— Да, его здесь нет.

Пру глубоко вздохнула.

— И мы лучше всех подходим для такой работы, не так ли?

Она имела в виду их особые таланты, те самые, что позволили им стать Следопытами в столь юном возрасте. В свои семнадцать Пантерра лучше остальных читал следы. Он обладал какой-то сверхъестественной способностью узнавать, кто оставил их и как давно, тогда как все прочие даже не видели их. Трой, который был главным у Следопытов, тоже признавал его превосходство, хотя по-прежнему относился к Пантерре как к мальчишке. Но Пру была еще одареннее, чем он. Она обладала врожденным инстинктом предчувствовать опасность, когда ничто не говорило о ней. По слухам, она унаследовала свой талант от одного из тех, кто пришел в долину вместе с Ястребом. Сегодня утром она ощутила присутствие тел еще примерно в ста ярдах от них. Несмотря на молодость, Пантерра Ку и Пру Лисс считались лучшей парой Следопытов в Гленск-Вуде, да и, пожалуй, во всей долине.

— Мы — лучшие, — согласился Пантерра. — Если кто-либо кроме нас попытается найти их, он подвергнет себя намного большей опасности.

— Что мы предпримем, если найдем тех, кто сделал это? — Она указала на трупы.

— Для начала мне просто хочется взглянуть на них. А уже потом многочисленный отряд сможет выследить их и загнать. — Он выставил перед собой руку ладонью вперед, предупреждая ее возражения. — Я вовсе не предлагаю, чтобы мы с тобой разделались с ними сами.

— Нет, об этом я даже не думаю. И еще я не допускаю мысли, что те, на кого мы охотимся, нападут на нас. Мы должны быть очень осторожны. Мне совсем не хочется закончить так, как Бэйлин и Рауша.

Он поправил заплечный мешок, глядя на снежную целину перед собой, которую пересекал кровавый след.

— Не волнуйся. С нами этого не случится.

Не теряя времени, они двинулись в путь, стараясь как можно быстрее уйти от места убийства, отгоняя от себя мысли о погибших друзьях и о том, что те чувствовали перед смертью. Они медленно поднимались по склону, следуя вдоль цепочки кровавых пятен, даже не пытаясь не оставлять следов — это было практически невозможно на свежем снегу. Твари, которых они преследовали, тоже шли не таясь, и огромные отпечатки их лап явственно виднелись там, где они глубоко проваливались в снег. Пантерра окинул их быстрым взглядом, мысленно оценивая то, что смог узнать. Огромные мощные лапы позволяли сохранять равновесие; когти, размерами не меньше, чем у Коденов, с легкостью цеплялись за камни и мерзлую землю; две ноги вместо четырех означали, что твари — прямоходящие, а ширина шага свидетельствовала о том, что рост их превышает шесть или даже семь футов. Ему, как и Пру, очень не хотелось, чтобы эти твари поняли, что их преследуют.

Пантерра оглянулся на свою спутницу. Они с Пру Лисс выросли вместе; их семьи жили по соседству, что называется, дверь в дверь, и детство у них было общим. Источник и степень одаренности обоих детей не были секретом ни для кого из членов их семей, но все остальные об этом не догадывались. Трой Равенлок поставил их работать в паре, потому что они пришли в школу Следопытов вместе и попросили, чтобы их определили в одну команду. Не исключено, что Трой предпочел бы дать каждому из них в напарники кого-нибудь постарше, но быстро понял, что в связке у них получается намного лучше, чем порознь. Казалось, они понимают друг друга без слов; любой из них мог закончить начатое другим предложение, как если бы у них был один голос на двоих.

Они столько времени провели вместе, что, похоже, и сами уже не представляли, что может быть по-другому.

— Они возвращаются в горы, — заметила Пру. Она откинула со лба прядку огненно-рыжих волос и заправила ее под шапочку. — Ты думаешь, это Кодены?

Гигантские медведи предпочитали жить высоко в горах, в одиночестве, уверенные в безопасности своих владений. Время от времени они попадались на глаза звероловам и охотникам, но никогда и близко не подходили к селениям. Разумеется, Кодены были достаточно крупны и сильны, чтобы без труда расправиться с парой ничего не подозревающих Следопытов; это и предположил поначалу Пантерра.

Но, говоря по правде, это было маловероятно.

— Кодены не охотятся парами, — возразил он. — Да и не стали бы они вот так разрывать тела на куски. Они убивают, только когда голодны или чтобы защитить свое потомство. А следов медвежат Коденов мы не видели, значит, и причин для такого зверства не было. Разве что они взбесились из-за какой-нибудь болезни или случай свел их вместе у стоянки Следопытов. Но все равно, что-то тут не вяжется.

Пру промолчала. Пар от дыхания клубами вырывался у нее изо рта, а ее шагов по мягкому снегу не было слышно.

— Но что же тогда могло сделать это с ними?

Пантерра лишь покачал головой. Он не знал ответа. Оглянувшись на спутницу, он заметил, что ее лицо выражает твердую решимость. Он и Пру были очень разными. Да, они оба обладали удивительными способностями, которые связывали их крепче, чем родственные узы, но в остальном один был полной противоположностью другому. Он, высокий и широкоплечий, обладал даже большей силой, чем можно было предположить. Она же отличалась изяществом, стройностью, почти хрупкостью, хотя проявляла стойкость и решительность в случае необходимости. Пру очень эмоционально реагировала на все, а Пантерру невозможно было вывести из себя — он предпочитал размышлять, планировать и рассчитывать. Там, где он проявлял осторожность, она была готова лезть в пекло очертя голову. Он старался заглянуть в будущее, она же жила настоящим.

Можно было бы перечислить и другие отличия, иногда разительные и бросающиеся в глаза, но правда заключалась в том, что общего у них было все-таки больше. Оба предпочитали вольную жизнь за стенами поселения — жизнь, полную приключений и открытий. Оба прекрасно владели искусством выживания в любых условиях и могли что угодно превратить в орудие труда и из ничего соорудить укрытие. Оба отличались недюжинной выносливостью и отменно владели оружием. Оба сходились во взглядах на то, как меняется мир здесь, в долине: люди, некогда объединенные общей целью, постепенно разбились на группы, которые не желали иметь между собой ничего общего, а в некоторых случаях проявляли открытую враждебность к тем, кто отличался от них.

Они сходились во мнении и относительно человека по прозвищу Ястреб, который пять столетий тому назад привел людей сюда, и относительно тех, кто сейчас называл себя его детьми.

Кровавый след, постепенно слабевший по мере того, как они все дальше уходили от места убийства, вновь запылал яркими пятнами на поляне, окруженной редкими деревьями. Пан замедлил шаг, пытаясь разобраться в том, что видит, и всматриваясь в глубокие тени в поисках преследуемой добычи. Но ни на склоне, ни среди деревьев и скал не было заметно ни малейшего признака чьего-либо присутствия.

Тишина казалась оглушительной.

— Ты ничего не чувствуешь? — повернулся он к Пру.

— Ничего такого, чего я не чувствовала бы раньше. — Она взглянула на него, и он заметил, что ее лицо с точеными чертами напряглось в ожидании. — Пятна впереди — это то, о чем я подумала?

Пан предпочел не отвечать.

— Подожди здесь, — сказал он ей.

Юноша осторожно двинулся к пятнам, будучи, как и она, совершенно уверенным в том, что это — кровь. Но, приблизившись, он заметил на снегу и кости. Повсюду валялись клочья плоти и обрывки одежды.

Рядом лежала часть головы.

Пру остановилась у него за спиной, глядя расширенными глазами на остатки кровавого пиршества. Ее стошнило, и она, кашляя и отплевываясь, повалилась на колени прямо в снег. Пантерра схватил ее за плечи и прошептал ей на ухо:

— Дыши глубже.

Она повиновалась, и минутная слабость прошла, а в голове прояснилось.

— Не смотри, — сказал он ей.

— Слишком поздно, — ответила она.

Он помог ей подняться на ноги.

— Они сожрали их, верно? — пробормотала девушка.

Пантерра кивнул, заставляя себя вновь посмотреть на останки, а потом стал внимательно вглядываться в снежный покров в поисках следов.