Он перевёл дух.

— Она сказала, что обнаружены два громадных показания. …Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь научит нас чему-то полезному?

— Я проигнорирую последнюю часть, хорошо? …В общем, она использует заточенное под концепты оборудование, а значит, мы можем предположить, что для того, чтобы назвать их «громадными», эти были на уровне Концептуального Ядра?

— Если так, белый должен быть Тифоном, питаемым от половины Концептуального Ядра 3-го Гира. Мы не знаем, откуда появился чёрный, но это предполагает, что он обладает половиной Концептуального Ядра. Если бы мы только знали, где он получил этого Бога Войны.

Они ожидали в главном холле возможности поговорить с Хибой и остальными, но прибыл Абрам и приказал им уйти.

…Путь Левиафана с 3-м Гиром ещё не начался, но нас вынуждают избегать связанных с ним людей.

Это практически подтверждало, что парень по имени Хиба имеет какую-то связь с 3-м Гиром.

— Настоящая загадка в том, почему нам не позволяют с ним говорить.

— Начальство, вероятно, решило, что есть некая причина, по которой нам не дозволено с ним встречаться. Он почему-то отказывается сотрудничать с Путем Левиафана, и UCAT также считает, что мы должны держаться от него подальше.

— Он сказал что-то про скверну, и что собирается её очистить.

— Да, но нам не разрешено даже спрашивать об этом.

После того как прошлой ночью Изумо, Казами, Синдзё и Саяма покинули UCAT, они поехали на поезде и мотоцикле на повторную встречу уже в Оуме. Покинув станцию, они обсудили свои планы в ресторане быстрого питания.

Сложив руки над перилами, Саяма повторил принятое на той встрече решение.

— UCAT не позволяет нам к нему приближаться, но мы желаем узнать, что это за скверна и с кем он сражается. И поскольку паренек посещает нашу школу, мы можем добраться до него, если захотим. …UCAT наверняка это поймет.

Тогда…

— Что если мы подойдем не со стороны Отряда Левиафана, а со стороны учеников? Мы недавно обнаружили интересного младшеклассника, и желаем поговорить с ним в школьном совете. Пока мы там, мы можем обсудить его личную ситуацию.

Улыбка в его голосе вызвала у Синдзё горькую улыбку.

Её брови слегка расслабились, и она окинула его взглядом.

— Это нарушение приказов.

— Не более чем обычная деятельность школьного совета. Скорее всего, Казами прямо сейчас с ним связывается. Малыш Хиба получит сообщение от своего классного руководителя, что его вызывает школьный совет. По сути, ему скажут встретиться с нами за школой. Хе-хе-хе. Никто в школе не сможет ослушаться Казами, если она им это скажет. Мы можем с нетерпением ждать предстоящей встречи, Синдзё-кун.

— Да… Она вроде как довольно известна среди новичков. Мне кажется это оттого, что она отфутболила Изумо-сана со сцены на крыше во время выступления школьной группы на майском Фестивале Всеобщего Отдыха.

— Это связано с силой его крика, разве нет? Первогодки запаниковали, но ученики второго и третьего года были к этому готовы. Аплодисменты для Казами и возгласы «ган-хо» сделали довольно изумительное выступление. Очевидно, что для Казами это давно стало нормой. Она постаралась допеть все песни перед тем, как подобрать Изумо с бассейна, в который он упал.

— Школы созданы как для хороших, так и для плохих воспоминаний, правда? И я пытаюсь сказать это как можно мягче.

Плечи Синдзё поникли, и она вздохнула. Затем ухватилась за перила и слегка потянулась.

— Между тем, Саяма-кун, ты планируешь проводить следующий Путь Левиафана с 3-м Гиром?

Саяма ответил не сразу.

Он глянул назад в сторону надписи на стене и только потом кивнул.

— Он будет следующим, если продолжить по порядку. К тому же… всё зависит от нашей сегодняшней встречи.

— Ясно. Интересно, как всё пройдет. И если мы выступим против 3-го, то действительно столкнемся с Богами Войны, да?

Пробормотав это, Синдзё почувствовала, как вокруг тела неожиданно собрался ветер.

— …Ах.

Когда её волосы покачнулись, и девушка слегка повернула тело, вокруг неё появился слабый туман.

Но он растворился в миг, и Синдзё осталась на месте, мягко обнимая собственное тело. С раскрасневшимися щеками она поежилась.

— Я-я только что стала Сецу…

— Не вижу причин из-за этого краснеть.

Синдзё покачала головой.

— Э-то неловко. Когда я выбираю, что одеть, то решаю, кем буду. Когда с тобой в общежитии, я могу расслабиться и оставаться Садагари, но снаружи мне нужно быть либо Садаме, либо Сецу. До того как раскрыть свою сущность, мне приходилось быть Садаме днем, и поэтому я одевалась как девушка, но…

— Но теперь всё иначе?

Она слабо кивнула.

— Мне кажется, это потому что в последнее время я не одевалась особо как девушка, из-за моего пребывания в общежитии. Может, я слишком застенчива, но когда я изменяюсь без предварительной подготовки, мои приготовления в плане одежды все спутываются. …Я чувствую себя от этого голой. Мне тяжело смотреть вперед и продолжать идти.

— Но в UCAT ты всегда носишь снаряжение Садаме-кун и иногда тренируешься от вечера до ночи…

— Я воспринимаю это скорее как личное снаряжение, чем конкретно снаряжение Садаме. Ещё есть обычная одежда, в которой мне удобно и так и так. Как, например, пижамы. Вдобавок, мне намного удобнее, если после изменения я переодеваюсь, даже когда надеваю обратно ту же самую одежду. В доме Тамия я использую для этого их ванную.

На этих словах она как будто бы что-то осознала и горько улыбнулась, поднеся ладошку ко рту.

— Спасибо что остаёшься со мной, даже когда я продолжаю болтать о Сецу и Садаме, после того, как ты предпочел Садагири.

— Если простого пребывания с тобой достаточно, чтобы получить твои благодарности, то как насчет того, чтобы быть вместе даже чаще, Синдзё-кун? …Кстати говоря, прямо сейчас, будучи Сецу-куном, ты тоже чувствуешь себя голой?

— Да. Особенно в районе груди и зада… Я не хочу ни с кем видеться до того, как мы вернёмся в общежитие.

Саяма осознал, что, несмотря на спортивный костюм, она прикрывает себя руками.

— Есть способ это разрешить.

— Э? Серьёзно?

— Да. Чтобы почувствовать себя более комфортно, переодеться прямо здесь.

— …Что?

После небольшой паузы, она начала паниковать.

— Нерасторопность! Забудь! Забудь об этом, Саяма-кун! Я-я-я в порядке!

— Не о чём беспокоиться. Я вовсе не столь бессердечен, чтобы позволить тебе разгуливать на улице ментально голой. — Он повернулся спиной, взглянул на голубое небо и развёл руки в стороны. — Теперь, переодевайся, пока я отвернулся.

Саяма подождал пять секунд. Не услышав шороха одежды, он обернулся назад. Парень увидел, что Синдзё медленными шагами на цыпочках спускается по ступенькам.

— Синдзё-кун! Не нужно себя принуждать!

Но он осознал её намерения. Саяма молча бросился вниз за Синдзё, которая достигла поворота лестницы.

— Ясно. Ты собираешься переодеться в тени ступенек? Это наиболее рассудительная мысль, Синдзё-кун!

— В каком мире это рассудительно?!

Она остановилась и обернулась к нему с поднятыми бровями.

И Саяма, сбегающий вниз по ступенькам, с ней столкнулся.

— Э? А… ваа!

Они вместе опрокинулись вниз.

В этот миг Саяме следовало принять решение. Ему нужно решить — защитить ли Синдзё от вреда или помочь ей переодеться.

…Что же мне выбрать?!

Он скатился вниз по ступенькам на школьный двор под корпусом.

Я ударился спиной, — осознал парень, глянув вверх. Там он увидел небо…и лицо Синдзё.

Она нахмурилась с закрытыми глазами, прижимаясь к его груди пока он лежал на спине.

Синдзё была невредима, так что он пробормотал себе под нос.

— …Хорошо.

— Н-ничего хорошего. Вдруг бы ты ушибся?

Она лихорадочно поднялась и глянула на него. Увидев её беспокойный взгляд, Саяма кивнул, поднял руки и произнес спокойным тоном:

— Я невредим, равно как и ты. …Вот что я посчитал хорошим. Я сделал правильный выбор.