— О? И я сказал что-нибудь странное, женщина-тритон?

— Геккон был бы удачливее. 3

Диана улыбнулась и слегка покрутилась на краю крыши.

— Итару, ты много чего говорил. Большинство из этого только мы теперь и знаем.

— Вот как? Я не припоминаю, чтобы говорил вообще.

— Ты не использовал слова, но ко мне донёсся голос твоей воли, — тут же ответила она. Её улыбка углубилась, и женщина закрыла глаза. — Каждый раз, когда я дразню тебя вот так, это навевает воспоминания.

— Забудь об этом. И исчезни. Ради твоего же блага, Диана Зонбург, — Итару вздохнул. — Я сам проведу всё это безнадёжно жалкое, безнадёжно пьяное, безнадёжно сломленное и безнадёжно тупое время. Тебе лишь нужно притворяться. Если так, всё это закончится тем, что никто ничего и не узнает.

— Выходит, ты собираешься жадно держать всё в себе? Это потому, ты наблюдал за всем со стороны, не являясь одним из Пяти Великих Столпов? И…потому, что тогда ты рыдал и кричал?

Едва она это сказала, Итару неожиданно махнул горизонтально правой рукой.

Он сжимал там металлическую трость, и она метнулась в сторону ног Дианы.

Но женщина избежала удара. Она слегка переместила тело прочь с крыши.

И она сделала шаг.

Этого движения хватило, чтобы убраться и поместить стопу на внешнюю стену здания.

Диана упала горизонтально к земле вмиг и затем качнула тело назад в сторону края крыши.

И когда бетонный пол крыши снова вошёл в её поле зрения, Итару распластался на нём.

— Ох, батюшки, — Диана небрежно скрестила руки на груди и улыбнулась. — Конечно же, ты упадешь, если взмахнешь своей тростью. И кстати, вставать будешь без моей помощи. Мне будет очень стыдно, если ты заглянешь ко мне под юбку.

— Раз так, немецкий UCAT должен пройти обработку философским камнем и для предотвращения старения человеческого стыда. Так или иначе, исчезни. Моя выносливость на сегодня уже израсходована. Мне пришлось иметь дело с огромным количеством бесполезного дерьма и бесполезных людей.

— Если они так бесполезны, почему ты провожаешь их взглядом?

Диана вытащила из кармана носовой платок.

Она развернула тонкую ткань с коричневым узором и толкнула её пальцем вниз. Несмотря на дуновение ветра, ткань упала прямо вниз без колебаний и приземлилась на краю крыши.

Затем она беспечно села на платок и скрестила ноги.

— Ну, я могу понять, почему ты о них переживаешь.

— Ха. По-твоему все в мире думают так же, как ты.

— Разве это столь странно? Например, я нахожу этот ветер прохладным, а прошлое — ностальгическим.

— О? Ну, я нахожу этот ветер назойливым, а прошлое — неприятным.

— Это одно и то же.

— Как?

— Они снабжают нас эмоциями.

Итару замолчал, и Диана вздохнула. Её улыбка приобрела горечь.

— Тебя и вправду весело дразнить.

В какой-то момент аварийный выход на крышу открылся, и вошла небольшая фигура.

Это была Sf.

Сквозь ветер Sf засеменила к Итару и поклонилась Диане.

— Благодарю вас за ненужное и излишнее внимание касаемо перемещений Итару-самы.

— Я занималась совсем не этим. Я лишь хотела с ним немного позабавиться.

— Тэс. В таком случае, я отменяю моё предыдущее заявление и мои благодарности.

— …

Диана сверкнула взглядом на Итару, и он поднялся.

— Разве это не твоя работа, немка?

— Ты всё ещё оправдываешься?

Итару её проигнорировал и встал без помощи Sf. Он поддержал своё нестабильное тело металлической тростью, и горничная держала его справа, чтобы помочь. Затем Sf вновь повернулась к Диане.

— Вы помогали Итару-сама в моё отсутствие?

— Нет, конечно же, нет.

— Тэс. Я пришла к заключению, что это было превосходное решение. Только мне, выпущенной немецким UCAT Sf, дозволено ему помогать. Если кто-то другой попытается это сделать, я вынуждена буду ему отплатить, помогая им каким-то способом.

— Ой, я только что вспомнила. Мне кажется, я действительно в различной степени его только что поддержала.

— Тэс, — Sf кивнула. — В таком случае, в качестве платы я принесу вам ужин. В составе сегодняшнего меню безвкусный мисо рамен и мягкие крекеры.

— Мне не нужен такой ужин. …Итару, почему ты глядишь на меня с такой жалостью?

Sf наклонила голову, глянула на Диану, и затем на Итару.

— Саяма-сама, Синдзё-сама и Директор Цукуёми только что отправились в лабораторию Канда.

— А ты не хочешь туда? То место имеет связь с 3-м Гиром и там находятся те, кого можно назвать твоими родственниками.

— Нет, я принадлежу только Вам, Итару-сама. Я не считаю, что у меня есть какая-либо семья. К тому же, согласно моим данным, 3-й Гир был миром Богов Войны помимо автоматических кукол.

Познания Sf заставили Диану похлопать в ладоши с восхищённой улыбкой.

— Хорошая работа. Я вижу, что ты училась.

— Тэс. Премного Вам благодарна. Будучи прославленной машиной немецкого UCAT, я не забуду ни одной похвалы, так что можете не переживать. С другой стороны, я автоматически отклоню любые жалобы. Но…

— Твои комментарии выглядят несколько бессвязными. Между тем, что за «но»?

Sf снова наклонила голову.

— Тэс. Во всех упоминаниях 3-го Гира, которые я могу вспомнить, дискуссия идет о Богах Войны и куклах. Но что насчёт людей? Я автоматическая кукла. Меня создали люди. То же касается Богов Войны. Они созданы людьми. В таком случае, где же люди 3-го Гира?

Диана прищурилась, подпёрла подбородок рукой, помещённой на закинутую ногу, и глянула на Итару.

— Эта наблюдательность пошла от тебя.

— Нет, она пошла от форматирования под японский язык японского UCAT.

— Тэс. Давайте разрешим это по чести, используя камень-ножницы-бумагу. Начинайте с камня… Почему вы оба начали с бумаги?

Под наблюдением Sf, мужчина и женщина разом вздохнули.

И вслед за этим, Итару заговорил к Sf.

— В мире множество разных сложностей, Sf. В каком-то смысле, 3-й Гир может быть тем, куда нас заведёт прогресс современного мира.

— Прогресс современного мира?

— Ты вскоре всё узнаешь. Группа в Канде расскажет тебе, что все мы перед этим бессильны.

Итару ударил об бетонную крышу кончиком металлической трости.

— И затем ты поймешь, почему 3-й Гир был так быстро уничтожен.

С востока на запад через центр Токио пролегала автотранспортная эстакада.

Центральное шоссе было длинным асфальтированным участком с четырьмя полосами.

Эту громадную дорогу построили после войны и по ней непрерывно перемещались автомобили и мотоциклы.

Возвышенный отрезок прямо в центре города именовался Шоссе №4. Под ранним полуденным солнцем, транспорт двигался в восточном направлении, пересекал несколько зеленых зон и подземных туннелей в Синдзюку и соединялся с внутренним кольцевым маршрутом в Тиёде.

После путешествия на север по внутренней кольцевой дороге, машины быстро двигались под землю. По возвращению на поверхность, они оказывались на севере от Императорского Дворца. Двигаясь на восток между дворцом и «Будоканом»4, автомобили достигали области, известной как Канда.

Транспорт покидал шоссе и выезжал на улицы Канды. Одно из этих транспортных средств было особенно большим.

Им являлся жёлтый грузовик. Грузовой контейнер был закрыт и имел поддон в нижней части. В целом, он походил скорее на гусеничный транспортник, чем на грузовой автомобиль. Сбоку машины виднелась эмблема ИАИ.

В передней части грузовика находилось четыре сиденья, и за рулём сидела Цукуёми.

Она посмотрела через зеркало заднего вида на Саяму и Синдзё, сидящих сзади. Саяма переоделся в серый костюм, который оставил в UCAT, и Цукуёми глянула ему в глаза.