с человеком эта палочка, я сразу передумаю.

— Увидев Бекки, вы станете самым добросовестным инспектором на свете. Вы все еще хотите посмотреть на нее? Тогда соберитесь с силами.

— Я не знаю, мне не хотелось бы мешать…

— Вы никому не помешаете. Пойдемте, навестим ее.

Трейси провела Маршу в палату Бекки. Несколько медсестер посмотрели на них, но ничего не сказали: в отделении к Трейси уже привыкли. В маленькой комнатке кроме Кима было шесть врачей и две медсестры, но слышен был только его голос.

— Я знаю, что сердце останавливалось несколько раз! — кричал он. — Я спрашиваю, почему это происходит!

— Мы не знаем, — ответила Клэр. — Избытка жидкости в перикарде нет, так что это не тампонада.

Ким поглядел на Джейсона Зиммермана, детского кардиолога, которого ему только что представили.

— Дело, вероятно, в самом миокарде, — сказал Джейсон. — Нужно сделать подробную ЭКГ.

В этот момент зазвучала сирена, и курсор на экране повел ровную линию: сердце Бекки снова остановилось. «Синяя тревога!» — крикнула одна из сестер. Джейсон немедленно начал наружный массаж сердца. Джейн Флэнаган, анестезиолог, увеличила приток кислорода в респираторе, а медсестры прикатили тележку с инструментами. Было очевидно, что остановилось не только сердце.

Трейси закрыла лицо руками. Она хотела убежать, но не могла пошевелиться, как будто была обречена не пропустить ни одной мучительной подробности.

Марша, боясь помешать, вышла в комнату ожидания и села там, потрясенная увиденным.

Ким в ужасе отшатнулся, видя, как Джейсон терзает несчастное тело его дочери.

— Эпинефрин! — крикнул тот, не останавливаясь.

Медсестры у тележки наполнили шприц лекарством и протянули его Джейсону, который прервал массаж только для того, чтобы ввести иглу прямо в сердце Бекки. Трейси закрыла глаза и застонала. Джейсон продолжил массаж, но курсор на экране безжалостно рисовал ровную линию.

— Шоковый стимулятор! — закричал Джейсон. — Если не сработает, то ускорим темп, так что будьте готовы. — Медсестры протянули ему контакты стимулятора, и он, крикнув «Всем отойти!», нажал кнопку питания.

Бледное тельце Бекки дернулось от разряда, и все глаза обратились к монитору, но он по-прежнему чертил прямую линию.

Ким рванулся вперед:

— Еще эпинефрина!

— Нет, — задыхаясь, возразил Джейсон, — нужен кальций.

— Эпинефрин, — повторил Ким. Его взгляд был прикован к монитору.

— Кальций! — настаивал Джейсон. — Нам нужна электрическая активность. Нарушено равновесие ионов.

— Кальций сейчас будет, — сказала Клэр.

— Нет! — крикнул Ким.

— Подождите! — что было сил прокричала Джейн, желая привлечь всеобщее внимание. — Происходит что-то непонятное: Джейсон массирует, я подаю почти стопроцентный кислород, а зрачки все еще расширены. Из-за чего-то остановилось кровообращение.

Воцарилась полная тишина. Никто не шевелился, кроме Джейсона, продолжавшего массаж. Врачи зашли в тупик.

Ким среагировал первым. Он был хирургом и не мог больше бездействовать. При остановке кровообращения, если непрямой массаж сердца ничего не дает, есть только один выход. Ким повернулся к медсестрам и рявкнул:

— Скальпель!

— О нет! — вскрикнула Клэр.

— Скальпель! — повторил Ким.

— Вы не можете! — завопила она.

— Скальпель! — Ким вышел из себя.

Он рванулся к тележке и схватил стеклянную трубку со скальпелем. Дрожащими руками открыв ее, он вынул стерильный инструмент и отшвырнул футляр. Трубка разбилась о кафельный пол. Упаковку со спиртовым тампоном Ким порвал зубами.

Оттеснив Джейсона, он подошел к кровати и протер тампоном грудь Бекки, а затем одним быстрым и решительным взмахом сделал надрез. Крови почти не было.

Ким не терял времени. Не обращая ни на кого внимания, опытный хирург двумя руками раздвинул тонкие ребра Бекки и, просунув между ними голую кисть, начал ритмично сдавливать сердце.

Его геркулесов труд продолжался недолго — уже через несколько сжатий Ким почувствовал, что сердце какое-то странное на ощупь.

Ошеломленный, он отдернул руку с приставшим к ней куском ткани. Поднеся его к лицу, чтобы лучше разглядеть, Ким застонал: у него в руке был омертвевший клочок перикарда. Токсин был безжалостен — он сожрал его дочь изнутри.

Ким так и стоял с окровавленными руками и диким выражением боли во взгляде. Он осторожно вложил обрывок некротической ткани обратно в грудь Бекки. Сделав этот бесполезный жест, он откинул голову назад и издал вопль, в который вложил всю свою муку.

Не видя никого и ничего, он протиснулся к выходу и ринулся через отделение. Прежде чем кто-то попытался его остановить, он выскочил из дверей и очертя голову помчался по коридору. Все, кто попадался навстречу, уступали ему дорогу.

Выбежав из больницы, Ким сел в машину, завел ее и, вылетев со стоянки, как сумасшедший погнал на Прейри-хайвэй. Подъехав к «Онион ринг», он со скрежетом затормозил напротив главного входа, но выходить из машины повременил. Искорка рассудка еще теплилась в его голове. Ким примчался к закусочной в поисках козла отпущения, но сейчас он передумал. Он поднес к лицу правую руку. Вид темной, запекшейся крови дочери подтвердил: да, это правда, Бекки умерла. И он не смог ничего сделать для ее спасения. Ким зарыдал.

Трейси мотала головой, запустив руку в свои спутанные волосы. Марша Болдуин гладила ее по плечу.

Сразу после стремительного отъезда Кима Трейси почувствовала себя парализованной, она не могла даже плакать. Клэр и Кейтлин проводили ее в комнату ожидания и остались с ней, чтобы выразить сочувствие и объяснить, что произошло. Только когда они ушли, Трейси поняла, что Марша все еще здесь, и женщины начали долгий разговор. Они сидели на стульях у окна, в дальнем углу комнаты, а снаружи длинные тени зимнего дня медленно ползли на восток.

— Спасибо вам, что остались со мной, — сказала Трейси. — Вы мне очень помогли. Надеюсь, я не наскучила вам своими рассказами о Бекки.

— Похоже, она была удивительным ребенком.

— Самым лучшим, — с тоской в голосе сказала Трейси. Она вздохнула и выпрямилась. — Знаете, я волнуюсь за своего бывшего мужа. Надеюсь, он не совершит ничего ужасного. На самом-то деле он хороший человек. Кстати, что вы решили — вы ему поможете?

— Я очень хочу помочь, — ответила Марша.

Марша села в машину, перебирая в уме события этого странного и страшного дня. Она задумалась о том, как ей достать нужную информацию. В журнале делались записи о каждой партии мяса, но в ее обязанности входило только подтверждать, что журнал ведется, а не читать его. Зная, что на фабрике за ней постоянно следят, она решила вернуться туда вечером, после работы, когда там остаются только уборщики. Сегодня как раз была суббота — самое время попытаться.

Марша достала адрес, который ей дала Трейси, и сверилась с картой. Найти дом Кима было нетрудно, но когда она подъехала к нему, ее напугала кромешная темнота внутри и снаружи. Она уже было собралась уезжать, когда вдруг заметила машину Кима. Марша подошла к дверям и обнаружила, что они не заперты. Нажав кнопку звонка, она не дождалась ответа и, набравшись смелости, вошла в дом. Сделав несколько шагов, она замерла. Ким сидел в кресле посреди абсолютно пустой комнаты, в нескольких шагах от нее. В темноте он был похож на привидение.

— Доктор Реггис?

— Чего вы хотите?

— Наверное, я зря пришла. Я просто хотела предложить вам свою помощь. Конечно, это не вернет вам дочери, но я могу помочь найти зараженное мясо в тех двух партиях. Я не сказала вам раньше, но все составляемые мной рапорты о нарушениях не шли дальше регионального менеджера. Он все время намекал мне, что на это надо смотреть сквозь пальцы.

— Почему же вы мне сразу не сказали? — спросил Ким.